Котильон - Хейер Джорджетт - Страница 7

• Предыдущая
• 7/62
• Следующая

— Сожалею, — сказал Хью серьезно и мягко. — Со своей стороны, я почел бы за счастье назвать вас своей женой.

— Очень любезно с твоей стороны, — парировала она, — но, по правде говоря, до меня как-то не доходит, почему ты не давал ни малейшего повода заподозрить это до сегодняшнего дня!

Теперь наступила его очередь покраснеть, но он не отвел глаз под ее взглядом и ответил, секунду поколебавшись:

— Эта мысль действительно часто приходила мне в голову. Думаю, не в моей природе пылко увлекаться, но я давно и искренно питаю к вам чувство уважения и нежности. Вы очень молоды, вам нет и двадцати, я считал, что время объясниться еще не пришло… Иногда подозревал, что вы питаете склонность к другому члену семьи, неоспоримую настолько, что мои домогательства стали бы бесполезными… Именно ожидание увидеть всех трех моих кузенов и привело меня в Арнсайд. Однако я нашел только Долфинтона. При таких обстоятельствах я без колебаний прошу тебя, Китти, принять мое предложение руки и сердца и заверяю, что в Гарсфилдском приходе ты найдешь надежное и достойное тебя убежище.

— А, так значит, не состояние дяди Метью заставило вас сделать мне предложение, а рыцарское сочувствие к нищей девушке, отвергнутой, по-вашему, — кем? — всеми остальными? — выпалила Китти, задыхаясь. — Да я скорее выйду замуж за Долфа…

При этих словах Долфинтон, который последнее время посасывал ручку ножа для бумаги, найдя его как раз по руке, судорожно дернулся и выронил нож из внезапно ослабевших пальцев.

— Но ты же сказала, что не выйдешь! Помню отчетливо! Сказала, что я могу быть снова веселым!

— Да можешь, я не шучу! — Китти была в ярости. — Ни к одному из вас я не чувствую ни малейшей склонности и не хочу выходить ни за кого в вашем достойном семействе. Хью — обманщик, у Клода жестокое сердце, Долф и Фредди — просто тупицы, а что до Джека, я искренне благодарна, что у него не хватило наглости приехать сюда, потому что я его терпеть не могу больше всех остальных, вместе взятых! Доброй ночи!

Дверь за ней с силой захлопнулась, заставив Долфинтона подскочить от неожиданности.

— Ну и дурака же ты свалял, Хью, с твоими проклятыми монологами и менторским тоном! — заметил Бидденден. — Много стоит твоя ученость без элементарного здравого смысла! И черт тебя дернул приплести сюда Джека! Конечно, она мечтала о нем давно!

— Она давно уже забыла свою детскую глупость, — холодно отозвался Хью. — В конце концов, что в Джеке может импонировать порядочной женщине со вкусом?

— Если ты и в самом деле так думаешь, дорогой брат, тебе следует почаще высовывать нос из своего прихода и смотреть на мир! — парировал Бидденден с коротким смешком. — И только не неси при мне свою высокопарную чушь о том, что он игрок или юбочник, — это, я вижу, вертится у тебя на языке. Что бы ты ни говорил, Джек — дьявольски красивый малый, удалец, что называется, парень хоть куда! Естественно, Китти питает к нему нежные чувства!

— Не питает, — вмешался Долфинтон. — Напрасно не слушал. Она сказала, что терпеть его не может больше, чем всех остальных, вместе взятых! И если подумать, — добавил его лордство, пораженный внезапной идеей, — не уверен, что она не права! — Он кивнул, довольный вспышкой собственной проницательности, и заявил со здравой любезностью: — Давно его не видел. Вот и решил, Джордж, что тебя больше всех не люблю.

Лорд Бидденден вперил в него взор в полном изнеможении. Помолчав несколько секунд, он широкими шагами направился к ленте звонка и решительно дернул за нее.

— Поскольку этот скупой старый мешок с костями не оставил распоряжений на наш счет, я возьму на себя смелость заказать немного бренди! — торжественно объявил он.

Незадолго до семи часов вечера, примерно тогда же, когда мисс Чаринг вошла в салон, чтобы выслушать предложение своих двух кузенов, наемная почтовая карета, запряженная парой лошадей, остановилась возле «Голубого дракона», небольшого трактира на перекрестке четырех дорог в миле с небольшим от Арнсайда.

В молодом человеке, вышедшем из кареты, любой знаток сразу бы узнал представителя высшего класса. Его наряд свидетельствовал о безупречном вкусе и знании моды, хотя и не вполне соответствовал требованиям, предъявляемым к одежде для путешествия в деревню. На путнике был нежно-голубой, щегольски скроенный фрак с длинными фалдами, кремовые панталоны и гессианские сапоги с кисточками, которые в столице сделали его предметом истинного восхищения и снискали славу франта с Бонд-стрит — если не законодателя мод, то постоянного клиента первоклассных модельеров. Белые отвороты его сияющих сапог, верный признак дендизма, прикрывались фалдами очень длинного свободного плаща, подбитого шелком, украшенного несколькими рядами пелерин и скрепленного на груди двойным рядом огромных перламутровых пуговиц.

На его обильно напомаженных и подстриженных «а-ля Титус» каштановых локонах сидела высокая бобровая шляпа, надвинутая под точно найденным углом между лихим заломом и сухой педантичностью, а под мышкой он держал тросточку из ротанга.

Когда приезжий неторопливо вошел в гостиницу и сбросил свой широкий плащ, то оказался стройным молодым джентльменом среднего роста, с изящными манерами. Миловидное лицо его не отличалось запоминающимися чертами но выглядело приветливым и дружелюбным. Пока юноша вручал хозяину свой плащ, шляпу, перчатки, трость, он казался слегка встревоженным, но, как только пытливый взгляд в зеркало убедил его в том, что острые углы накрахмаленной манишки разглажены, а сложные извивы свежего галстука нарушены не настолько, чтобы он не смог поправить их одним прикосновением, беспокойство исчезло, и он обратил внимание на другие предметы.

В приветствии хозяина отразилась как почтительность к состоятельному и модному клиенту, так и снисходительная нежность к человеку, знакомому еще с тех времен, когда тот ходил в нанковых панталонах и рубашечках с рюшами.

— Ну и приятный сюрприз, сэр, доложу я вам! Давненько вы не бывали в наших краях! Направляетесь в Арнсайд?

— Да, — признал путешественник. — Чуть не попал впросак! Чертовский распорядок в доме у дяди, Плакли. Хорошо, что вспомнил об этом на милю раньше! Лучше пообедать здесь.

«Голубой дракон» редко обслуживал представителей благородного сословия, но трактирщик воспринял это известие с невозмутимым спокойствием, поскольку жена его, будучи родом из Северной Англии, славилась своей стряпней.

— Ей-богу, сэр, вы правы, — заметил он, фамильярно подмигивая. — Достойнейший джентльмен мистер Пениквик, но уж точно, не держит открытый стол, хотя и следовало бы, к тому же, как я слышал от мистера Стебхилла, не отличается широким гостеприимством. Словом, если вы сейчас отправитесь в чайную комнату, то там вас ждет огонь в камине и приятное уединение. Осмелюсь предложить стакан хереса — самого легкого, какой только можно найти в нашем захолустье, — а пока вы его пробуете, моя половина поджарит вам пончиков с грибами, для затравки, — вы знаете, мы французских деликатесов не держим, но кусок свежей баранины, пирог с гусятиной и индюшатиной, который, надеюсь, вы не забыли, немного трески «фрик» и холодный пудинг всегда к вашим услугам если пожелаете.

Получив одобрение скромному меню, мистер Плакли удалился и в скором времени на столе появилась белоснежная скатерть, и гость сел за превосходный обед, эскиз которого, бегло очерченный хозяином, был подкреплен устрицами в масле, тарелкой фламандского супа и гарнирами, порцией телячьего жаркого и вареного языка с репой. Бутылка бургундского, к вящему удовольствию молодого человека, удачно завершила трапезу. Обед увенчала рюмка коньяку, после того как модный господин отклонил с содроганием предложенный ему портвейн.

Именно в тот момент, когда он смаковал возбуждающий, укрепляющий напиток, а трактирщик задержался в чайной, чтобы попотчевать его порцией местных сплетен, их отвлек звук открываемой двери. Заверив гостя, что он примет меры против любых грубых вторжений, хозяин вышел.

• Предыдущая
• 7/62
• Следующая