7 и 37 чудес - Можейко Игорь Всеволодович - Страница 23
- Предыдущая
- 23/74
- Следующая
Со временем одно из царств, а именно расположенное в центре района Саба, начало покорять окружающие государства и включать их в свои границы. Первым потеряло независимость лежавшее к северу государство Майн. Впоследствии, в I веке до нашей эры, в Сабу был включен Катабан, и, наконец, уже в начале нашей эры потерял независимость и самый отдаленный, запрятанный в горах и пустыне Хадрамаут. К III веку сабейцы объединили всю Южную Аравию в единое государство.
К этому времени в жизни государств Южной Аравии все большую роль начинает играть Эфиопия. Близкое по культуре и языку, эфиопское царство всегда было тесно связано с Южной Аравией. В архитектуре и культуре Эфиопии и аравийских государств ясно прослеживается взаимное влияние. Эфиопы приходили к соседям под предлогом помощи той или иной стороне во внутренних конфликтах, но предпочитали не уходить из этих богатых мест и старались держать аравийские царства под контролем.
На руку Эфиопии были и религиозные разногласия в Южной Аравии. Старые боги аравийцев теряли влияние, тем более что власть жрецов уже была подорвана. Сюда проникли иудаизм и христианство, и поклонники этих религий вели отчаянную борьбу. Постепенно иудаизм брал верх, и последний сабейский царь попытался объявить его государственной религией. Для христианской Эфиопии этот акт оказался удобным предлогом, чтобы захватить Южную Аравию. В VI веке сабейское царство перестало существовать.
Тем временем экономическое значение аравийских городов падало. После гибели Римской империи захирели караванные и морские пути: Европа не нуждалась более в шелках и благовониях. С разрушением в VI веке великой Марибской плотины – чуда инженерного искусства древности – пришли в запустение некогда плодородные поля. Города все больше обособлялись друг от друга, и дороги к ним забывались, засыпались песком и зарастали колючками.
В 575 году эфиопов сменили персы, а еще через сто лет сюда докатились волны ислама. Южная Аравия стала окраинной провинцией арабской империи.
Когда через несколько десятков лет появились первые труды арабских историков, выходцев с севера, то в них уже не было никаких упоминаний ни о Хадрамауте, ни о Катабане – славных и богатых царствах, чьи надписи встречаются от Эфиопии до Сирии и чьи купцы в своих странствиях доходили до Китая, о странах, построивших плотины и каналы, которых не знали даже римляне.
Но в глубине пустыни, в долине бывшего царства Хадрамаут, осталось несколько городов. Они существовали в основном за счет караванной торговли, несколько оживившейся после VIII века, а также за счет выращивания фиников и разведения верблюдов.
Там правили шейхи и султаны, становившиеся все более независимыми с ослаблением власти Арабского халифата. Но ни один из них не смог возвыситься над соседями: слишком бедны были пустынные города Хадрамаута, слишком малочисленно население. Да оно и не могло вырасти. В стране, где каждая капля воды на вес золота, прирост населения определяется максимальным количеством людей, которых она может напоить. И так уже повелось, что «лишние» молодые арабы отправляются в Индию и Сингапур – благо в их жилах течет кровь древних мореплавателей и торговцев. Поэтому сегодня в городах Хадрамаута благосостояние жителей зависит не только от количества воды в колодцах, но и от видов на урожай и оживленности торговли в Калькутте и Сингапуре. Если дела идут хорошо, то капитан сингапурского судна или хозяин калькуттской лавки отсчитает пачку рупий и перешлет деньги в никому не известный, затерянный в пустыне город Шибам. А под старость и сам вернется на родину…
Можно предположить, что во времена сабейцев дома в Шибаме не были высоки и не жались так тесно друг к другу. Но по мере того как беднела страна и труднее становилось жить, каждая деревня, каждый дом обзаводились неприступной башней: оседлым жителям грозили набеги бедуинов, да и сосед часто становился врагом, потому что ни земли, ни воды на обоих не хватало.
Города Хадрамаута не надо было обносить стеной: эту роль выполняли задние фасады домов, вплотную примыкавшие друг к другу. Войти в город можно было только через единственные ворота.
Каждый строил себе крепость. Первые этажи ее с толстыми, в несколько метров, стенами – это склады, сараи, хлев. В стене одна маленькая дверь и бойницы по ее сторонам. Бойницы есть и на втором и на третьем этаже. И только с этажа четвертого, куда уже не заберется враг, начинаются ряды окон – там живут люди. Большая семья, занимавшая дом, населяла все верхние этажи – обычно их в небоскребе семь-девять.
Жизнь на вершине собственной крепости представляет удобство и с точки зрения гигиены. Узкие улочки, в которые не протиснется даже повозка и где посередине течет ручеек нечистот, зловонны и душны. Наверху же, под самым небом, и чище и прохладнее.
Над Шибамом, крупнейшим из городов Хадрамаута, возвышается многоэтажный дворец султана, отличающийся от остальных домов тем, что он раскрашен поверх белой извести красными полосами.
Теперь времена междоусобиц отошли в прошлое, но традиции сильны. Если сваливается от ветхости один небоскреб, на месте его строят другой – такой же или даже выше. Вширь город не растет: оазис мал, земля нужна финиковым пальмам. Да и население почти не увеличивается: вода имеется хоть и в изобилии, но глубоко под землей, и достать ее пока нельзя – нет ни техники, ни сил.
…Главная улица Шибама – ложе селевого потока, разрезающее город надвое. Здесь в песке сделаны колодцы, и к ним с утра тянутся женщины с кувшинами, под чадрами, в длинных одеждах – синего цвета в Шибаме, зеленого, красного или черного в других городах.
Утром на базарную площадь приходят караваны и приезжают из пустыни бедуины. Деревенского жителя можно отличить от горожанина по высокой соломенной шляпе с полями. Бедуины ограничиваются повязками на голове, их женщины не закрывают лиц. Лица бедуинок украшены синими точками татуировки. А жительницы городов Хадрамаута раскрашивают лицо: рисуют зеленые и коричневые полосы вдоль носа и поверх бровей и покрывают щеки блестящей желтой краской. От этого они кажутся (тому, кто увидит их без чадры) ожившими страшными идолами. Говорят, такой обычай остался от времен царицы Савской. Европейской журналистке, которая был поражена этим обычаем, показали в Шибаме алебастровую скульптуру двух-тысячелетней давности. Женская головка была раскрашена точно так же, как делают это сегодня женщины города небоскребов.
С древности сохранился и обычай украшать дома. Дома вытянулись к небу, но двери в них небольшие, их створки, а также рамы окон и ставни богато разукрашены резьбой по дереву, на верхних этажах много резных колонн, на стенах можно увидеть лепные украшения.
И это неудивительно, ведь Южная Аравия славилась своими скульптурами, некоторые из них и сейчас украшают музеи мира. Красивы в Хадрамауте и мечети и мавзолеи, в которых сквозь традиционные мусульманские формы проглядывают прямые линии абиссинских обелисков – даже тысячелетие мусульманства не смогло полностью стереть древние связи этих стран.
…Караваны покидают город поздно вечером, чтобы за ночь пройти перевалы. Хотя сейчас бедуины и не нападают на купцов, к морю все-таки стараются выйти ночью, так принято. И, наверно, пока по пустыням Хадрамаута бредут караваны верблюдов, они будут покидать города по ночам. Хотя никто уж не будет помнить почему.
- Предыдущая
- 23/74
- Следующая
