Русская Америка: Открыть и продать! - Кремлев Сергей - Страница 61

Горечью была напитана последняя фраза, горечью и усталостью было напитано и все донесение № 346…

Первенствующий директор Михаил Булдаков, директора Компании Андрей Северин и Иван Прокофьев, правитель канцелярии Кондратий Рылеев, чьи подписи засвидетельствовал начальник стола Александр Острогорский, доносили министру, что 10 мая собирался Совет, «высочайше при Компании учрежденный», и что он с «чувством верноподданнической к августейшему монарху благодарности» воспринял решение царя ограничить торговлю с иностранцами во владениях РАК одним портом — Ново-Архангельском, где весь обмен проходил бы под контролем РАК.

И вот теперь…

Да, вот как получалось! Еще 2 апреля Александр в очередной раз дал РАК доказательство своей поддержки, а через три дня его полномочные представители сдали все устойчивые перспективы РАК «на корню».

И теперь ее Главное правление в надежде на то, что «ратификация трактата еще не последовала», пыталось ситуацию спасти хоть как-то и втолковывало:

«Естли ранее всякое непосредственное сношение иностранцев с народами, состоящими в ведении Компании, не могло быть вовсе преграждаемо, то по крайней мере считалось непозволительным и даже неприязненным поступком; следовательно, удерживало посещавших наши воды иностранцев в пределах умеренности, а других отвращало и вовсе от плавания в столь отдаленное, бурное и опасное море, где притом нельзя было им надеяться дозволенным образом получить значительные выгоды.

Теперь же напротив, как скоро иностранцы (и притом те самые, кои всегда имели причину с неудовольствием смотреть на благоденствие нашей Компании в Америке и не упускали случаев тайно и явно вредить ей) получат законное право вступить в состязание с Компанией в самых промыслах ее, составляющих единственный источник ее богатства, то не только посещавшие прежде берега и воды наши, но и те, кои никогда не думали о подобном предприятии, устремятся туда и, конечно, не упустят случая соединиться для усиления звериных промыслов и непосредственной торговли с прибрежными жителями… К тому же иностранцы, побуждаемые коммерческими выгодами, внушат в приверженных к России дикарях отвращение к прежней зависимости от Компании…»

Все эти новые обстоятельства, констатировало Главное правление, Компании «ничего иного в будущем не обещают, кроме ее неизбежного падения»…

В НАЧАЛЕ июня Главное правление получило уже не устное извещение шефа МИДа о самом факте заключения Конвенции 5 апреля, а ее копию. Нессельроде 28 мая направил эту копию Канкрину специально для передачи в правление РАК.

Анализ текста там много времени не занял — все ведь было на поверхности, и уже 12 июня на стол Канкрина легла «Записка о положении Российско-Американской компании по конвенции 5 апреля».

Это была последняя перед ратификационными «похоронами» русского будущего в Америке записка РАК. Язык ее скуп, ибо это — документ деловой. И он же одновременно выразителен, потому что «Записка…» была хотя и поданным официально, но — криком души…

Правление РАК адресовалось к Канкрину на основании «65-й статьи высочайше утвержденных 13 сентября 1821 года правил Компании», по которой имело право обратиться к «всемилостивейшему государю» через министра финансов.

Тут я в очередной раз перед читателем объяснюсь… Конечно, я мог бы изложить эту Записку своими словами, но стоит ли выдавать «раскавыченный» текст за свой? Нет, я хочу, чтобы читатель ясно видел ту базу, на которой строится анализ, и хочу, чтобы читатель размышлял вместе со мной…

Ну как я могу лишить его и возможности, и удовольствия прикоснуться прямо к важному и убедительному документу эпохи, к эпохе? Да и имею ли я на это право — после того как сам прикоснулся к ним и получил возможность увидеть давние события не в кривом зеркале ангажированных монографий, а в окошко, отворившееся непосредственно в то время?

Итак, в пространной и хорошо обдуманной бумаге те же четыре человека — Булдаков, Северин, Прокофьев и Рылеев (он появляется на этих страницах во второй, но не в последний раз) сообщали, что «Совет и Главное правление Компании вникли еще во все подробности сего столь важного дела и по непосредственной связи оного не только с благосостоянием, но самим существованием Компании почитают долгом… всепокорнейше просить Ваше высокопревосходительство удостоить внимания Вашего следующие обстоятельства:

A. Исключительное право торговли и ловли зверей по берегам Северо-Западной Америки и островам Восточного океана или Тихого моря, открытым издавна российскими мореплавателями, есть первое основание не только выгод, но и самого существования Компании.

B. С учреждением оной в 1799 г. торжественным актом государя императора Павла I обнародовано право обладания России как сими берегами до 55 северной широты, так и островами Алеутскими и Курильскими. Сим же актом право торговли и ловли даровано Компании на двадцать лет и оным удалено совместничество иностранных.

C. В течение двадцати пяти лет право обладания Россией никем не было оспариваемо и Компания под высочайшим покровительством пользовалась дарованными ей привилегиями.

Случалось временно, что появлялись там суда подданных Американских Штатов и производили потаенную… торговлю с природными жителями, но таковые покушения частных людей… как и всякая потаенная и противозаконная торговля сопряжены со всегдашней опасностью, а потому и не могли быть обширны, ни постоянны (из записки Берха мы знаем, что убытки и от такой деятельности янки были как раз значительны, но ниже читатель познакомится с меткой образной характеристикой ситуации, данной самими авторами Записки, которая показывает, что по сравнению с грядущим бывшее казалось пустяком. — С.К.).

D. При всемилостивейшем возобновлении привилегий Компании в 1821 г. благоугодно было оградить Компанию и от сих покушений изданием особых правил о пределах плавания и порядка приморских сношений вдоль берегов Восточной Сибири и Северо-Западной Америки.

Сими правилами воспрещено иностранным судам приставать к берегам и островам, подвластным России, и к самой Камчатке и приближаться к оным в расстоянии ста миль.

E. Сие учинено по видам, известным правительству, но Главное правление Компании никогда не осмеливалось просить столь сильного ограждения своих прав (на это обстоятельство прошу обратить особое внимание, потому что из него ясно видно, что Указ от 4 сентября 1821 года имел далеко не только «компанейскую» подкладку, а был прежде всего актом большого государственного смысла, «сильно» ограждавшим де-юре права всей Российской державы над морским регионом, давно ставшим для нее де-факто внутренним. — С.К.)…

F…Таким образом, Компания поныне в течение двадцати пяти лет пользуется исключительным правом торговли с природными жителями и звериных промыслов по берегам и островам Северо-Восточного океана, и на сем только праве основано ее существование… Но конвенция 5 апреля изменяет существенно таковое положение дела Компании и неизбежно поведет к ее уничтожению.

G. Господин управляющий министерством иностранных дел (то есть Нессельроде. — С.К.) в переписке его с адмиралом Мордвиновым и с Вашим высокопревосходительством опровергает сии опасения следующими доводами:

1. Американцы уже давно производят торг… и ловлю зверей, ибо не признают нашего права удалить их от сего промысла;

2. Запрещение и доныне, можно сказать, не существовало, ибо американцы не покорялись оному;

3. Нельзя думать, чтобы они предпочтительно стали торговать с прибрежными дикими, а не с русскими колониями…»

«Доводы» Нессельроде выглядели не то что смехотворно (с учетом статуса «мыслителя»), не то что беспомощно (с учетом опять же статуса лица, их высказывавшего), но прежде всего некомпетентно — с учетом того, что высказывались они не просто высшим сановником, а управляющим Министерством иностранных дел!