Русская Америка: Открыть и продать! - Кремлев Сергей - Страница 4

Но это был пока еще «только» Таймыр. На очереди стояла Лена.

В 20-е годы XVII века русские люди там уже «гуляли», а в районе нижней Ангары, которую русские вначале называли Верхней Тунгуской, они бывали с 1618 года, когда был основан Енисейский острог.

Однако о тех временах, о походах «гулящего человека» Пянды сохранились на бумаге одни легенды, записанные через сто лет участником академического отряда Великой Северной экспедиции Герардом Фридрихом Миллером.

Зато документально известно, что первый поход Мартына Васильева северным путем с Енисея на Лену относится к 1630 году. И в том же году на Лену приходит енисейский сотник Петр Иванович Бекетов.

В 1632 году на правом берегу Лены Бекетов закладывает Якутский острог. Сегодня под острогом понимается тюрьма, но тогда «острогами» называли небольшие городки, обнесенные защитным частоколом из заостренных, «остроганных» бревен.

Итак, в 1632 году русские обосновываются уже на Лене. Причем это — не движение казацкой вольницы, неподотчетной Москве и не подкрепляемой высшей властью. Это процесс, к которому власть проявляет постоянное внимание. В 1638 году учреждается новое Якутское воеводство.

Первые воеводы — Петр Петрович Головин и Матвей Богданович Глебов прибыли на Лену с отрядом в четыреста человек в 1640 году. Однако уже до этого Якутск становится удобной отправной базой для новых поисковых экспедиций — к реке Шилкару, ныне известной нам как Амур, и к Теплому морю, то есть к Тихому океану. А в 1644 году новые воеводы Василий Никитич Пушкин и Кирилл Осипович Супонев отправляли казенные бумаги в Москву в сопровождении «ленских служилых людей»… То есть уже было устоявшееся «канцелярское» понятие — «ленские служилые люди»!

ДОРОГОЙ мой читатель! Это ведь все наши прямые предки, а мы — их прямые потомки.

Вот лишь некоторые имена тех, кто так или иначе, но вошел хотя бы в малотиражные монографии: Поздей Фирсов, есаул Богдан Брязга, служилый человек Василий Бугор, атаман Иван Галкин, десятник Андрей Дубина, Степан Корытов, казачий пятидесятник Илья Перфильев, Иван Иванович Робров, Елисей Юрьевич Буза, Посник Иванович Губарь, Селиван Харитонов, Иван Родионович Ерастов, Андрей Горелый, Фтор Гаврилов, сын боярский Иван Похабов, атаман Дмитрий Епифанбвич Копылов, казаки Иван Юрьевич Москвитин и Нехорошко Иванович Колобов, Антон Захарьевич Маломолка, Харитон Лаптев, казачий пятидесятник Курбат Афанасьевич Иванов…

И, конечно же, вечный «неизвестный солдат» России — Иван Безымянновеликий.

Какая звучность, какой — порой — беззлобный юмор в именах и прозвищах… Какой простор и сила русской души, какие судьбы!

Какие свершения!

И в каких краях… Топи, гнус, неизвестность, стена тайги, волоки и переправы, душная жара и удушающий холод. А они шли и шли… И одни продолжали путь других.

Иван Юрьевич Москвитин — казак из отряда атамана Дмитрия Копылова, в 1638 году пришел из Томска на Лену, а потом двинулся в бассейн Алдана к реке Мае с группой товарищей. Там волоком прошел к Улье, а уж та впадает прямо в Охотское море (поселок Улья на его берегу есть и на современной карте России). Так русский человек впервые вышел к «Большому морю-окияну».

В Якутск Иван Юрьевич вернулся в 1642 году, а через четыре года его путем ушел отряд якутского служилого человека Алексея Филиппова. «Показания» Филиппова, данные им по возвращении в 1652 году в Якутске, стали первым официальным документом о плавании русских вдоль северного берега «Ламского», то есть Охотского, моря. Но еще в 1642 году Курбат Иванов по собственным географическим данным и данным, собранным Иваном Москвитиным, составил первую карту Дальнего Востока. Иногда Курбата Иванова и другого Иванова, Константина Иванова Москвитина, историки соединяют в одну фигуру, но это, пожалуй, символично. Много в истории Сибири и Дальнего Востока было их — Иванов, Ивановичей, Ивановых…

Французский писатель Жюль Берн в написанной им трехтомной «Истории великих путешествий», в книге первой — «Открытие земли», об этой вековой эпопее открытия и освоения русскими людьми доброй одной девятой части суши не сказал ни слова. И не потому, думаю я, что относился к нам пренебрежительно.

Неуважительно, пренебрежительно — с некоторых недобрых пор — начали относиться мы к себе сами, не умея и ленясь прославить если не себя, так хоть дела предков…. А ведь Великая Екатерина называла нашу Россию «Вселенной»…

Сумбурный ее сын Павел русской гордостью не пренебрегал. Забегая далеко вперед, сообщу, что именно его указом от 8 (19) июня 1799 года и под его высочайшим покровительством было создано великое и ныне почти забытое явление русской жизни XIX века — Российско-Американская компания.

«Хитрый византиец», «плешивый щеголь, враг труда» Александр Первый? Ну, он самим ходом истории, одной лишь «грозой 12-го года» был обречен быть русским патриотом. Да и был им, но, увы, — колеблющимся и слишком часто бездеятельным.

О нем и его времени у нас будет обстоятельный рассказ…

Николай Первый был, напротив, деятелен. Поэт и дипломат Тютчев не без оснований отказал ему в служении России, но Николай званию русского был все же по-своему предан. Хотя в конце концов он и обесславил позором Крымской войны свою же немалую внешнеполитическую работу во имя державы.

Нет, пожалуй, патриотом был и Николай… Иначе не было бы ни постепенного его сближения с Пушкиным, ни массового героизма генералов, адмиралов, офицеров, солдат и матросов на бастионах Севастополя и на камчатских холмах… Не было бы удали и инициативы Невельского и его товарищей…

Увы, Николай не изгнал Нессельроде, не воспитал патриотами сынов своих, Александра и Константина, которые и сдали янки огромные наши территории…

Вот с них-то, с двух средней руки бар Романовых, пожалуй, и началось небрежение русской славой и результатами, ей добытыми.

Да, с этого началось — с «продажи Аляски»! С тех пиров по случаю тезоименитства «Его Императорского Величества Александра II» во время Русско-турецкой войны 1877 года, когда под льющееся рекой шампанское в виду поля битвы бесполезно лилась ручьями русская кровь — в ходе спешно подогнанного к «дате» штурма Плевны.

Чуждая интересам России, война эта стала логическим продолжением той антинациональной политики, которая наиболее ярко проявилась в продаже Русской Америки…

АМЕРИКУ открывали много раз и с разных сторон. Но вот со стороны ее западной оконечности честь открытия принадлежит исключительно русским. Собственно, первооткрывателями стали геодезист Михаил Спиридонович Гвоздев и подштурман Иван Федоров, плававшие на боте «Святой Гавриил». И они заслуживают отдельных слов о них.

Но можем ли мы не вспомнить тут вначале Семена Ивановича Дежнёва? И не только потому, что волей судьбы самая восточная точка России — мыс Дежнёва, носит его имя, а и потому, что вот какой ценой давались эти открытия:

Все это было уже на обратном пути, после того как Дежнёв и его сотоварищ Федот Попов, выйдя со спутниками 20 июня 1648 года из Колымы в Ледовитый океан на семи кочах, направились на восток и впервые прошли морем в Тихий океан.

Коч Попова на обратном пути забросило на Камчатку, но оттуда кочевщики не вернулись, и сведения о них Дежнёв получил значительно позднее от якутов.

Экспедиция Дежнёва и Попова, по сути, замкнула континентальные маршруты русских «крепких людей». И теперь оставалась хотя и тяжкая, однако уже более-менее понятная работа по освоению пройденного и открытого. Начинаются те континентальные «одиссеи» Пояркова, Хабарова, Бекетова, Атласова, о которых читателю уже кое-что известно…