Просто любовь - Бэлоу Мэри - Страница 38
- Предыдущая
- 38/75
- Следующая
А завтра она и в самом деле исчезнет – она уедет. И когда он снова вернется сюда, то зайдет в эту комнату и просто постоит у окна, стараясь представить, что стоит ему только обернуться, и он обнаружит Энн, спящую на кровати.
А может, и нет. Возможно, он будет стоять здесь, желая только одного: забыть, что когда-то она была с ним в Ти Гвин.
Сид оглянулся. Энн лежала под простынями, которые открывали ее руки и плечи. Ее великолепные волосы цвета меда раскинулись в сияющем беспорядке по подушке, окружая голову и прикрывая плечи. Ее главное украшение, подумал Сид, но не произнес этого вслух. Это было бы слишком банально. И в любом случае, время для таких слов прошло.
Энн пристально смотрела на него с непроницаемым выражением лица. Вероятно, она надеялась, что Сиднем не заметил, что их близость не принесла ей удовлетворения.
Он улыбнулся и произнес то, что не собирался говорить, но, то, что непременно следовало сказать если не сейчас, то позже.
– Если хотите, Энн, мы поженимся.
Это не очень-то походило на предложение руки и сердца. Сид понял это, как только произнес эти слова. Но как он мог спросить ее по-другому? Разве мог обременить ее своим признанием, рассказав о своих чувствах, которые, без сомнения, смутят и испугают ее? Меньше всего ему нужна была ее жалость.
Я в состоянии содержать вас, – добавил Сиднем, – и вашего сына. Полагаю, что это хорошая идея. Не так ли?
И тут до него с ужасающей ясностью дошло, что, это возможно, наихудшая идея на свете.
Энн долго смотрела на него, прежде чем ответить.
– Я считаю, – сказала она, – что дружба, физическая потребность и некоторое взаимное влечение достаточно оправдывают то, что мы только что сделали. Но все это не является достаточным основанием для брака.
– Неужели? – он почувствовал глубокую печаль и громадное чувство облегчения. – Даже дружба? Разве не считается желательным, чтобы муж и жена нравились друг другу и могли свободно беседовать между собой? И смеяться вместе?
– Да, согласилась Энн. – Но должно быть что-то еще, помимо этого.
Любовь? Данным словом слишком злоупотребляли, и значение его было слишком неопределенным. Что же оно значило? Но он не думал, что Энн имела в виду любовь. Между мужем и женой должно присутствовать физическое притяжение, – именно это она подразумевала. Или, по крайней мере, не должно быть явного отвращения.
Для нее было невозможным выйти замуж и делить с ним постель всю оставшуюся жизнь. Но он всегда знал, что это будет невозможным для любой женщины.
Скажи Энн «да» на его осторожное предложение, он бы поспешил со свадебными планами. Если бы только она выглядела так, словно хотела сказать «да», Сид рассказал бы ей о своих чувствах, заверив, что не просто сделал ей предложение из соображений чести, из-за того, что они переспали. Тогда бы он сделал предложение, как следовало.
Но она не сказала «да», отказала, не сомневаясь.
И в какой-то мере он почувствовал облегчение. После приезда в Глэнвир, Сиднем практически отказался от личной жизни, и в целом такое положение вещей его устраивало.
Сиднем снова улыбнулся.
– Тогда я не буду больше говорить об этом. Но, пожалуйста, обещайте мне, Энн, что немедленно сообщите, если по возвращении в Бат обнаружите, что ждете ребенка. И вы должны дать слово, что в этом случае позволите мне жениться на вас.
Энн молча смотрела на него.
– Обещаете? – повторил он.
Она кивнула.
Возможно, ему следовало спросить по-другому, запоздало подумал Сид, наклонившись, чтобы подобрать сюртук и, сунув его подмышку, поднять свои сапоги. Возможно, ему следовало вложить больше души в свое предложение и верить, что Энн примет его не из жалости. Но сейчас было слишком поздно. Он спросил, и она отказалась.
Да, секс действительно делал одиночество еще более горьким. Он уже ощущал свое как острую боль.
– Я оставлю вас, чтобы вы могли одеться, – произнес Сид, прихватив свою одежду и направляясь к двери. Ему, естественно, пришлось положить свои сапоги на пол, чтобы открыть дверь. – Увидимся внизу.
– Спасибо, – сказала Энн.
Они возвращались назад той же дорогой. Небо все так же было безоблачным, жарко припекало послеполуденное солнце.
Энн, как ни странно, испытывала приятные ощущения после занятий любовью: легкую слабость, чувствительность грудей и внутренней поверхности бедер и почти болезненную пульсацию внутри. Она попыталась сконцентрироваться только на красоте того, что произошло. Это было прекрасно, бесспорно прекрасно.
Это должно было стать идеальным завершением идеального дня и всего идеального месяца.
Изгиб дороги заставил Энн качнуться в сторону, и она прижалась рукой к Сиднему. Восстановив между ними некоторое расстояние, Энн посмотрела на сидевшего рядом мужчину. Она разглядывала левую сторону его лица, которая была невероятно красивой, хотя, по правде говоря, Энн больше не считала его правую сторону уродливой. Как она сказала ему ранее, это было просто его особенностью.
– Надеюсь, что погода останется такой же хорошей и во время вашего возвращения домой, – заметил он.
– Да.
Неужели они снова вернулись к разговорам о погоде?
Завтра в это же самое время она будет уже далеко от Глэнвир.
От паники у нее сжалось все внутри.
Энн не отводила от него глаз. Она знала, что в последующие дни, пока воспоминания не поблекнут, что неотвратимо случится, она будет отчаянно пытаться вспомнить то, как он выглядел в этот момент, и столь же отчаянно будет стараться уверить себя, что все произошедшее между ними было таким же прекрасным, как ей запомнилось.
И, кроме того, они были друзьями, подумала Энн, а дружба была очень ценной вещью.
Ей не стоило предлагать себя Сиднему сегодня днем. Это было ужасной ошибкой. Одиночества, сострадания и даже сексуальной потребности – всего этого недостаточно. И она все еще не могла заставить себя попытаться объясниться с ним. Энн полагала, что это только все ухудшит. Кроме того, ни один из них не сказал, что это не было превосходно. Может быть, для него это было так.
Она отказалась выйти за него замуж, напомнила себе Энн. Отказала мужчине, который ей нравился, к которому испытывала чувства уважения и восхищения. Более того – мужчине, который был в состоянии обеспечить ей комфорт. Ей, полагавшей, что ни один мужчина никогда не предложит ей замужества. Почему же она сказала «нет»?
«Если хотите, Энн, мы поженимся».
Учтивые слова, произнесенные с добротой и почтительностью, потому что они переспали.
Но он не хотел жениться на ней.
И Энн не могла выйти за него, даже если бы он и хотел жениться, как, впрочем, и ни за кого другого. Энн все еще была слишком ранена прошлым. Любой намек на близость заставлял ее замыкаться в себе, там, где она была в безопасности от своих эмоций.
Она не могла навязать Сиднему ледяной айсберг, которым было ее тело. Он заслуживал большего.
Одной дружбы было недостаточно. Только любовь могла бы… но Энн не знала, что такое любовь, не сексуальная, а хотя бы супружеская. На мгновение прикрыв глаза, Энн вспомнила, что однажды сказала леди Росторн на скалах.
«Настоящая суть вещей находится глубоко внутри, и она всегда прекрасна, поскольку это – просто любовь».
Но Энн не верила в любовь. Любовь постоянно разочаровывала ее. Генри Арнольд, ее мать, отец, сестра… Любовь Энн к своей ученице Пру Мор стала причиной трагедии. Любовь причиняла только боль. Энн боялась полюбить Сиднема или быть им любимой. Так что хорошо, что вопрос о любви даже не возник между ними.
– Энн, – мягко произнес он, возвращая ее блуждающее сознание к реальности, – возможно, завтра утром вы передумаете. Могу ли я еще раз спросить вас прежде, чем уедете?
– Нет, – ответила она. И посмотрев вперед, увидела приближающуюся деревню. – Это был прекрасный день, не так ли, Сиднем? Давайте просто помнить его и быть благодарными за то, что он был.
- Предыдущая
- 38/75
- Следующая
