Огонь желания (Ласковая дикарка) - Харт Кэтрин - Страница 10
- Предыдущая
- 10/92
- Следующая
Пока его губы боготворили ее груди, его рука скользнула к ее бедрам и раздвинула их. Таня ловила ртом воздух, а Пантера тотчас накрыл его губами в горячем, страстном поцелуе, отчего ее желание усилилось. Ее руки двигались по его спине, чувствуя упругие мышцы под гладкой, опаленной солнцем кожей.
Пантера застонал, на его коже выступили капельки пота, но он старался контролировать себя. Его рука покоилась между ее ног, а его длинные чуткие пальцы пробуждали наслаждение, о существовании которого Таня раньше не догадывалась. Таня дрожала и металась под ним, ее груди упирались в его грудную клетку, пока он зажигал огонь по всему ее телу. Он слышал, как она, потрясенная, затаила дыхание, когда его пальцы скользнули во внутрь ее теплоты, лаская там влажный бархат, продолжая большим пальцем возбуждать ее чувствительную женскую сердцевину.
Бессвязные возгласы Тани утопали в поцелуях Пантеры. Она, стараясь перевести дыхание, вскрикивала от изумления. Ее тело полностью напряглось в ожидании, и она сжалась и стонала, обессиленная. Пантера прижал ее к себе и продолжал держать до тех пор, пока она не успокоилась и уснула. Его собственное тело по-прежнему болело, но он заставлял себя быть терпеливым. В эту ночь уже не Таня, а Пантера долго не мог уснуть.
На следующее утро Таня чувствовала к себе отвращение. Как могли ее тело и ум предать ее таким образом! Господи, этот человек — дикарь! И все же ее тело трепетало, когда она вспоминала его ласки. Таня заметила, что наблюдает за его руками и губами, когда он ест. Она сильно покраснела и отвернулась, когда он поймал ее взгляд.
Пантера улыбнулся про себя. Да, она готова. Он мог бы овладеть ею прошлой ночью, но ему хотелось показать ей кое-что из того, что можно ожидать перед тем, как они сольются телами. Он хотел, чтобы она была готова и сама страстно желала этого. Сегодня она будет об этом думать, предвкушать и будет готова, когда настанет вечер.
Весь день Таня кипела от злости и волновалась, пытаясь разобраться в своих чувствах. По правде говоря, он не вызывал в ней отвращения, хотя должен бы, Всего несколько дней назад она собиралась выйти замуж за Джеффри. Сейчас она тоскует больше всего о чейинском воине! Она чувствует, как ее тянет к нему с того самого первого дня. Она восхищалась его спокойным достоинством, благородной гордостью. Одна из причин того, почему она так усердно старалась приспособиться и принять жизнь его соплеменников, состояла в том, что она хотела завоевать его одобрение, его похвалу.
Пантера удовлетворял ее вкусы. На него было любо-дорого посмотреть: высокий, гордый, красивый. Ей было приятно слышать его глубокий голос, гладить ночью, лежа рядом с ним, его гладкую кожу, и она начала привыкать к его мускусному запаху. Ее притягивал даже соленый вкус его тела и вкус табака на языке, когда он ее целовал.
И все же Таня колебалась. Она страшилась того времени, когда он сделает ее полностью своей. Ей не хотелось желать его, тосковать по нему. Она была абсолютно уверена в том, что как только этот рубеж будет преодолен, назад пути не будет. Когда она полностью примет Пантеру и жизнь среди его соплеменников, ей не захочется отсюда уходить.
Позже в тот же день Таня знала, что увидит перед тем, как все произойдет. Молодой воин, наконец, ехал верхом на своей пятнистой лошади. Когда он горделиво пустил лошадь легким галопом по лугу, они стояли и смотрели, думая каждый о своем. Потом Пантера повернулся к ней. Удерживая ее взгляд своим собственным взглядом, он снял с нее поводок и молча бросил его на землю к своим ногам. Таня посмотрела на поводок, потом на Пантеру и затем повернулась и посмотрела на храброго воина на своей лошади. Ее мозг пытался разобраться в потоке мыслей, нахлынувших на нее. Каждый день Пантера приводил ее наблюдать, как воин укрощает дикую лошадь. Он делал это терпеливо, и с каждым днем лошадь все больше отвечала на его прикосновения и реагировала на голос. До нее дошло, что Пантера проделывал с ней то же самое, в соответствии с теми успехами, которых добился молодой воин.
Ей также стало ясно, что Пантера хотел, чтобы она поняла это. Подтверждением этому было и то, что он выбросил ненавистный ей поводок. Сегодня воин добился цели и теперь объезжал свою лошадь. Танины глаза сделались огромными, когда она осознала, что сегодня ночью Пантера полностью подчинит ее себе и привяжет к себе куда более крепкими узами, чем любая цепь или оковы.
Пантера внимательно следил за ее реакцией. Он видел на ее лице смущение, сменившееся гневом из-за ее задетой гордости. Он не удивился такой реакции, поскольку не ждал, что она воспримет это спокойно.
Ее глаза метали молнии, когда она, шипя от злости, сказала:
— Если ты рассчитываешь, что я приму это спокойно, как овца, которую ведут на убой, тогда подумай снова!
Она говорила по-английски, слишком расстроенная, чтобы пытаться подобрать нужные слова на его языке. Слезы разочарования наворачивались на ее сверкающие глаза, но она отгоняла их прочь. Она стояла, вызывающе глядя на него, сжав руки в кулаки.
— Я не лошадь, которую можно приручить и оседлать! Я человек, и у меня есть свои собственные чувства! Разве недостаточно того, что ты похитил меня у моей семьи и друзей? Разве недостаточно того, что ты сделал из меня рабыню, которая все время что-то подает, приносит и ждет тебя? Тебе нужно во всем меня унизить?
Пантера не притронулся к ней. Он пристально смотрел на нее сверху вниз своими суровыми, темными глазами, а потом строго произнес:
— Разговаривай со мной на моем языке, Маленькая Дикая Кошка!
— Я не нахожу слов, чтобы сказать все это на твоем языке, — возразила она, а потом продолжила по-английски: — Как мне выразить на любом языке, как я тебя боюсь?
Он сосредоточенно нахмурился, и она повернулась к нему спиной.
— Как мне объяснить, что если меня сейчас не освободят, то потом окажется слишком поздно? Ты украл женщину другого мужчины. Ты знаешь об этом? Сегодня я должна была выйти замуж. Каждую ночь я молилась, чтобы он пришел и вовремя освободил меня. Теперь ты мне просто дал понять, что мое время истекло.
Наконец, когда она ощутила абсолютную беспомощность, слезы брызнули из глаз и покатились по бледным щекам.
— Как он может по-прежнему меня хотеть после того, как ты поимеешь меня? — задыхаясь, спросила она.
Пантера развернул Таню к себе лицом. Его лицо представляло собой жесткую маску злости, готовую вот-вот сорваться.
— Пошли, — приказал он. — Тебе пора приготовить мне ужин. У нас нет времени для твоих женских слез жалости к себе. Они зря проливаются и ничего не изменят.
В тот вечер напряжение в их доме достигло высшей точки. Утиная Походка удалилась, не дождавшись, когда будет готова еда. На этот раз она не унесла с собой платье, хоть за это Таня была благодарна. Она напряженно сидела у костра напротив Пантеры, пока тот ужинал. Она же не могла заставить себя съесть ни куска. После ужина Таня наводила порядок в вигваме, а Пантера переделывал форму нового лука, В воздухе повисла гнетущая тишина.
Наконец Пантера отложил в сторону лук:
— Поправь огонь, Маленькая Дикая Кошка, и ложись.
Его лицо ничего не выражало, и она не могла понять, в каком он находился настроении. Внешне спокойная, Таня прилежно поправила огонь, хотя все это время ее сердце бешено стучало. Пантера сидел между нею и единственным проходом, через который можно улизнуть, но она знала, что все попытки окажутся тщетными.
Она медленно подошла к циновке и села на нее, склонив голову в надежде спрятать слезы от его алчного взгляда. Он, как всегда, бесшумно приблизился и теперь стоял перед ней.
— Сними с моих ног мокасины, — распорядился он.
Голова Тани дернулась вверх, как будто она была привязана к веревке кукольника. Она от изумления открыла рот. Раньше он никогда не просил ее об этом. Не говоря ни слова, она выполнила его просьбу, а он стоял сначала на одной ноге, потом на другой, стараясь удержать равновесие.
- Предыдущая
- 10/92
- Следующая
