Тайна девятки усачей - Власов Александр Ефимович - Страница 19
- Предыдущая
- 19/35
- Следующая
Санька повернулся к Вовке.
— До войны?
— Чего? — не понял Вовка.
— До войны она приехала?
— Говорят... Я не видел! А в войну она на Урале жила, сама рассказывала...
— И больше в колхозе школ нет?
— А куда их? Одной хватает.
— Поздравляю! — насмешливо произнес Санька. — Лопухи вы все до одного! И не простые, а развесистые! И ты — лопух!
Вовка остановился, пораженный тем, что произошло с Санькой: то молчал всю дорогу и ничего не слушал, то вдруг ругаться начал! А Санька возбужденно сказал:
— Завтра же пойдем к учительнице! Все пойдем! Вместе!
— Так тебе Мишук и пойдет! Скажи спасибо, если он про нас не узнает! — усмехнулся Вовка. — Да и глупо! Такую ораву любой заметит! А овчарка лопнет от злости и всю деревню переполошит!
— Иди ты со своей овчаркой! — добродушно ругнулся Санька. — Дела есть поважнее! Если она приехала еще до войны, то должна знать Димку Большакова! Дошло? А про огород забудь! Нашел к кому лазать!
Санька, посвистывая, пошел к дому. Вовка как стоял, так и остался посреди дороги напротив силосной траншеи.
На следующее утро Вовка и Санька выкинули фокус. Мальчишки ничего не понимали, когда увидели смешную пару. Взявшись под руки, Санька и Вовка торжественно подошли к траншее.
— Внимание! — важно произнес Санька. — Когда будете качать, не поломайте нам ноги: они пригодятся. Вчера мы выяснили, что в колхозе есть еще один человек, который хорошо знает Диму Большакова! — Затем Санька небрежно добавил:— А теперь можете качать.
— Кто? Кто? — закричали ребята.
— Кто? — заинтересованно спросила Катя и подошла поближе.
Но Санька игнорировал слова Кати полностью. Он и бровью не повел в ее сторону. Он обращался только к мальчишкам:
— Ваша учительница — Мария Петровна!
— В войну ее тут не было! — после короткого замешательства возразил Гриша.
— А перед войной? — спросил Санька.
— Ах, вот зачем вы в Обречье ходили! — воскликнула Катя. — Неужели учительница так вас напугала? Бежали, как от волков!
Санька предвидел этот коварный вопрос и по дороге к траншее научил Вовку, как ответить на него.
Вовка, подражая Саньке, тоже не взглянул на Катю и сказал мальчишкам;
— На нас все обреченцы навалились! Собак даже натравили! А мы чуть их клуб не разворотили! Дрались н-на смерть! Я двоих...
Видя, что Вовка увлекается и, завравшись, может испортить все, Санька прервал его:
— В общем, есть такое предложение: сегодня после работы пойдем всем звеном в Обречье — к учительнице! Как, Мишук, поведешь?
— Конечно! Это по-моему! — ответил Мишук.
Выполнив дневную норму, усачи выступили в поход.
Шли той же дорогой, по которой бежали вчера Вовка и Санька.
Сегодня ночные происшествия казались не столько страшными, сколько смешными. «Хорошо, что нам помешали забраться в огород! — мелькнуло у Саньки в голове. — А что Катька трусом обозвала — ничего! Я ей покажу, какой я трус!»
Слева от дороги зеленел лужок. От него шел пряный медовый аромат. Пчелы деда Евсея густо летали над цветами. В воздухе висел легкий гул, словно высоко-высоко в безоблачном небе летел невидимый самолет.
Катя шла по обочине впереди мальчишек и собирала цветы. Она остановилась у дуба, окунула лицо в душистый букет, большой, как сноп, и крикнула, прислонившись к стволу дерева:
— Мальчики! Как жаль, что у вас нет фотоаппарата!
— Очень жаль! — насмешливо сказал Вовка, подделываясь под ее восторженный тон. — Я просто плачу! Волосы на себе рву! Такая картина — и не снять... Ужас...
Вспомнил Вовка, что как раз около этого дуба ночью произошла неприятная история, потому и нагрубил Кате.
Но та не осталась в долгу.
— Конечно, жаль! — повторила она. — Фотоаппарат и вчера бы пригодился! Отличная была картинка!
Катя рассмеялась, стрельнув глазами в сторону Саньки. Вовка не нашел, что сказать. Но Санька не мог оставить без ответа этот выпад.
— Помолчала бы лучше, глупая! — холодно произнес он. — Не понимаешь! Заваруха была серьезная! Догнали б нас, так и тебе заодно всыпали!
Катя выскочила из-под дуба, подбежала к мальчишкам и с поклоном протянула букет Саньке.
— Герою-защитнику! От меня и моей мамы!
Санька отшвырнул букет в канаву. Катя взглянула на рассыпавшиеся цветы. Глаза у нее потемнели, но потом в них снова забегали озорные огоньки. Она опустила голову и посмотрела на Санькины ноги. Лицо стало озабоченным и немного испуганным.
— Ой! Что это у тебя? — произнесла она и указала пальцем вниз.
Все посмотрели туда же. Санька невольно переступил с ноги на ногу.
— На левой! На левой! — тревожно сказала Катя. Санька растерянно приподнял левую ногу.
— А-а-а! — разочарованно воскликнула Катя. — Да это душа! Она у тебя так и сидит со вчерашнего дня в пятке!
Мальчишки рассмеялись.
Санька сначала похолодел, а в следующую секунду сжал кулаки. Сема на всякий случай вышел вперед и заслонил Катю, а Мишук строго сказал ей:
— Еще такую штуку выкинешь — исключим из звена! Это тебе — первое предупреждение!
— Не буду! — тотчас согласилась Катя.
Она уже поняла, что ее шутка получилась очень злой и обидной. Озорные огоньки в ее глазах превратились в теплые искорки.
— Давай мириться! — предложила она Саньке и протянула руку.
Санька обжег Катю презрительным взглядом и пошел вперед.
— У-у! Косастая! — прошипел Вовка и зашагал за Санькой.
За ними потянулись и другие ребята. Гриша и Катя остались на дороге вдвоем.
— Ты не обижайся! — сказал Гриша. — Он парень ничего, только гордый больно и задавала!
У самого въезда в деревню Обречье стоял председательский газик. Около машины Павел Николаевич разговаривал с Санькиной мамой.
Увидев ребят, он дал пронзительный гудок и строго спросил:
— Почему не на работе?
— Норма выполнена! — ответил Мишук. — А сюда мы по своим делам!
— Проверю! — пригрозил председатель и сказал Дарье Петровне: — Видала, свои дела завелись! Мост без спроса разломали!
— Мост?.. — Она взглянула на сына.
— Ну да... Гнилой, старый... На телегах опасались ездить! — пояснил председатель. — А построили — хоть на танке кати!
— Чем же ты недоволен! — спросила она.
— А кто недоволен? — удивился председатель и засмеялся.
Они сели в машину и помчались по дороге на ферму. Дарья Петровна приветливо помахала ребятам рукой.
Миновав клуб, пионеры подошли к светлому нарядному домику с невысоким редким забором. Между реек высунулась большая собачья голова с умными глазами.
— Плюс! — крикнул Вовка.
Пес присел, без разбега перескочил через забор и с достоинством подошел к Вовке.
— Видал? — спросил тот у Саньки. — По-омнит! Он днем шелковый, а ночью — не знаю!
— А ты узнай! — предложил Мишук.
Вовка замолчал, сообразив, что сболтнул лишнее.
Плюс обнюхал ребят и затрусил к калитке. Там он тявкнул пару раз. Открылось окно. Выглянула старая, седая, но еще крепкая женщина.
— Здравствуйте, Мария Петровна! — нестройным хором произнесли ребята.
— Здравствуйте, дети! Если ко мне, — заходите!
— К вам! — ответил Мишук.
— Заходите! — повторила учительница и отошла от окна.
— Дети! — проворчал Санька.
Ребята поднялись на крыльцо и по одному прошли в дом. Мария Петровна усадила их за стол. Наступила неловкая тишина. Комната чем-то неуловимым напоминала класс, и Санька поежился, как перед контрольной работой.
— У вас новенькие? — спросила учительница.
— Да! — ответил Мишук. — Один насовсем. С нами учиться будет. А другая — на лето только... К осени уедет.
Мария Петровна повернулась к Саньке.
— Как тебя звать?
— Санька!
— Такого имени не знаю!
— Александр Крыльев! — поправился Санька и встал, как на уроке.
— Класс?
— Шестой окончил!
— Математику любишь?
— Люблю! — соврал Санька.
— Сколько будет, если разделить единицу на ноль?
- Предыдущая
- 19/35
- Следующая
