Джордж Бернард Шоу. Афоризмы - Шоу Бернард Джордж - Страница 10

• Предыдущая
• 10/12
• Следующая

Если люди достойны того, чтобы жить, позвольте им жить в условиях, достойных человека. Если они недостойны того, чтобы жить, убейте их достойным образом.

Самый трусливый человек в тюрьме – ее директор.

Тюремное заключение так же непоправимо и вредно, как и смерть.

Казнь есть самая отвратительная форма убийства, потому что совершается с одобрения общества.

Мало кто мыслит больше чем два или три раза в год; я стал всемирно известен благодаря тому, что мыслю раз или два раза в неделю.

Гений не ждет, пока подвернется благоприятная возможность: он сам создает ее.

Успех – это смерть. Что такое вершина? Последний шаг перед спуском.

Человек может взобраться на самую высокую вершину; но долго там оставаться он не может.

Мы любим не те города, где родились, а те, что завоевали. Наполеон не отвернулся от Парижа, чтобы предаваться воспоминаниям об Аяччо, а Екатерина не перенесла столицу своей империи из Санкт-Петербурга в Штеттин.

Постарайся получить то, что любишь, иначе придется полюбить то, что получил.

Каждый век, и в каждой сфере, имеет своих героев. Наименее способный генерал в стране считается ее Цезарем, наименее глупый государственный человек – ее Солоном, наименее запутанный мыслитель – ее Сократом и наименее заурядный поэт – ее Шекспиром.

Мученичество – это единственный способ прославиться, не обладая никакими талантами.

Моя слава росла с каждой моей неудачей.

В ответ на вопрос о том, что чувствуешь, когда имеешь успех:

А почем я знаю? Я изумлен, просто потрясен тем, что с таким вопросом обратились именно ко мне. Всем известно, что я блистателен, парадоксален, эксцентричен, остроумен и тому подобное. Но как об этом узнали?

Из телевыступления в день своего 90-летия:

Теперь, когда я уже больше не великий человек, а всего-навсего старый маразматик, я могу судить, что это за штука – быть великим. Уверяю вас, что все удовольствие от этого занятия получаете именно вы – люди, которые меня чествуют, развлекаются этим; мне же достается вся тяжелая работа, мне досаждают просьбами об интервью или приглашениями на обед, и я от всего этого едва жив.

Ни одно имя не стоит в Англии на такой высоте; и все потому, что средний англичанин никогда не читает его произведений.

Я вовсе не возражаю против вырезывания из Шекспира мертвых и фальшивых кусков. Но когда Вы высказываете намерение урезать меня, тут я просто немею от такой святотатственной дерзости.

(В письме к Эллен Терри.)

Все лучшие театральные репутации создаются при возобновлении «Гамлета».

Играя Шекспира, идите за текстом, или от текста, или по тексту, но ничего – сверх текста. Для этого просто нет времени. Нельзя же ввести в бетховенскую симфонию паузу на пять тактов, чтобы успеть обглодать куриное крылышко; точно так же нельзя останавливать оркестр Шекспира для каких-то мизансцен. Чтобы в шекспировском спектакле наступила такая противоестественная вещь, как тишина, нужна, по меньшей мере, траурная процессия или смертельный поединок.

Если вы не можете, как Моцарт, кончить фразу в до мажоре, а потом с той же ноты начать в ля мажоре, значит, вам не по силам играть Шекспира.

Трагедии Шекспира надо не на сцене ставить, а слушать. Недостаточно видеть «Ричарда III», его надо уметь насвистывать.

За исключением Гомера, я никого из великих писателей не презираю так сильно, как Шекспира, когда сопоставляю свой ум с его.

На предложение принять участие в праздновании дня рождения Шекспира Шоу ответил:

– Я давно уже не праздную свой день рождения и не могу взять в толк, зачем мне нужно отмечать день рождения Шекспира.

Никто, в совершенстве владеющий родным языком, не может овладеть чужим.

Есть у меня одно странное свойство: если ко мне обращается итальянец или француз, я почему-то бегло отвечаю ему по-немецки, хотя при любых других обстоятельствах язык этот мне не давался.

Я не способен выучить иностранные языки. Я очень старался, но убедился только, что людям средних способностей требуется меньше времени на изучение санскрита, чем мне на покупку немецкого словаря.

Немецкий и испанский языки вполне доступны иностранцам, но английский недоступен даже англичанам.

Эллинисты – привилегированная публика. Очень немногие из них знают греческий, и никто из них не знает ничего, кроме греческого, но авторитет их незыблем.

Дольше всего хранятся в секрете тайны полишинеля.

Заводите себе сколько угодно врагов спереди, но не оставляйте их сзади.

Идея судебного процесса заключается в том, что, если заставить двух лжецов разоблачать друг друга, правда выплывет наружу.

В каждой грезе заключено пророчество; каждая шутка оборачивается истиной в лоне вечности.

Курящие и некурящие не могут быть одинаково свободны в одном купе.

Лучше никогда, чем поздно.

Вы видите что-нибудь и задаете себе вопрос: «Почему?» А я придумываю такое, чего никогда не было, и говорю: «Почему бы и нет?»

Моду впору уподобить искусственно вызванной эпидемии, и это доказывает, что эпидемию могут возбудить торговцы.

Мой способ шутить – это говорить правду.

Молчание – наиболее совершенная форма выражения презрения.

Нам станет очень весело, как только вам надоест веселиться.

Я не люблю чувствовать себя как дома, когда я за границей.

Самые невыносимые мучения причиняет продление самых сильных наслаждений.

Мужества не существует, есть только гордость.

Если вы однажды скажете правду, вам уже никогда не поверят, сколько бы вы потом ни лгали.

Убийство – крайняя форма цензуры.

• Предыдущая
• 10/12
• Следующая