Овладение (почти) утраченным искусством - Кинг Стивен - Страница 1

• 1/3
• Следующая

Я уже не раз писал о радости, которую испытываю, когда пишу, и не вижу никакой необходимости повторяться об этом в дальнейшем, но всё же должен признаться: я также испытываю удовольствие, возбуждающее любителя, относительно деловой части того, что я делаю. Я люблю повалять дурака, посылая некоторым СМИ огромное количество писем. Я попробовал и создал ряд "зрительных" романов (Буря Столетия, Красная Роза), сериальный роман (Зеленая Миля), и сериальный роман в Интернете (Растение). И всё это не ради того, чтобы заработать больше денег или, точнее, не ради завоевания новых рынков; но ради того, чтобы увидеть действие, искусство, мастерство создания произведения различными способами, таким образом, обновляя сам процесс письма и сохраняя конечные экспонаты - рассказы, делая их ярче и выразительней.

В предыдущем абзаце я сначала написал фразу 'привнося [в рассказы] новизну', но затем, чтобы быть более искренним, удалил эту фразу. Я как бы хочу сказать - идите сюда, дамы и господа, кроме тех, разумеется, над которыми я когда-либо подшутил и, возможно, самого себя? Я продал свой первый рассказ, когда мне был двадцать один год, на предпоследнем курсе колледжа. Теперь мне пятьдесят четыре, и многие свои произведения я пропустил через двухдюймовый компьютер с текстовым процессором, на который бросал кепку бейсбольной команды «Ред Сокс». Пишу я уже долгое время, и мне это не в новинку, но это не значит, что это занятие утратило для меня свою привлекательность. Если я не нахожу способов сохранить новизну и интерес в своём творчестве, оно быстро состарится и наскучит. Я не хочу, чтобы это случилось, так как не хочу обманывать людей, которые читают мои произведения (среди них можете оказаться и Вы, уважаемый Постоянный Читатель), да и себя я не хочу обманывать тоже. В конце концов, мы занимаемся этим делом вместе. Мы должны веселится. Мы должны танцевать.

Поэтому, помня обо всём этом, вот ещё один рассказ. Итак, я и моя жена владеем двумя радиостанциями. WZON-AM - спортивная радиостанция и WKIT-FM - радиостанция классического рока ('Рок Бангора', как мы говорим). Радио в наши дни - трудный бизнес, особенно на таком рынке как Бангор, где слишком много станций, но недостаточно много слушателей. Их репертуар - современное и классическое кантри, старые песни, старая классика - Раш Лимбо, Пол Харви и Кэйси Казем. Станции Стива и Тэбби (Табита, жена Стивена Кинга – прим. –el`Poison-) Кинг уже много лет тяготеют к красным, но недостаточно сильно, чтобы меня этим можно было удивить. Видите ли, мне нравилось быть победителем пока мы побеждали в Arbs (что значит рейтинги Арбитрона, являющиеся рейтингами популярности для радио и телевидения), но вскоре, к концу года, мы оказались на последней строчке. Мне стало ясно, что на рынке Бангора реклама не приносила достаточного дохода - пирог разрезали на слишком много кусочков.

И у меня появилась идея. Напишу радио-пьесу, подумал я, подобную тем, которые я бывало слушал в детстве со своим дедом в Дареме, Штат Мэн. А пьеса-то была о ... Хэллоуине! Конечно, я знал об известной (или неизвестной) Хэллоуинской постановке Войны Миров Орсона Уэллса в Театре Меркури. Именно тщеславие Уэллса (его абсолютно блестящее тщеславие) превратило классический роман Герберта Уэллса в серию информационных выпусков и репортажей. И это сработало. И сработало так, что произвело общенациональную панику. Из-за чего на следующей же неделе в Театре Меркури Уэллсу (Орсону, не Герберту) пришлось публично принести свои извинения. (Держу пари, сделал он это с улыбкой на лице. Я бы и сам улыбался, если бы когда-нибудь придумал ложь, столь мощную и убедительную.)

Я считал - то, что сработало для Орсона Уэллса, сработает и для меня. Вместо того, чтобы начаться танцевальной музыкой, как в постановке Уэллса, моя должна была начинаться с Тэда Нуджента, вопящем 'Cat Scrath Fever'. Затем появляется ведущий, один из главных действующих лиц нашего радио-эфира на станции WKIT (никто их больше ди-джеями не называет). 'Это - ди-джей Вест, новости WKIT', - кричит он. 'Я нахожусь в центре города Бангор, где на площади Пиккиринг столпилось примерно тысяча человек. Они наблюдают за тем, как на землю опускается большой, похожий на диск, серебристый объект... постойте минутку, если я подниму микрофон, возможно, Вы услышите звук, который он издаёт'.

Именно таким образом мы бы начали забег. Для того, чтобы создать звуковые эффекты, я мог бы воспользоваться нашими домашними производственными мощностями, роли исполнят актёры-любители из театра, а лучшую часть, самую лучшую часть мы могли бы записать и разослать на станции по всей стране! А полученный доход, как я подсчитал (а мой бухгалтер согласился), стал бы 'доходом радиостанции' вместо 'гонорара за художественное произведение'. Тем самым можно было погасить нехватку доходов от рекламы, а в конце года радиостанции могли бы получить ещё и прибыль!

Мысль о радио-пьесе была захватывающей, то же самое можно было сказать и о перспективе помочь моим станциям укрепить своё финансовое положение благодаря моим навыкам писать за плату. Итак, что же случилось? А случилось то, что я этого сделать не смог. Пытался, старался, но всё, что я писал, звучало как повествование. Не пьеса, а что-то такое, что Вы видите мысленно (довольно пожилые люди, которые помнят такие радиопрограммы как Неизвестность и Пистолетный дымок, поймут, что я имею ввиду). Это больше напоминает книгу, записанную на магнитофонную плёнку. Наверняка мы могли бы поставить пьесу и заработать немного денег, но я знал, что пьеса не будет иметь успех. Она была скучной. Обманула бы надежды слушателя. Она бы обанкротилась, и я не знал, как с этим справиться. Писать радио-пьесы, как мне кажется, утраченное искусство. Мы утратили способность видеть ушами, хотя когда-то это и было. Я помню, как-то раз по радио я слушал, как какой-то парень из Фоля постукивал костяшками пальцев по полому чурбану... и видел, как Мэтт Диллон шёл в своих пыльных ботинках к бару салуна "Длинная Ветка". Да, прошли те деньки.

Другим забытым искусством является драматургия в стиле шекспировской комедии и трагедии, которые написаны белым стихом. Люди все еще ходят на студенческие постановки Гамлета и Короля Лира, но будем честными прежде всего сами перед собой: как Вы думаете, имели бы такие постановки успех на ТВ против таких шоу, как «Самое слабое звено» или «Оставшийся в живых - 5: Выброшенный на Луну», даже если бы Вы смогли заставить Брэда Питта сыграть Гамлета, а Джека Николсона - Полониуса? И всё-таки люди до сих пор ходят на такие буффонады эпохи королевы Елизаветы как Король Лир или Макбет. Ведь удовольствие, полученное от таких старых пьес, вдохновляет на создание новых примеров художественной формы. Время от времени либо на Бродвее или где-нибудь ещё предпринимаются попытки поставить спектакль с белыми стихами. Но они неизбежно терпят неудачу.

Поэзия не забыта. Поэзия сейчас процветает. Конечно, существует огромное количество идиотов (как бывало называли сами себя писатели из редколлегии журнала Mad (Сумасшедший)), которые скрываются в чащах; люди, у которых есть одарённость, постоянно смущаются, но также существует и множество блестящих деятелей искусств. Если не верите, просмотрите литературные журналы в вашем местном книжном магазине. На каждые шесть никуда негодных стихотворений, прочитанных вами, найдётся одно или два хороших. И это, поверьте мне, очень приемлемое соотношение мусора и сокровищ.

Короткий рассказ тоже не потерянный вид литературного творчества, хотя с этим можно ещё и поспорить. Когда в восхитительном, давно минувшем 1968 году я продал свой первый рассказ, я тем не менее с горечью заметил, что рынки приходят в упадок: бумага исчезла, начали пропадать дайджесты, умирали еженедельники (такие как The Saturday Evening Post). И сейчас, по прошествию многих лет, я замечаю, что спрос на повести продолжает снижаться. Да благословит Бог небольшие журналы, где молодые авторы могут все еще издавать свои рассказы за счёт спонсоров, и редакторов, которые всё ещё вникают в содержание этих кип грязи (особенно после паники с сибирской язвой 2001 года). Благослови Бог издателей, которые все еще дают зелённый свет редким сборникам настоящих рассказов. Но ведь не будет же Господь тратить весь свой день, или даже короткий перерыв, чтобы выпить чашечку кофе, на благословения этих людей. И десяти, пятнадцати минут хватило бы. Их очень мало, и с каждым годом становится на один или два меньше. Журнала рассказов, путеводной звезды молодых авторов (включая и меня, хотя я, по сути дела, никогда там не печатался), теперь нет. Исчезли и Удивительные Истории, несмотря на многократные усилия их возродить. Канули в лету интересные журналы научной фантастики, такие как Вертекс, и, естественно, журналы ужасов - такие, как Крипи и Ири. Эти замечательные периодические издания давно ушли. Время от времени кто-то пробует восстановить один из них; в настоящий момент такое возрождение как будто переживают Сверхъестественные Рассказы. Но в большинстве они терпят неудачу. Подобно пьесам с белым стихом, которые открываются, а затем закрываются быстрее, чем Вы успеете моргнуть глазом. Если пьеса ушла, то Вы её уже не вернёте. Что потеряно, то потерянно.

• 1/3
• Следующая