Украденное воскресенье - Александрова Наталья Николаевна - Страница 18
- Предыдущая
- 18/49
- Следующая
— А номер квартиры какой?
— Забыл, — он посмотрел виновато, — голова болит.
Я взлетела на третий этаж и позвонила в нужную квартиру, открыла женщина.
— Простите, мне Геннадия срочно нужно.
— Гена! — крикнула она в глубину квартиры, но на меня посмотрела неприязненно.
Явился Гена в майке и тренировочных штанах, с пятилетней девчушкой на плече. Мне стало неудобно — врываюсь в семейный дом, человек отдыхает.
— Привет! — протянул Гена. — Ой, Ира, это же Кирюшина девушка!
Вот, теперь у них в районе все меня знают, как Кирюшину девушку.
— Пойдемте к нам, ему плохо.
— А чего плохо? — веселился Геннадий. — Перепил или перетрахался?
Геннадий! — прикрикнула жена. — Ты хоть при ребенке бы… — Она взглянула на меня и сказала еще строже: — Собирайся живо, Кирилл по пустякам беспокоить не будет.
Гена выскочил уже в рубашке и с чемоданчиком.
— Ну, чего там у вас?
— Напали на него, по голове дали сильно.
— Много народа?
— Минимум двое.
— Да с одним бы он справился. Кирилл же мастер спорта по самбо, он тебе не рассказывал?
Я вспомнила, как Кирилл ловко бросил Вадима на асфальт, и поверила.
Кирилл полусидел на диване, прижимая к голове полотенце, и был таким бледным, что Геннадий сразу посерьезнел, подскочил к нему, велел мне включить свет — оказывается, бандиты просто вывинтили пробки — и стал внимательно осматривать рану.
— Ничего, сейчас два шва наложим, а что кровь идет — так даже лучше, гематомы не будет.
— Вы что, прямо здесь будете зашивать?
— А что, из-за такой ерунды в больницу его тащить? Давай воды кипяченой принеси быстро!
Черт знает что, как в полевых условиях! Но спорить я не стала.
— Ты крови боишься?
— Нет, — твердо ответила я.
Если бы он знал, сколько ссадин и царапин обработала я детям в последнее время, он бы не задавал таких глупых вопросов. Гена возился с раной, что-то там делал, потом достал ампулы.
— Укол ему надо сделать.
— Надеюсь, хоть шприц-то у вас одноразовый? — не удержалась я.
— Да убери ты ее отсюда! — простонал Кирилл.
— Все, марш на кухню, чайку поставь!
Я кое-как разгребла весь хаос на кухне, нашла две целые чашки, все продукты с пола, кроме трех уцелевших яиц и пачки масла, выбросила в мусорное ведро, отыскала в шкафчике по л пачки печенья. Когда я принесла чай, Гена уже собирал чемоданчик.
— Все, завтра полежишь, а послезавтра в больницу зайдешь, невропатолог посмотрит, хотя я думаю, что сотрясения нет. Ты не оставляй его, если ночью плохо будет — рвота там, боли головные, — сразу ко мне беги.
Он залпом выпил чашку чаю и ушел. Мы с Кириллом остались одни, причем он поглядывал на меня очень подозрительно. Чтобы не встречаться с ним глазами, я стала убирать в комнате. Всю одежду, не разбирая, я просто запихнула в шкаф, собрала книги и поставила их на полку, тоже все подряд, замела осколки от разбившейся настольной лампы, а кавардак на письменном столе прикрыла газеткой. Когда я после всех трудов оглянулась на Кирилла, он лежал, закрыв глаза. Я было обрадовалась, что он заснул и теперь проспит до утра, а завтра я смогу улизнуть, не вступая с ним в опасные разговоры, но не тут-то было. Кирилл открыл глаза и похлопал рукой по дивану.
— Сядь вот тут рядом и скажи, в чем дело.
— Ты о чем?
— Ты что-то знаешь про этих черных, я же видел, как ты вскинулась, когда я про них упомянул. И зачем ты сегодня сюда притащилась? Мы ведь вроде не договаривались.
Я еще немного походила по комнате, перекладывая вещи с места на место, а потом села рядом с ним на диван.
— Я тебе говорила, что про воскресенье ничего не помню?
— Ну, говорила.
— Но это только с вечера субботы и до утра понедельника. А что было до того, я очень хорошо помню, раньше никогда у меня провалов в памяти не было. И что после тоже. Так вот, я тебе вкратце расскажу. Познакомились мы с Валентиной в Болгарии две недели назад. Я там в отпуске была с дочкой, а что она делала — не знаю. Потом уже здесь она мне в пятницу позвонила, пригласила в гости, говорит, познакомлю с интересным мужчиной, это не про тебя.
— Я понял.
Мужик этот ко мне стал клеиться, ну ты видел. А потом я их случайно с Валентиной застала в спальне, когда они целовались, и по разговорам было понятно, что они любовники. Только ты на меня не наезжай в гневе праведном, что, мол, жена друга и все такое, я что видела, то тебе и говорю. Так что приятель твой сильно ветвистый.
— А на кой черт она тогда его в дом привела и тебе сватала? Валентина, знаешь, такая женщина, что просто так ничего не делает, у нее — все продумано. И зачем ты поперлась за ними следить?
— Для ушибленного головой ты неслабо соображаешь. Говорю тебе, случайно зашла в спальню, булавка у меня на юбке лопнула. Мне неудобно было, что они меня застанут, я спряталась и все слышала.
— А потом? — недоверчиво спросил Кирилл.
— А потом они ушли, я заколола юбку и решила тихонько оттуда убраться, но ошиблась дверью…
— Случайно? — В его голосе слышалось ехидство.
— Да, случайно. А дальше ты все знаешь.
Он долго молчал. Да, это объясняет, почему она так бегала от того ненормального Вадима, но все же…
— Больше я с Валентиной не виделась, а вот сегодня она меня встретила утром у дома и закатила скандал, была прямо не в себе.
Весь наш разговор с Валентиной я пересказала довольно подробно, хотя Кирилл недоверчиво щурился. Про то, что меня преследуют, про записку таинственного Шамана и про зловещую фотографию я, естественно, не упомянула.
— И вот я думала-думала, ты только не считай, что я совсем свихнулась, но единственное, что я у Валентины взяла — это та брошечка. Вот я и пришла к тебе спросить — может, ты ее нашел, когда пол подметал?
— Какую-то фантастику рассказываешь!
— А тогда я еще спрошу — как Валентина узнала, что я у тебя ночевала, ты дружку своему закадычному небось сразу побежал хвастаться?
— Все было не так…
— Ах, значит, хвастался? — вскипела я. — Уже весь район про это знает, так ты чем каждому трепаться, просто встал бы у «Горьковской» на площади и орал, что мы с тобой…
— Слушай, шла бы ты домой, а? У меня голова очень болит.
Я усовестилась.
— Домой я сегодня не пойду, я Гене обещала. Но все-таки, если бы ты сегодня утром Валентину видел, ты бы поверил, что это она к тебе черных подослала с обыском.
— Я выясню.
— Только про меня ничего не говори. А ты в милицию обращаться будешь?
— Не знаю пока. А тебе как лучше? — Он посмотрел на меня очень пристально, так что я даже заерзала.
Не дождавшись вразумительного ответа, он сказал, что сам разберется, без милиции. Я еле сдержала вздох облегчения.
— Давай, Кирилл, я домой позвоню, а ты пока ляжешь. А я буду на кресле спать.
— Зайди в другую комнату, там телефон еще один есть.
Я зашла, там тоже был полный кошмар, на полу валялись старые фотографии, газеты, женские вещи, но телефон, какой-то доисторический, стоял в углу в целости и сохранности. Я с сомнением подняла трубку, гудок был. Галка устроила мне грандиозный скандал, но я просто поставила ее перед фактом. Когда я вошла к Кириллу, он уже лег. Как видно, эти усилия его утомили, и он опять был бледным и выглядел очень плохо.
— Что там, в маминой комнате?
— Беспорядок, — вздохнула я.
— Ты не трогай там ничего, я сам потом.
— Как думаешь, нашли они что-нибудь?
— Вряд ли, я в воскресенье генеральную уборку делал, нашел бы твою брошечку.
— Хозяйственный! — не удержалась я.
— Ну что смотришь, хочешь спросить, почему я в такой нищете живу и работы приличной найти не могу?
— Да что ты, это не мое дело! — фальшивым голосом произнесла я.
— Мать болела, три месяца назад умерла. А перед этим она почти год лежала, парализовало ее.
— Это ужасно! И ты один за ней ухаживал?
— А кто же еще. — Он удивился. — Я один сын, больше родственников нет. Это ее квартира, я, как женился, в другом месте жил. Ее оставить нельзя было, я опять сюда переехал. На работу приличную не мог устроиться, там надо много работать, на часы не смотреть, а если все время домой рвешься — это какая работа.
- Предыдущая
- 18/49
- Следующая
