Три ангела по вызову - Александрова Наталья Николаевна - Страница 29
- Предыдущая
- 29/47
- Следующая
Маргарита подозревала, что именно с появлением этой скульптуры их семейная жизнь дала трещину.
– Я же сказала – выносить все! – повторила она. – Только это надо будет по дороге завезти на свалку!
Наконец квартира опустела. Маргарита окинула ее удовлетворенным взглядом и вдруг нахмурилась:
– А это почему оставили?
В углу прихожей красовался аккуратный новенький кейс.
– Извиняюсь, – пробормотал грузчик, потянувшись к чемоданчику, – не заметили...
– Минутку, – остановила его Маргарита.
Она наклонилась и попробовала открыть кейс – ей было любопытно, что такое держит дома Иннокентий. Однако замки не поддавались, и Маргарита, убедившись, что кейс довольно тяжел, отдала его грузчику, решив разобраться с чемоданчиком позднее.
Ирина шла по двору, настороженно оглядываясь по сторонам. С некоторых пор их двор перестал быть спокойным и тихим местом – появилось Много машин, да еще весной активизировались мотоциклисты, так что собаку нельзя спустить с поводка. Они с Яшей отправлялись в скверик, где приметили из окна гуляющую соседскую колли Джессику и Ксенофобию Никитичну со своим мопсом. Ирине не хотелось встречаться с противной старухой, но ради Жанки следовало выяснить, нет ли каких новостей.
Ксенофобия приветствовала их с Яшей не слишком любезно, из чего Ирина сделала вывод, что рассказать ей нечего. В последние дни она стала чрезвычайно популярной, все соседки ждали новых рассказов про убийство, жаждали ярких подробностей, но милиция, как шепнул Ирине хозяин колли Георгий Петрович, видно, с Ксенофобией забыла, посоветоваться если следствие и ведется, то ей с мопсом про это не сообщают, оттого старуха и злится.
Ирина заторопилась домой, и даже Яша не сопротивлялся – он не любил ворчливого мопса.
Возле подъезда, где жил безвременно погибший Цыплаков, стояла машина, круглолицый шофер покуривал, глядя в окошко. И как раз в тот момент, когда Ирина поравнялась с подъездом, дверь открылась и появился очень знакомый Ирине мужчина. Невысокого роста, но коренаст и чрезвычайно широк в плечах, цепкие серые глаза зорко поглядывают вокруг, не упуская ни малейших деталей. Разумеется, перед Ириной был ее давний знакомый – майор Продольный, которому больше подошла бы фамилия Поперечный.
Майор задумчиво поглядел на небо, потом опустил глаза и оглядел двор. На глаза ему попался симпатичный рыженький кокер, он поднял глаза выше, и брови удивленно поползли вверх. Но прежде чем майор успел что-то сказать, Ирина первая сделала шаг навстречу и радостно воскликнула:
– Иван Никифорович! Вот так встреча! Майор слегка помрачнел и ответил сдержанно:
– Какими судьбами, Ирина Анатольевна? Вы-то что тут делаете?
«Все ясно, – поняла Ирина, – он тут по делу Цыплакова. Получается, что дело серьезное, раз майора на него поставили. Непростой человек был Цыплаков, это точно. И хоть меня его убийство в общем-то совершенно не касается, хорошо бы у майора кое-что выяснить ради Жанки. Вот угораздило ее влипнуть! А еще Катьку ругает...»
Продольный глядел хмуро, Ирина хотела уже обидеться, но вспомнила, что у него принцип: на работе ничего личного. Его поведение следовало трактовать так, что в данный момент для Ирины существует только майор милиции Продольный, и никаких Ваней, Иванов и даже Иванов Никифоровичей. Это все может быть потом, после работы, а сейчас майор находится при исполнении и не потерпит никакой фамильярности.
– Я тут живу, – так же сдержанно ответила Ирина, – в соседнем доме. Не говорите, что вы этого не знали, вы все всегда знаете.
Как всегда, обстановку разрядил Яша, он поставил лапы майору на брюки и радостно гавкнул. Против обаятельного кокера никто не мог устоять, майор Продольный потрепал его за уши и рассмеялся:
– Симпатичный у вас песик!
– Это мой младшенький! – улыбнулась в ответ Ирина.
Лед был сломан, майор, кажется, даже ненадолго забыл, что он при исполнении.
– Скажите, Иван... – Ирина помедлила и со значением поглядела майору в глаза, – уже известно, кто его убил?
– Зачем вам это знать? – майор резко помрачнел.
– Из любопытства, – Ирина захлопала ресницами, притворяясь дурочкой, но майор, вроде, не поверил, – вы подозреваете ту женщину, которая приходила к нему утром?
– Вы откуда знаете про женщину? – встрепенулся Продольный. – Это конфиденциальная информация!
– Да про это знает весь микрорайон! – отмахнулась Ирина. – Соседка растрепала!
Ох уж эти соседки! – вздохнул майор. – Твердит про личность кавказской национальности, зациклилась на малиновом пальто. Встретила ее утром и с ходу определила в убийцы! А когда ей говорят, что врачи однозначно определили время смерти как поздний вечер накануне – никак не верит! Никого, говорит, у него не было, никого не видела, покойный был тихий скромный человек, даже баб к себе не водил! Прошу прощения, сорвалось, – майор смутился и замолчал.
Ирина поспешно опустила глаза, чтобы скрыть радость. Раз Цыплакова убили вечером, стало быть, утром он был уже давно мертв, и Жанка ни в чем не виновата.
– Вот вы, например, – гнул свое майор, – вечером небось с собачкой гуляли, случайно Цыплакова не встретили?
– Да я вообще с ним знакома не была! – открестилась Ирина. – И машину его не знаю!
Ей понадобилось все самообладание, чтобы выдержать пронзительный взгляд майора и не отвести глаза.
– Ну ладно, Ирина Анатольевна, на этом простимся, – вздохнул наконец Продольный, – если вам случайно станет что-либо известно об этом деле...
– Я непременно вам позвоню! – преданно закивала Ирина.
Майор подмигнул Яше и повернулся к своей машине.
– Знаешь, где объединение «Изумруд» находится? – спросил он.
– На Кантемировской вроде, – подумав, ответил водитель, – ближе к Неве...
– Давай туда, – приказал майор, кивнув на прощанье Ирине.
Когда-то очень давно, как говорят, в другой жизни Ирина работала инженером, впрочем «работала» – это громко сказано. В основном она сидела на больничных, так как маленькие дети без конца простужались в садике, потом в школе. Или выпрашивала у начальства недели за свой счет, потому что лето даже в нашей полосе включает в себя три месяца, а отпуск – только один. До сих пор она не могла без содрогания вспомнить о том периоде своей жизни.
По утрам растолкать детей, они капризничают и жалуются на горло и насморк. И нельзя не верить, потому что ночью кто-то из них кашлял, а кто-то сопел носом. Муж уходил раньше, так что Ирине приходилось все делать самой. Доволочь детей до садика, сдать с рук на руки воспитательнице и сломя голову нестись на работу, слыша рев дочки – она не любила коллектив детей, вздрагивать от каждого телефонного звонка, боясь, что звонят из садика, потому что ребенок все-таки затемпературил и нужно срочно его забирать. Вечером давиться в переполненном вагоне метро и покорно принимать недовольство воспитательницы, потому что твой ребенок остался самым последним, и это не первый раз. Дома с головой окунаться в хозяйство, и так до позднего вечера, а потом плюхнуться в кровать и провалиться в чугунный сон, чтобы проснуться через полчаса в холодном поту и слушать детский кашель, гадая, заболеет или еще на один день обойдется, а там уже, глядишь, и пятница подойдет, а за выходные можно подлечить, чтобы в понедельник снова со скандалом тащить в садик...
Ирина очнулась от грустных воспоминаний и поглядела на задние огни машины майора Продольного.
– Все ясно, – сказала она Яше, – «Изумруд» – это такая крупная фирма, и Цыплаков там работал, иначе зачем бы майор туда поехал?
Яша радостно махнул ушами – ему явно понравился майор.
– И кем же он там работал? – бормотала Ирина. – Неужели простым инженером? Вряд ли, Жанка говорила, что квартира у него вполне приличная, евроремонт, мебель дорогая... Нет, наверное, Цыплаков начальством был...
Тут она заметила, что стоит посреди двора и разговаривает сама с собой, потому что кокер убежал за пестрой дворовой кошкой.
- Предыдущая
- 29/47
- Следующая
