Зелёная кровь - Далин Максим Андреевич - Страница 66
- Предыдущая
- 66/77
- Следующая
- Идите-идите, - повторил медведь и снова изобразил усмешку-оскал. - Ты, лосенок, хорошее, конечно, угощение, но мы с тобой не будем испытывать судьбу. Мы с тобой еще встретимся, потом, нескоро - и тогда нам обоим надо будет как-то удержаться в этой жизни... Перед лицом того, что идет...
Локкер перестал понимать смысл медвежьих слов - но понимал эту волну жара, пронизывающую все тело, все кости насквозь. И окончательно опомнился, только когда вдруг понял, что медведь ушел.
Исчез тихо, как полевка в траву, не шелохнув прибрежные кусты краснотала...
Когда Локкер закончил рассказ, некоторое время все молчали. Потом окончательно проснувшийся Мэллу сказал тихо:
- Медведи могут понимать зов... Зеленого... Мать когда-то говорила.
- Медведи накапливают в себе энергию леса, - сказал Хольвин. - Я толком не знаю о Зеленом... но я знаю, что любой медведь - аккумулятор жизни. Поэтому этот зверь и сидит у них в клетке, поэтому они не убили его до сих пор: это старый и странный зверь, он просто излучает энергию, а трупы им кормятся...
Псы глухо зарычали.
- Знаешь, что... - задумчиво мурлыкнул Мэллу и потерся об колено Хольвина подбородком. - Я, кажется, знаю, что можно сделать. Я могу поговорить с этим медведем...
- Там забор, - сказал Локкер.
Кот пренебрежительно усмехнулся.
- Ты, лось, не еда только потому, что псу старый друг. Глупые вы звери, травоядные...
Локкер не обиделся. Рысь есть рысь. Он прекрасно знал, что такое рысь.
- Не дразни Локкера, - сказал Хольвин. - Но поговорить с этим медведем было бы просто великолепно. Именно потому, что он, я надеюсь, понимает... некоторые необъяснимые вещи.
- Отчего вдруг приходит страх? - спросил Локкер. - Без причины, да? Ни с того, ни с сего?
Хольвин кивнул.
- Ну, вы, рогатые, наверное, всегда чего-нибудь боитесь, - сказал Мэллу. - Лось - не показатель. А я - показатель. Я чую. Я ничего не боюсь, но я чую... как что-то растет.
Псы согласно закивали. Рамон сказал:
- Здорово, что ты идти не боишься. Там - мертвяки.
- Мне плевать, - сказал Мэллу. - Я счастливый. Я любил, такую кошку любил... мурр-рр... Шикарную кошку. Будут котята. И еще - я собираюсь охотиться в лесу... так что мне плевать на мертвяков, бобик.
Хольвин почесал его за ухом - и кот потянулся всем телом.
- Я пойду ночью, - сказал он с тенью самодовольной усмешки. - В темноте люди не видят. А если будет дождь, так это еще и лучше.
- А я пойду сейчас, - сказал Локкер и поднялся. - Мне жаль от вас уходить, но это нужно.
Хольвин кивнул и улыбнулся на прощанье - Локкер потянулся к нему, давая погладить себя по переносице. Потом вышел из комнаты; Рамон выбежал на дождь его проводить.
- Передай привет Ирис, - сказал он грустно. - Жаль, что я ее никогда не видел.
- Еще увидишь, - улыбнулся Локкер. - Ты приходи к пруду, когда луна станет совсем круглой. И я приду.
И перекинулся, чтобы Старшая Ипостась не вымокла насквозь...
Хольвин оставил рысь обдумывать услышанное, накинул плащ с капюшоном и, сопровождаемый Шагратом, тоже вышел во двор.
Пахло водой и мокрым сеном. Дверь в импровизированный денник была раскрыта настежь, и с крыльца отлично виделось все, происходящее внутри. Под навесом на ворохе соломы лежал Дэраш в Старшей Ипостаси и задумчиво жевал антоновское яблоко. Рядом сидела Лилия в потрепанном джинсовом костюме и резиновых сапогах, тоже грызла яблоко и рассказывала про лес. Из-за решетчатой загородки торчали любопытные физиономии коз. Корзина с яблоками стояла так, что при желании дотянуться до угощения мог кто угодно.
При виде Хольвина Лилия просияла и вскочила. Дэраш мотнул челкой, мельком взглянул на него и откусил кусочек яблока. Козьи мины сделались еще заинтересованнее.
- Господин посредник, как дела? - спросила Лилия весело.
- Зови меня Хольвином, - сказал Хозяин. - Не такой уж я старый. Не замерзла?
Лилия отрицательно качнула головой, грустно улыбнулась:
- Не отвечаете, значит, денег не дают...
- Потерпите. Слишком большая сумма для нашего Фонда, больше полумиллиона, все-таки... Как ты себя чувствуешь, Дэраш?
Жеребец рассеянно поднял прекрасные темные очи:
- Лучше. Во рту почти не болит и не кашляю. Коленям тоже легче. Я поправлюсь совсем?
Хольвин вздохнул.
- Ну что тебе сказать... Боль скоро пройдет совсем. Если не будет скачек и прогулок в полях под седлом по три-четыре часа подряд. Отдохнешь хорошенько и снова сможешь бегать... Лилия, пойдем в дом, я тебе дам лекарство, Дэрашу в питьевую воду добавлять. И попону возьмешь, будешь его укрывать на ночь - заморозки, не простудился бы...
Лилия улыбнулась Дэрашу, который смотрел на нее доверчиво и спокойно, вслед за Хольвином пробежала по двору, натянув куртку на голову, заскочила в дом. Закрыла за собой дверь и заглянула Хозяину в лицо:
- Все здорово плохо? Да?
- Лилия, - сказал Хольвин, - я звонил в СБ, тебе дают отпуск, останешься жить здесь и будешь ухаживать за конем - он к тебе расположен. Как быть с деньгами, пока не знаю. В Лиге все в курсе, наши адвокаты думают, что можно сделать, чтобы перевести вас на легальное положение, но... этот Филлис уже замучил жандармерию своими звонками и министру написал. Я его видел. Он... мертвяк новой формации, то есть формально живой, но двоесущным и людям от него тошно. Так что наши товарищи из СБ тут ничем не помогут. И если дальше так пойдет... в СБ вообще отпадет надобность.
- А в Лиге?
- Как тонко, - усмехнулся Хольвин. - Лиге будет очень трудно выжить, Лилия. В Городском Совете у нас объявились открытые враги. Тео очень кстати попал в беду - теперь о нас говорят и пишут, что мы экстремисты и фанатики, готовы убивать всех направо и налево... ради наших сомнительных убеждений.
Лилия укусила себя за костяшку указательного пальца. Вздохнула.
- Сомнительных... Послушайте... Хольвин... я, наверное, просто маленькая дурочка, да? Мне как-то страшно, знаете, страшно днем, а ночью снится что-то, от чего просыпаешься в поту. И мне жалко всех... и все... Что будет?
- Спрашиваешь, как двоесущный, - улыбнулся Хольвин. - Как наш коняга. Милая, да откуда же мне знать? Я не ясновидящий. Я, как и ты, чувствую, что все плохо, а объяснить не могу. Понимаю только, что нужно непременно что-то делать - и приходит в голову только одно: как-то попытаться выпустить медведя. И почему-то кажется, что твой жеребец тоже каким-то образом важен, но почему - не спрашивай, будь так добра...
Хольвин снял с полки свернутую попону на искусственном пуху и бутылку с каплями. Лилия сунула бутылку в карман куртки и прижала попону к груди.
- Отнеси, напои коня и приходи, - сказал Хольвин. - Попону на него вечером наденешь. Ты голодна?
Лилия кивнула.
- Яичницу будешь?
- Ага. Знаете, меня так удивило, что у вас куры... и кролики... Вы кроликов режете? - вдруг спросила Лилия, потупившись, так, будто само сорвалось, почти с ужасом.
Хольвин чуть пожал плечами.
- Буду всемерно приветствовать, как эпохальное достижение человеческой науки, идеальный синтез животного белка. Но пока этого открытия еще не произошло, наших хищников приходится кормить мясом грызунов и травоядных животных. На том мир стоит, и убивать для еды естественно. Этот принцип сохраняет равновесие.
- Убивать - естественно?
- Ты хочешь заплакать? Послушай, Лилия, я не умею воспитывать детей. Ты - Хозяйка, учись относиться к живому миру спокойно. Травоядные едят живые растения. Хищники едят травоядных. Мы, люди, можем есть любую пищу, но нам, как большинству всеядных животных, нужен животный белок. Убивать для еды естественно. Неестественно убивать для забавы, из прихоти, ради корысти. Все. Лекция окончена. Напои коня, и отправляйся убивать и есть куриные зародыши.
Лилия невольно хихикнула.
- Предыдущая
- 66/77
- Следующая
