Встречай меня в полночь - Энок Сюзанна - Страница 53

• Предыдущая
• 53/61
• Следующая

— Убийца не обнаружен в течение двух лет. Бумаги, о которых вы говорите, вряд ли представляют какую-либо ценность, иначе ими давно бы воспользовались.

— Думаю, они дают ключ к разгадке, — прошептала Виктория заговорщическим тоном. — Я только что нашла их, но пока не показывала Синклеру. Сделаю это утром в качестве сюрприза.

Киигсфелд с недоверием приподнял бровь.

— Молю, чтобы вы оказались правы, — наконец пробормотал он, — возможно, вам стоит сначала показать эти бумаги мне. Вы ведь не хотите, чтобы Синклер счел вас дурой или решил, что вы просто защищаете Марли.

Если бы ее муж знал, что она делала, он решил бы, что она гораздо хуже.

— У меня нет причин защищать Марли, милорд.

— Несомненно, есть. Синклер рассказал мне, что решил скомпрометировать вас той ночью, пытаясь вывести Марли на чистую воду. Представьте его изумление, когда это ему не удалось и он был вынужден прибегнуть к более крутым мерам.

Вальс закончился, и Виктория почувствовала, как в тот же момент перестало биться ее сердце. Все у нее внутри похолодело, замолкло и умерло.

— Вы ошибаетесь, — едва сумела выговорить она.

— Не думаю. — Граф продолжал неподвижно смотреть на нее. — Почему бы вам теперь не показать мне эти бумаги?

Чья-то рука взяла ее сзади за локоть, и она вздрогнула.

— Извини, Лисичка, — сказала Александра, — но ты выглядишь так, словно тебе необходимо глотнугь свежего воздуха.

— Да, не помешало бы! — Виктория схватила подругу за руку. Она не собиралась ничего показывать Кингсфелду, даже если то, что он сказал ей, было правдой…

— Пойдем, дорогая, ты белее простыни.

Минуя холл, они вошли в зимний сад, открыли высокую стеклянную дверь, и прохладный вечерний воздух заполнил помещение.

— Вот так-то лучше — Виктория опустилась в кресло. Лорд Бэгглс прыгнул к ней на колени, и она зарылась лицом в его пушистую шерсть.

— Что случилось? — Александра села рядом.

— Просто мне стало жарко.

— И правда, ты никогда не выносила больше одного танца за вечер, — пошутила Лекс.

— Помолчи. Мне нужно подумать.

— Может, ты хочешь, чтобы все разошлись? Люсьен очистит помещение меньше чем за минуту, поверь мне. Я видела, как он это делал.

Виктория схватила Александру за руку.

— Только не уходи.

— Хорошо. Но сначала скажи, что тебя так сильно огорчило?

Мунго-Парк пролетел над их головами и присел на спинку кресла.

— Поцелуй меня еще раз, Лисичка, — громко произнес он, подражая глубокому голосу Синклера.

Виктория расплакалась.

— Да что все-таки случилось?

Ей ничего не следовало говорить, но она так устала от всех секретов — тем более что после слов Кингсфелда не было смысла пытаться поскорее закрыть эту главу жизни мужа.

— Думаю, Синклер женился на мне только для того, чтобы досадить Марли, — выговорила она, рыдая.

— Это Кингсфелд тебе сказал?

— Да. И… и я знаю, чго Син ненавидит Марли. Это вполне в его духе… поступить так подло, но я…

— Ты любишь его, — закончила Александра.

— Нет. Было бы глупо с моей стороны влюбиться в него, если он не испытывал ничего подобного, когда женился на мне.

— А что, если испытывал? Ты лучше подумай, почему Кингсфелд сказал такую ужасную вещь и почему Синклер ненавидит Марли.

— Я знаю, но не могу сказать тебе этого!

— Тогда скажи, кому ты доверяешь больше — Кингсфелду или Синклеру?

Виктория вытерла глаза:

— Синклеру, — прошептала она.

— Так в чем же дело? Давай дыши глубже. Тебе сейчас вредно так огорчаться.

Александра казалась очень обеспокоенной ее здоровьем, что было несколько странно. Когда мысли Виктории слегка прояснились, она тут же поинтересовалась:

— С каких это пор тебя заботит мое здоровье? Ты же знаешь, я ездила на лошади даже под дождем.

Какое-то время Александра внимательно смотрела на нее.

— Тогда, возможно, я ошибаюсь

Виктория нахмурилась и промокнула платком влажные от слез щеки.

— Ошибаешься в чем?

Ее подруга вздохнула.

— Мягко говоря, дорогая, когда у тебя в последний раз… были месячные?

— Они прекратились, когда я вышла замуж.

Александра понимающе улыбнулась.

— Почему ты улыбаешься? Я… я думала они прекращаются после того, как начинаются интимные отношения.

— Тогда, невинное создание, ты знаешь куда меньше, чем следует. Они прекращаются, когда в женщине зарождается новая жизнь.

Гнев охватил Синклера, когда он увидел Викторию танцующей с Кингсфелдом. Уолли сказал что-то, но он пропустил мимо ушей замечание приятеля и не запомнил своего ответа. Развязка была близка, но если это означало, что он потеряет ее, то конец их расследований того не стоил. Синклер любил Томаса, но его брат ушел из этого мира. Виктория же, трепетная, теплая и прекрасная, была жива и подвергала себя опасности — ради него. Он ошибался, когда заявлял, что пойдет на все, чтобы раскрыть убийство. Теперь, если перед ним встанет выбор — отыскать убийцу или быть с Викторией, — он точно знал ответ, так как всем сердцем любил Лисичку и был готов на все, чтобы уберечь ее от беды.

На его плечо легла чья-то рука.

— Что ты собираешься делать? — спросил Криспин.

— Увести мою жену подальше от…

— Здесь он ни на что не отважится. Надо подождать.

— Я не хочу ждать.

— А я не хочу, чтобы ты совершил ошибку.

Криспин скорее всего прав. Собрав всю силу воли, Синклер наблюдал за танцующей парой. Только когда он увидел, что они, как всегда, увлеклись спором, его сердце дрогнуло. Когда Александра вывела Лисичку из комнаты, он заставил себя встряхнуться и вернуться к прерванному разговору. Она в безопасности, и все, что ему нужно делать, это следить, чтобы с ней ничего не случилось.

Маркиз все еще пытался обрести ровное дыхание, когда Кингсфелд приблизился к их группе.

— Твоя жена прекрасно танцует, — сказал он, беря с подноса бокал портвейна.

— Вы также хорошо справились, Остин, — усмехаясь, заметил Кит.

Быстро взглянув в сторону двери, через которую удалилась Виктория, Кингсфелд положил руку на плечо Синклера.

— Можно тебя на пару слов?

— Конечно. Извините, мы на минуту отойдем. И лучше не спорь с Китом, Уолли, а то проиграешь.

— Проклятие, Син. Перестань лезть со своими наставлениями!

Остин пересек комнату, направляясь к дальним окнам. Предполагалось, что их никто не должен услышать, каковы бы ни были намерения графа.

— Не знаю, как сказать тебе, — начал Кингсфелд тихим голосом. — Видишь ли, мне неизвестно, в какой степени ты позволил Лисичке втянуться в твое расследование.

При этом упоминании напряжение Синклера еще больше усилилось. Знает ли Кингсфелд, как близок он к смерти независимо от того, будут представлены доказательства его вины или нет?

— В чем дело?

— Ты хотел держать свое расследование в тайне, однако же, когда мы танцевали, твоя жена без остановки болтала, что Марли не был убийцей и что она нашла таинственные документы, о которых известно только ей и которые удостоверяют личность убийцы. Нечего и говорить, что я очень обеспокоен. Если бы она рассказывала об этом не мне, а обсуждала с кем-нибудь еще, ее болтовня могла бы разрушить всю тяжелую кропотливую работу и подвергнуть опасности тебя и твою семью.

У маркиза перехватило дыхание. Его охватила пугающая, никогда раньше не испытанная ярость. Он сжал кулаки, чтобы не наброситься на Кингсфелда и не задушить его прямо посреди своей гостиной. Проклятый мерзавец осмелился угрожать ему и всей его семье!

— Я сейчас же поговорю с ней, — прохрипел он, — глупая болтушка. — Последнее замечание было сделано в угоду Кингсфелду; его собственные выражения по поводу опрометчивого поступка Виктории звучали бы гораздо резче.

Боясь, что не вынесет продолжения разговора, Синклер вышел из гостиной.

Ее не было ни в ее гостиной, ни в спальне, и он, даже не постучавшись, распахнул дверь зимнего сада. Виктория, рыдая, сидела в кресле, а Александра Бэлфор гладила ее по спине. Они обе вздрогнули, когда он ворвался в комнату.

• Предыдущая
• 53/61
• Следующая