Ведро алмазов - Щеглов Дмитрий - Страница 3
- Предыдущая
- 3/34
- Следующая
– Да? – он даже остановился на минуту. – Ты знаешь, он за каждый саженец отвалил по тысяче баксов. У вас яблоки обычные, а у него, заморские, молодильные.
– Какие…, какие?
– Молодильные! Съешь их пару штук, и на два года помолодеешь.
Теперь и я остановился, слушая его бред. Это было покруче зеркал на стенах и потолке.
– А ты откуда знаешь?
– Слышал! Хват абы что у себя не посадит и есть не станет. Он, говорят, силу на старость копит, виагру в аптеке упаковками покупает… Ему что?… Денег – куры не клюют… Соберет сейчас урожай яблок, на зиму сложит, и будет до ста тридцати лет жить молодым.
– Ты это серьезно?
– Не веришь? – у Данилы загорелись глаза. – Я еще не то тебе по секрету расскажу, знаешь что он еще придумал?
Разжег он все-таки мое любопытство, хоть ни в какие молодильные яблоки я не верил. Кому, сколько отмеряно судьбой, как говорила моя бабушка, тот столько и проживет. А из Данилы так и пёрло чужими секретами.
– Он, говорят, вторую жизнь прожить хочет, в Америке в очередь стал, хочет, чтобы его после смерти заморозили, а потом ему клона из его же клетки сделали.
– Не ври, не может этого быть! – заявил я уверенно.
– Почему не может?
– Да потому, что в Америке нет очередей. Пусть не врет!
Мой последний аргумент, по-моему, сразил Данилу наповал. Он нехотя согласился.
– Наплевать на Америку, но яблоки молодильные надо попробовать.
– Да тебе то зачем? – удивился я. – Хочешь съесть их и превратиться в сосунка? Чтобы тебя в коляске катали? Ха…ха….ха.
Я бы еще долго над ним изгалялся, но он не обращая внимания на мое ерничанье, вполне серьезно и даже немного печально сказал:
– Мне яблоки ни к чему, я их своей бабке хочу подсунуть, пусть она их съест.
– А ей они зачем? – рассмеялся я, решив его вконец доконать, – помолодеет, будет тебя с удвоенной силой драть.
Но Даниле видно было не до шуток. Он делился со мной, своим единственным другом затаенной, скорбной думой.
– Бабка, последнее время плохая стала, все время хворает, вдруг умрет, что я тогда буду делать? Как жить один?
– А до этого как жил? – никак я не мог понять, к чему он клонит.
– До этого мы жили на ее пенсию. Картошку на зиму накопаем, капусты в погреб спрячем, так и тянем до лета. Хорошо коза выручает. А представь бабка умрет, ее пенсии не будет, и хлеба не на что будет купить, а на одной картошке, сам знаешь…Малолетним беспризорником, что по телевизору показывают, я не хочу быть, их в стране и так перебор, три миллиона, конкуренция знаешь какая. На работу меня никто не возьмет, весь город у нас одни безработные, а мне еще школу заканчивать.
Данила ненадолго замолчал, давая мне время проникнуться его тревогами и затем решительно заявил:
– Вот поэтому в сад и лезем. Я сам не верю тому, что бабки на скамейке говорили про молодильные яблоки. А вдруг… Так что ты если не хочешь, не лазь, только подсади меня на забор. И когда полезу обратно, руку протяни, а то я не дотягиваюсь.
Понятно, что он не один раз заглядывал в сад к Хвату, но или яблоки были еще неспелые, или боялся, что не сможет самостоятельно обратно вскарабкаться на стену. «Лесенку мог бы с собой взять, вот проблема», мысленно сразу нашел я выход из трудного положения. Хотя, нет, дело не в лестнице. Яблоки были еще зеленые, а сегодня поспели, сделал я окончательный вывод.
Когда через пять минут никого, не встретив, мы подошли с тыла к царским хоромам Хвата, даже не возникло вопроса, кому подставлять спину. Моя спина, конечно, была мощнее. Аристократ в начищенных ботинках и белой сорочке, оставив у меня на майке отпечаток ноги маленького бегемота, пыхтя взобрался на стену. Затем протянул мне руку. И вот мы оба наверху, держимся за фигурные пики. Перед нами расстилался ботанический сад, столько здесь было необычных кустов, деревьев и удивительно красивых цветов. У меня мелькнула даже шальная мысль, а не пересадить ли контрабандным способом половину растений в сад к деду с бабкой. Но рот открывать я не стал, иначе эта идея захватила бы целиком моего приятеля. У него, по-моему, был врожденный синдром экспроприации экспроприаторов. Я, благоразумно промолчал, вглядываясь в чужой сад.
Как два токующих фазана мы сидели на чужом заборе. Когда я собрался спрыгнуть вниз, Данила неожиданно попридержал меня за плечо.
– Смотри внимательно, нет ли собаки, – вдруг тревожно заявил он мне.
Я возмутился и зашипел на него, как трехголовый змей:
– Ты же уверял, что никакого пса у него в саду нет.
Данила виновато скукожился.
– Пса то может быть и нет, а вот конура есть, – он почесал в затылке, – И кинуть нечем, проверить, – вслух размышлял он, – и рогатку забыл. Как бы в нее заглянуть, есть там кто или нет?
А заглянуть-то нельзя было. Конура стояла к нам боком. На все лады мы стали сюсюкать, шикать и подвывать, вызывая несуществующего пса на улицу, даже мяукнули пару раз. Кажется, там никого не было.
– Может быть, он с хозяином в одном доме живет, а мы его во дворе ищем, вдруг сейчас с балкона спрыгнет? – в очередной раз решил напугать я Данилу. Эта затея с молодильными яблоками не нравилась мне все больше и больше. Чего он мне наплел тут по дороге? Видал я позавчера Данилину бабку, жива – здорова, и умирать не собиралась.
– Ну да, скажи еще, что пес спит с ним в одной постели, – поддел меня он. – Не видишь разве, Хват-Барыга по своим понятиям колхозник, сельпо-матушка, он сроду собаку не пустит на порог. Это москвич вместо тросточки и шляпы, пса на поводке водит, интеллигента из себя изображает. А у Хвата собака всегда сама по себе, а Хват сам по себе. Чтобы собака вертела Хватом, такому сроду не бывать, – Данила подвел черту под умозаключение и стал дальше развивать собаконенавистническую теорию.
– Хват, молодец, правильно делает, что будку на улице поставил. Я считаю, что каждый пес должен сидеть на цепи и не лаять. А то моду взяли, не успеешь камень кинуть, как он на тебя без намордника кидается.
Наверно выдам небольшой секрет полишинеля, если расскажу, что любимым развлечением Данилы была стрельба из рогатки по псам, оставшимся без хозяйского присмотра. Как едут обычно дачники из Москвы? Правильно, затоварятся под завязку, посадят, кто на переднее, кто на заднее сидение пса, и рулят из столицы. А как проезжают наш городок, центральную площадь с рынком, обязательно остановятся, в магазин зайдут, и пса выпустят до первого кустика.
Разные бывают хозяева, одни, перед тем как зайти в магазин чего-нибудь докупить, обязательно привяжут собаку, другие так ее оставляют, вот Данила и занимается ее воспитанием. У него на этот случай всегда с собою рогатка. Пес получает камнем в бок и, не зная, откуда прилетел подарок, иногда со страху убегает. Данила потом часто вместе с хозяином ищет дурака. И почти всегда находит, потому что знает в какую сторону побежал пес. Благодарность он предпочитает получать в купюрах, но не чуждается и материальных подношений.
– А чем я хуже попов, – как-то оправдывался он передо мною, угощая благодарственной колбасой – они утешают людей и я, и у кого лучше получается еще неизвестно. Представляешь, как эти потерявшиеся чудаки радуются, когда через пол часа найдут друг друга, как будто брата родного через двадцать лет встретили. У меня иногда даже слезы на глаза наворачиваются, так мне их жалко становится.
Но не всегда бывал как в киносериалах хеппи энд, счастливый конец. Пес, ведь тоже не слепой, иногда видел, откуда его угощали металлическим шариком. Даниле, несколько раз, подолгу приходилось сидеть на дереве, спасаясь от разъяренного пса, пока не появлялся хозяин. В этом случае он обязательно показывал разорванную штанину, с дрожью в голосе говорил про укус, протокол в милиции и обязательных сорок уколов от бешенства.
– Да я ему все прививки в течение года делаю, – клялся и божился хозяин собаки, – никаких тебе сорок уколов не надо делать. Давай по-хорошему разойдемся, без милиции. Где он тебя покусал?
- Предыдущая
- 3/34
- Следующая
