Строптивая герцогиня - Хантер Мэдлин - Страница 18
- Предыдущая
- 18/66
- Следующая
— Я должна была уделить внимание гостям, Джеральд.
— Когда вы хотите, то зачастую спокойно игнорируете их.
— Вы правы, но игнорировать их из-за вас я бы не хотела.
— Своевольна, как всегда. Не сомневаюсь, что время, проведенное в Париже, только усилило ваши наклонности, не делая вам чести.
— Обстоятельства диктуют, что быть таковой — желание герцогини, коей я теперь являюсь. И мне подобный факт доставляет удовольствие.
— Вы абсолютно ясно продемонстрировали свои качества вчера, когда говорили с его величеством. Ваше упрямство не поддается описанию.
— Джеральд, за последние полминуты вы успели сделать мне три замечания. Вам не кажется любопытным, что мое упрямство проявилось в ответ на предложение короля относительно нашего брака?
Его лицо приобрело более мягкое выражение.
— Простите меня. Мое удивление вашей позицией заставило меня забыться.
— Вы вашим самобичеванием выдали себя, и я рада, что вы показали свое подлинное лицо. Не могу понять, почему моя позиция удивляет вас? Я не забыла, как при жизни отец заставлял меня выйти за вас. И вы ожидали, что теперь, когда он умер, я потерплю такие предложения от Веллингтона и вас? Он умоляюще протянул к ней руки и улыбнулся:
— Нет, нет, нет — плохое получилось начало! Я все испортил…
— А я думаю, хорошее, — возразила она. — Я боялась, что мы будем притворяться не один час.
Он, видимо, решил, что умоляющее обожание будет лучшей тактикой, и жестом указал на диван:
— Пожалуйста, посидите со мной, София. Я хочу узнать все, что произошло с вами.
Она считала, что отказ будет продолжением конфронтации, с которой лучше покончить. Годы упорной работы над собой научили ее вежливо добиваться успеха, и она заставила себя присесть на краешек дивана.
Джеральд устроился рядом. Взгляд его пронзительных карих глаз с годами стал тверже, но выражение умиротворения немного притупляло их жесткость.
— Вы выглядите великолепно. Зрелость вам к лицу, — польстил он.
София выглядела ужасно, и знала это. Правда, она немало потрудилась, чтобы добиться такого вида для всех и для него. Он никогда не находил ее привлекательной, даже в молодости, когда, казалось, сама природа давала шанс. Однажды она подслушала его слова, тогда ей исполнилось только семнадцать, он обсуждал ее непривлекательность с приятелем.
— Вы имеете в виду возраст. Считаете, я становлюсь похожа на старую деву?
Он притворился взволнованным.
— Я счастлив и благодарен, что вы так и не вышли замуж.
Она прикидывала, не рассказать ли ему историю о существовании таинственного мужа. Но гордость остановила ее. Ей не нужна история о таинственном супруге, чтобы сбежать от Джеральда. Раньше она была юной и ранимой. Ей не подобает унижаться до явной лжи.
— В Париже я вела изумительную жизнь, подходящую одинокой богатой женщине. Если сравнивать с замужеством, то оно явно проигрывает.
— Мне говорили, что вы играли ведущую роль в артистических кругах. Вам, наверное, там очень нравилось?
— Да, очень. И более того, такая жизнь расширяет кругозор. И волнует… а временами просто очаровывает… Париж всегда жил свободнее, чем Англия, но в артистической среде совершенно особый стиль поведения. — Она видела, что он готов наброситься на нее с бранью, но пока сдерживал себя.
— Но, слава Богу, вы вернулись домой. Значит, с прошлым покончено, — подытожил Джеральд.
— Господи, Джеральд! Что я слышу, неужели прощение? Вы готовы забыть и никогда не вспоминать все мои неблагоразумные поступки? Все прегрешения?
— Конечно, моя дорогая.
— То есть моя репутация безупречна? Все забыто?
— Конечно.
— А как же мои юные обожатели, Джеральд? Вы готовы забыть и их тоже? Отец знал все о Париже. Наверняка он рассказывал вам.
— Он предупреждал, что к моменту заключения нашего брака вы можете обладать большим опытом, чем хотелось бы.
— Какое милое заключение! Так, значит, он собирался разрешить проблему со мной и руководить вашими действиями?
Джеральд покраснел до ушей.
— Я надеюсь, мы больше никогда не будем говорить на подобную тему. Она по меньшей мере неделикатна.
— Но вы хотели жениться. Вы никогда не задумывались, что вас ждет? Никогда не ревновали? До конца нашей жизни вы намеревались не спрашивать меня о Париже, как и не собирались бросить обвинения мне в лицо? Мой отец никогда не смирился с моим бегством, и, думаю, вы тоже. Я подозреваю, есть мужчины, которые могли бы смириться, но вы не из их числа.
— Я могу понять, что вы можете опасаться моего гнева по поводу Парижа. Значит, в нем причина вашего вчерашнего отказа? Я обещаю, София, что никогда не спрошу вас о ваших любовниках и не буду укорять вас прошлыми романами. Вы верите мне?
— Да, если рассматривать титул Эвердона и место в палате лордов как мое приданое, я верю, что вы готовы простить мне и не такое.
— Вы оскорбляете меня. Мое желание жениться на вас не основано на амбициях и алчности.
— Тогда на чем? Чувство?
— Конечно.
— Пожалуйста, давайте, в конце концов, говорить откровенно. Как бы вы ни хотели убедить себя, все решают ваши амбиции. И так было всегда. Я не завидую вам. После смерти Брэндона я понимала, что ни один мужчина не посмотрит на меня без того, чтобы не иметь в виду карту нашего поместья. Не только ваша реакция по отношению к моему прошлому заставила меня отказать. Я не выйду за вас, потому что не хочу. Вы слишком похожи на моего отца, Джеральд. Слишком похожи на Алистэра. Я сбежала в Париж, чтобы избавиться от него. И, стань я вашей женой, я постоянно буду чувствовать его присутствие рядом.
— Вы говорите чушь. Я не Алистэр.
— Вы упражнялись так долго в стремлении стать похожим на него, что преуспели и теперь порой выглядите точно как он.
Гримаса досады исказила его лицо. Какая внутренняя борьба должна происходить в нем, чтобы не позволить сарказму вырваться наружу, свидетельствуя о его превосходстве!
— Нехорошо с моей стороны настаивать на своем сегодня, — проговорил Джеральд. — Вы устали после дороги. Мы обсудим все вопросы через несколько дней, когда вы снова привыкнете к нашей жизни, к тому, где вы и кто вы.
— Вряд ли… И потом вы уже уедете домой.
— Вы хотите, чтобы я уехал? — Он встал и прошелся, словно считал невозможным оставаться рядом с ней. — Но вам необходим человек, который мог бы заботиться о вас, София.
— Когда я жила во Франции, то вполне обходилась сама. Я больше не девочка, а зрелая дама, как вы заметили ранее.
— Дело не только в вашем возрасте. Я не знаю, говорили ли вам, что вам угрожает опасность?
— Я знаю о капитане Бруте и подозрениях относительно смерти отца. И все же не вижу необходимости в вашем присутствии. И потом мне необходимо объехать свои владения и заняться выдвижением кандидатов.
Подобное объяснение увольнения удовлетворило его.
— Да, конечно. Дело безотлагательное. Я все организую и буду сопровождать вас.
— У меня уже есть сопровождающий. Более того, я говорю о человеке, способном обеспечить мою безопасность. Веллингтон позаботился обо всем.
Джеральд замер. Словно кто-то ударил его под дых.
— Я не понимаю. Наверняка герцог намеревался обратиться ко мне. Кто же он, позвольте узнать?
— Эйдриан Берчард.
— Он будет ездить с вами? Но это неправильно.
— Не менее неправильно, чем если бы заботу обо мне возложили на вас. Я разделила с ним столько всего… Кроме того, если вы думаете, что мистер Берчард собирается ухаживать за мной, то он мог бы найти кого-то получше, чем я.
Ему хватило здравого смысла, чтобы не согласиться открыто, но согласие отразилось на его лице. Софию его реакция обидела больше, чем она бы хотела. На мгновение она возненавидела Джеральда.
— Я не знаю, почему Веллингтон с такой ретивостью опекает Берчарда, — пробурчал он.
— Может быть, он видит себя в мистере Берчарде? — задумчиво предположила она. — Пожилые мужчины часто благоволят к молодым, обладающим сходными с ними чертами. Но собственно, вы знаете все лучше, чем я.
- Предыдущая
- 18/66
- Следующая
