Один в джунглях. Приключения в лесах Британской Гвианы и Бразилии - Норвуд Виктор Джордж Чарльз - Страница 42
- Предыдущая
- 42/46
- Следующая
Я с большим трудом зажег костер. Спички отсырели, несмотря на все принятые меры предосторожности. При ярком пламени сгущавшаяся вокруг тьма казалась еще непрогляднее. Меня охватило острое чувство одиночества. Начался сильный дождь. Пришлось бежать в лес, чтобы нарезать веток для навеса. Уже совсем стемнело, и мне не хотелось возвращаться к плоту за брезентом, он мог подождать и до утра. Тяжелые капли с шипением падали в огонь. Они гасили пламя, не давая дровам разгореться. Дождь! Снова бесконечный, свистящий, льющий как из ведра, трижды проклятый дождь!… Навес из листьев все-таки немного защищал меня. Я поспешил открыть одну из трех оставшихся у меня банок мясных консервов и стал есть, наблюдая, как зеленые краски леса постепенно темнели, становясь бархатисто-черными. В отдалении начала свой концерт стая обезьян-ревунов, но вскоре глухой свист дождя перешел в непрерывный рев и заглушил все звуки.
Смутное ощущение тревоги охватило меня, как только я открыл глаза. Костер погас, дождь прекратился, сквозь просвет в облаках светила луна. За деревьями слышался какой-то осторожный шорох, будто кто-то подкрадывался ко мне… Я увидел, как темные фигуры быстро перебегают от дерева к дереву, и придвинул к себе ружье. Индейцы, решил я… Я прислушался, стараясь не делать резких движений, и услыхал приглушенные голоса. До меня ясно донесся хриплый шепот, и я разобрал несколько испанских слов.
Нет, там, в мокрых, туманных джунглях, были не индейцы, во всяком случае не дикие индейцы… Я находился на гвианской территории и не так уж близко к границе, поэтому странно было слышать испанскую речь. Еще кто-то заговорил, на этот раз по-португальски… В мерцающем лунном свете я увидел гигантскую фигуру…
Я встал на колени и спустил на ружье предохранитель, но, вспомнив о двух испорченных патронах, вытащил пистолет и тоже поставил его на боевой взвод. А может быть, предположил я, в кустах притаилась какая-нибудь партия суеверных старателей или бразильских метисов-кабокло, которые сейчас, вероятно, со страхом думают, что за лесной дух прячется там под посеребренным луной навесом из листьев? Но чутье подсказывало мне, что это, пожалуй, не просто старатели. Уж слишком далеко от реки они забрались. Я громко спросил по-испански:
— Кто там? Что вам надо?
Шепот мгновенно смолк. Несколько секунд стояла мертвая тишина, а потом из-за деревьев одна за другой начали появляться какие-то фигуры в лохмотьях, и я встал. Их было человек двадцать, какие-то подозрительные типы с впалыми щеками и гладкими волосами. На них были такие же грязные лохмотья, как на мне, если еще не хуже. В общем, банда каких-то пугал. Почти у всех в руках были обнаженные мачете. Выглядели все ужасно, просто дикие звери, а не люди. Правда, и я со своими всклокоченными волосами и спутанной бородой, которую не сбривал вот уже три месяца, выглядел, вероятно, не лучше.
Увидев оружие, они приостановились. За поясом у меня был пистолет, а в руках я держал ружье наготове. Казалось, они собираются напасть на меня, хотя я и не мог понять, что им от меня нужно… Оружия у них, кажется, не было. Впереди остальных стоял высокий, худой, как щепка, человек. Видимо, он был у них главарем. На нем болтался расстегнутый армейский китель (явно с чужого плеча), из-под которого виднелась волосатая грудь. Рваные рубчатые штаны едва доходили ему до колен, а на шее висели связанные шнурками сапоги. Его злое лицо было сильно изрыто оспой.
На других бандитах болтались остатки штанов, у некоторых на голове были шляпы с мягкими полями, а у остальных длинные волосы зачесаны назад и перетянуты рваными полосками ткани. Почти все были босые.
— Американец? — спросил меня вожак по-испански.
— Англичанин, — ответил я. — А вы кто?
Он сплюнул и что-то сказал через плечо, но я не разобрал, что именно. Толпа оживилась, послышались насмешливые замечания. Он сделал шаг вперед, но я остановил его, угрожающе подняв ружье.
— Не надо бояться, амиго! — сказал он по-английски с лицемерным добродушием. — Мы же неплохие ребята. Мы искали золото и попали в беду. У тебя, наверное, есть еда? Ведь мы всего-навсего голодные ребята, и притом друзья англичан.
— Мне нечем вам помочь, — ответил я. — У меня нет еды. Я все потерял во время наводнения.
— Ты что один? — мгновенно последовал нетерпеливый вопрос, и лица бандитов хищно оскалились. В их грубой речи сквозила алчность и что-то еще… Да, безусловно они собирались меня убить! Толпа двинулась ко мне, и я выстрелил из ружья в землю. Звук выстрела был не очень сильным, но они все же остановились.
— Следующий заряд я пущу вам в головы! — предупредил я. — Проваливайте отсюда, да поскорее! У меня вам нечем поживиться, я в таком же отчаянном положении как и вы.
Я угрожающе положил руку на пистолет, не слишком полагаясь на патрон, находившийся в другом стволе ружья. Главарь повел плечами и скривил лицо в улыбке, обнажив гнилые зубы. Улыбка его не предвещала ничего хорошего. Это был оскал раздраженного зверя… Он бросил взгляд на кого-то из своих подчиненных и с деланным отчаянием поднял вверх обе руки.
— А ты упрямый парень, сеньор, — сказал он. — Неужели у тебя ничего не найдется для бедного Панчо? Может быть, немножко золота?
Я не ответил, и он снова повернулся к толпе, показал своим оборванцам на темные заросли и выкрикнул какое-то распоряжение, а потом глянул вверх на луну и усмехнулся с издевкой.
Что-то сверкнуло в лунном свете. Я невольно нагнул голову, но было уже слишком поздно. Брошенный мачете попал мне в голову около уха, и на мгновение я перестал видеть — в черепе закружились тысячи огней. По лицу текла кровь. Раздались дикие вопли, и я выпалил из ружья прямо в толпу бандитов, наступающих на меня со всех сторон с мачете в руках. Кто-то закричал, а я швырнул на землю ружье и правой рукой выхватил из-за пояса пистолет. Голова моя разламывалась от боли, в глазах кружились яркие огни, а потом на меня внезапной волной надвинулась тьма, я зашатался и упал на одно колено. Но, падая, выстрелил в упор прямо в злорадную физиономию главаря.
Мою кисть, а потом всю руку пронзила невыносимо острая боль. Осколки металла содрали кожу на голове, лицо обожгло порохом, пламя отдачи опалило глаза и ресницы. Раздался оглушительный грохот, прокатившийся по всему лесу. Я был так потрясен, что в течение нескольких мгновений не мог сообразить, что произошло. А еще через секунду бандиты уже окружили меня, пиная, нанося удары и стараясь повалить на землю… Несмотря на охвативший меня ужас, я все же заметил, что они били меня своими мачете плашмя, и услыхал, как вожак кричал им по-испански, чтобы они не убивали меня, потому что я, вероятно, знаю, где есть золото…
Они безусловно, подозревали, что у меня есть золото, и не убили меня лишь потому, что нашли драгоценности в моем поясе. Бандиты разложили огромный костер и расселись вокруг, затеяв жаркую свару из-за добычи. Было еще темно. Свет луны с трудом проникал сквозь густые кроны деревьев, но яркое колеблющееся пламя костра подчеркивало грубость этих жестоких лиц, отражаясь в маленьких алчных глазках. Пахло ромом. Многие бандиты были уже пьяны, кое-кто из них, шатаясь, бродил вокруг костра.
Я подумал, что, может быть, бандиты считают меня уже мертвым. Голова у меня разрывалась от боли вокруг раны над ухом образовалась запекшаяся корка, липкая кровь залила переносицу. Я чувствовал боль всюду, болели мелкие ножевые раны в разных местах, но все же я, слава богу, был жив. Я приходил в бешенство, наблюдая, как они ссорятся из-за золота и алмазов, которые достались мне ценой невероятных трудов, лишений и страданий. Но жизнь для меня была дороже всех алмазов на свете, и я старался не шевелиться.
Я сообразил, что пистолет разорвало при выстреле и причиной была та казавшаяся мне неопасной «небольшая вмятина» в стволе. Да, мне как-то отчаянно не везло — сначала наводнение, потом Чарли, а теперь вот это… Я начал отползать в густую тень. Бандиты даже не позаботились связать меня. Я нисколько не сомневался, что они убьют меня перед уходом: ведь нельзя оставлять свидетеля, который может сообщить об их местопребывании.
- Предыдущая
- 42/46
- Следующая
