Похороны чародея - Хантер Ким - Страница 6

• Предыдущая
• 6/68
• Следующая

У ее сыновней нет ни дворцового воспитания, ни военной подготовки, которая требуется Белому принцу, ни навыков управления, нужных хорошему Розовому принцу, ни жеманства, ни любви к порядку. Хитрые пронырливые существа привыкли в огромных количествах запасаться без необходимости разными вещичками на случай, когда, по их мнению, они снова попадут в нужду. По отдельности братья при любой возможности пренебрегают ритуалами, и каждый обвиняет в этом другого, потому что никто не знает, кто из близнецов — кто.

Солдат сказал:

— Они мне уже нравятся.

— Страна в хаосе! — воскликнул Ворон. — Квадратный, огороженный стеной город с рядами милых домиков по одной семье в каждом доме, четыре внутренние площади, четыре парка, восемь сторожевых башен, шестнадцать флагштоков, — и никто не знает наверняка, где ему надлежит быть, в какое время с кем встречаться и с кем торговать! Департамент Мер и Весов не может обрести равновесия, Комитет Прямых Улиц пошел вкривь и вкось, Совет Работников-Правшей панибратствует с Левшами. Ох уж эти чудовищные близнецы без должного воспитания и их слабоумная мамаша, которая сидит и лопает сладости дни напролет!

Поедая холодные пироги с холодной водой, Спэгг и Солдат покатывались со смеху.

Наскоро перекусив, они тронулись дальше в царство волков и медведей да, пожалуй, ягуаров, изредка встречавшихся на пути. По крайней мере в этой части мира можно было не опасаться ханнаков, потому что гладкоголовые мерзавцы не меньше других боялись диких зверей. И все равно требовалось постоянно быть начеку, а потому на каждом привале путники разводили костер. Ворон покинул их после переправы через третью реку, пообещав при этом когда-нибудь вернуться.

Три дня спустя путешественники перебрались через горный хребет, откуда к великому своему изумлению увидели раскинувшийся внизу город — геометрически правильный квадрат, огороженный ровной стеной. Повсюду царила симметрия. Даже горные козы прокладывали свои тропы в виде идеально ровных линий, которые красовались на склонах окружающих город гор.

Путники начали спускаться. Спэггу уж очень не хотелось идти в город, потому что он так и не научился толком читать и писать и в случае ареста ему пришлось бы полагаться исключительно на помощь Солдата.

— Не горю желанием превратиться в подушечку для иголок, — вполголоса жаловался Спэгг, приближаясь к воротам. — Ты ведь не позволишь нашпиговать меня стрелами?

— Сделаю все, что в моих силах, — заверил Солдат.

— Стой! — прогорланил стражник на стене. — Животных к столбу по ту сторону стены! Потом в белый круг и говорите, зачем пожаловали!

Иноземцы сделали, как им было велено.

— Мы пришли сюда, — прокричал Солдат из самого центра очерченной зоны, — чтобы найти некую Утеллену из Зэмерканда, мать одного юноши.

— Что вам от нее нужно?

Солдат мрачно ответил:

— У нас к ней личное дело.

Стражник исчез. Чуть позже ворота, приводимые в движение системой цепей и противовесов, отворились. Солдат и Спэгг вошли и были подвергнуты трехчасовому дознанию. Клерк, который вел допрос, записывал ответы с поразительной медлительностью. Гусиное перо царапало бумагу так медленно, что казалось, будто оно и вовсе не двигается. Когда Солдат недовольно спросил, как долго еще продлится дознание, ответа не последовало, но его жалоба была старательно зафиксирована черными чернилами на сером пергаменте. Солдат понял, что, если он хочет, чтобы интервью вообще когда-нибудь закончилось, ему следует держать комментарии при себе и экономить на ответах. Весь этот фарс происходил в огромном подвале, стены которого были оборудованы небольшими отделениями для бумаг; в каждом из них покоился свиток пергамента, напоминающий тот, что был в руках у клерка.

Наконец Солдата со Спэггом отпустили, и они смогли войти в столицу Бхантана, которая носила то же название, что и страна, и отправиться на поиски Утеллены.

Утомившись от долгого пути, они первым делом отправились на постоялый двор, где каждому вручили полотенце, кусок щелочного мыла, жбан с водой и указали на две из двадцати аккуратно застеленных белым бельем кроватей.

— По одному на угол, — распорядилась слуга, молодая женщина, — на противоположных сторонах.

— Чтобы комнату уравновесить? — поинтересовался Солдат.

— Вы смеетесь над нашими обычаями? — недружелюбно спросила служанка. — Потому что если вы и впрямь…

— Я бы не посмел.

Бхантанская горничная приняла горделивую позу.

— Традиции, протокол, этикет — три кита, на которых зиждется порядок. Там, где нет порядка, наступает хаос. Мы, бхантанцы, никогда не путаемся, потому что каждый из нас знает, кто он и что ему делать в непредвиденном случае. У нас не бывает кризисов.

— Поговаривают другое, — сказал Спэгг. — Что там у вас за проблемы с принцами, которых вы недавно возвели на трон?

Служанка прикрыла глаза.

— Временно у нас…

— Некоторая неразбериха? — закончил за нее Солдат.

Служанка снова прикрыла глаза, стараясь сохранить душевное равновесие, и оставила гостей любоваться незамысловатой красотой их временных апартаментов.

Комната была и впрямь прелестна. Низкие потолки, стены из толстенных непокрытых бревен, изразцы на полу, небольшие окошки. Повсюду царила безупречная чистота: ни единой пылинки или паутинки, ни одной мертвой мухи на подоконниках. Кровати были аккуратно застелены большими, свисающими по сторонам покрывалами, накрахмаленные белые простыни туго натянуты, точь-в-точь кожа на барабане, круглые подушки на совесть взбиты.

— Добро пожаловать в королевство чистоты, — пробормотал Спэгг. — Один вопросик: куда здесь сплевывать?

— И не думай, если жить не надоело, — сказал Солдат и завалился на кровать прямо в одежде и обуви. — Тебе не мешало бы научиться вести себя в гостях.

— Ах какие нежности!

— Спэгг, отправляйся в другой конец комнаты. Поспеши, путь неблизок. Я занимаю этот угол.

— С тебя станется. — Спэгг нехотя потащился через длинную комнату, где на порядочном расстоянии от Солдатова угла обнаружил свою кровать.

Позднее, когда постояльцы поели и отдохнули, вошел слуга и сообщил, что за дверью ожидает Утеллена. Солдат поспешил ей навстречу.

— Утеллена! — воскликнул он, хватая ее за руки. — Ты по-прежнему хороша, как девица!

— Врунишка, — сказала женщина, и лицо ее озарилось мимолетной улыбкой.

Конечно, время на ней отразилось: в волосах появились седые прядки, под глазами залегли морщинки — следствие забот и беспокойства за родимое дитя. Однако лицо было румяным, а не бледным и изможденным, как раньше, к тому же теперь она казалась полнее. По правде говоря, со зрелостью к Утеллене пришла иная красота — та разновидность прелести, при виде которой пожившие мужчины вздыхают об упущенных возможностях.

Солдат смотрел на Утеллену, держал в ладонях ее мягкие руки, и сердце в который раз разрывалось на части. Он любил свою жену, любил всей душой, но в присутствии Утеллены ему приходилось постоянно напоминать себе об этом. Эта женщина была ему очень дорога. До сих пор они не сошлись лишь потому, что подавляли естественное влечение друг к другу. Если бы вдруг они пошли на поводу у желаний, данных человеку самой природой, оба давно стали бы клятвопреступниками.

— Где мальчик?

— Ему дали имя. Его зовут ИксонноскИ.

— Великолепный перевертыш, — с удовлетворением заметила проходившая мимо слуга-бхантанка. — Как удивительно симметричен мир чародеев!

— И он уже давно не мальчик, — продолжила Утеллена с улыбкой. — Ему восемнадцать. Скоро вы увидитесь. Вы приехали, чтобы забрать нас в Гутрум?

— В общем-то да. Однако нам потребуется сопровождение. Как полагаешь, бхантанцы выделят сопровождающего?

— Не сомневаюсь.

Солдат заметил плетеную корзинку, которую Утеллена держала на руке.

— А что у тебя там?

Она улыбнулась.

— Фрукты. Так заведено. Подарок другу по случаю встречи. Я купила их на гоблинском рынке.

— Я рад, что ты считаешь меня другом.

• Предыдущая
• 6/68
• Следующая