Заметки забияки или На пути из физиков в маги - Ханами Тая Владимировна - Страница 25
- Предыдущая
- 25/83
- Следующая
– А это что еще за рудимент?
– Избушка-избушка, встань к лесу задом, к нам передом, – продемонстрировал друид знание русских народных сказок.
– Пять баллов! Она же и так к нам передом стояла!
Избушка проворно обернулась вокруг своей оси, мстительно окатив нас снегом с крыши. Маня фыркнула, и отползла в сторону.
– Кого несет нелегкая?! – послышался звонкий девичий голос.
Дверь сердито заскрипела, и на пороге появилась девушка. Красивая. Только уж больно сердитая. Волосы черные, как смоль, глаза зеленые, носик с еле заметной горбинкой. Сама росту невысокого, стройная, одета в какую-то непонятную хламиду. Впрочем, она ей была к лицу.
Я оглянулась на друида. Тот так и пожирал ее глазами. И не только он.
– Жозефина?! Ты-то как здесь оказалась?! – изумился байкер.
– Вы знакомы? – повернулась я к нему.
Металлист смотрел на ведьму со странным выражением на лице. С радостью, с беспокойством, удивлением… Местами с некоторой растерянностью. С чего бы это вдруг?
– Сестренка она мне, – наконец, сказал он, заметив, что пауза уже слишком затянулась.
– Сводная, по отцу, – сварливо уточнила ведьмочка. – Виделись в детстве пару раз.
Мане тем временем надоела наша компания на своей спине, и она перекатилась на бок. Я от всего сердца поблагодарила предусмотрительного друида Макса, защитившего седлом ноги от подобных маневров – если бы не хитрая конструкция, не обошлось бы без множественных переломов. Вывалив нашу делегацию в снег, вредная многоножка отползла в сторону, и принялась ехидно смотреть, как мы поднимаемся и отряхиваемся. Жозефина, уперев руки в бока, сердито сверлила нас взглядом. Я поежилась. Кто ее, ведьму, знает, какая в ней сила?
– Да брось, сестренка, мы тут проездом, – примирительно сказал металлист. – Ты бы нас это… напоила, накормила, что ли… в баньку своди…
– Размечтался! – оборвала братца сестрица. – Кто избушку просил вращать? Кто?
– Милостивая Жозефина, – выступил вперед вежливый друид. – Покорнейше прошу вас простить неразумного друида, который по незнанию причинил вам столько неудобств. Это больше не повторится, уверяю вас, сударыня.
– Ладно, прощу на первый раз, – сурово произнесла девица. – Заходите, что ли, гости дорогие, киселем угощу, – уже совсем другим тоном предложила она.
И улыбнулась. А я, наконец-то поверила, что молодая яга с Ильей родственники – тот тоже, когда улыбался, преображался кардинальным образом.
Друид позади меня с шумом втянул воздух.
Мы гуськом вошли в избу вслед за Маней, скинули обувь в прихожей, скромненько уселись на лавку. Один металлист, ни на грош не поверивший «грозной сестрице», держался относительно раскованно. Только уж больно задумчиво и замкнуто. Впрочем, как обычно.
Обстановка была отнюдь не мрачной – скорее, приятной. Беленая печка, огромный дубовый стол, самовар, пучки сушеных трав на веревочке. Ну и кот на лежанке – огромный, черный, ленивый. Маня тут же уменьшилась в размерах до объема рядового кошачьего домашнего питомца, и поползла к печке общаться. Остановилась в полуметре от печи нерешительно – деревянная, как-никак. Котяра приоткрыл один глаз, скептически посмотрел на новоявленную кошку. Потянулся, зевнул во всю пасть, и мощным прыжком соскочил на пол. Парочка, виляя задом, удалилась куда-то в угол. А нас юная ведьма к столу пригласила.
За невероятно вкусным киселем – клюквенным, с травами и медом – мы узнали, что Жозефина тут уже год как живет. Сама попросилась, чтобы приютили – ее лесок, в котором стояла эта самая избушка, приглянулся новым новосибирским. У местной конторы ведьмочка просить помощи не стала – сразу в Заповедник направилась. Да и мама у нее умерла – так что ее в родных лесах ничего не держало. Байкер за все время рассказа пару раз поменялся в лице – видать, совсем ничего не знал о жизни сестры. И не только сестры – когда в болтовне ведьмочки выдалась пауза, осведомился, давно ли она звонила отцу.
Жозефина, повела плечиком, окатила братца чуть презрительным взглядом:
– А сам?
– Ты же знаешь, я не люблю го тревожить по пустякам. Помнишь, у нас была договоренность – в случае чего, ты меня информируешь…
Вот так-так… А толстокожий наставник по металлу, оказывается, еще и переживать за кого-то умеет…
Ведьмочка смягчилась – вероятно, о том же подумала.
– Извини, забыла тебя предупредить. Я, как мама умерла, обо всем на свете позабыла…
Илья не ответил – только неуклюже притянул к себе сестрицу. Та посидела в объятиях с полминутки для проформы.
Потом шмыгнула носом, чмокнула братца в щечку, вскочила, наделила нас киселем повторно.
Друид все это время не сводил с нее глаз. Жозефина тоже на него посматривала.
Где-то через час, или около того, мы спохватились – нам давным-давно пора было быть в Слитке. Быстренько распрощались, обещались заходить, и помчались обратно быстрее ветра.
После занятия (в ходе которого ничего примечательного, окромя непроходимой тупости все же влюбившегося друида и ожога на моей руке от все-таки раскалившегося куска железяки, не случилось), я с моим новым наставником направилась в избушку Бориса Ивановича. Известие о том, что его ждет аудиенция у начальства, Илья воспринял спокойно. Но не удержался от усмешки:
– Подозревает в чем-то?
– Удивился, что не знает «такого видного парня».
Металлист в ответ лишь пожал плечами:
– Что же… Веди.
– Да мы уже пришли, вообще-то… Стой! Обувь снимай. Ой! Борис Иванович, здравствуйте! Как здоровье?
– И ты здравствуй, Лиса! Все хорошо, спасибо.
Начальник Заповедника стоял на пороге. Это было что-то новенькое – еще ни разу не выходил он мне навстречу. Да и глаза его меняли цвет как-то уж больно часто…
Я недоуменно переводила взгляд с одного наставника на другого, не зная, что и подумать. Но металлист был само спокойствие, бегством спасаться не помышлял, топоров не отращивал, просто стоял. И не могло не успокаивать.
Наконец Борис Иванович закончил сканировать незнакомого ему сотрудника Заповедника.
– Ну, проходите, молодой человек, знакомиться будем, – сделало начальство приглашающий жест рукой. – Пообщаемся, чайку выпьем.
Я нерешительно замерла на пороге.
– Мне остаться?
– Как хочешь, – мельком взглянув на меня, ответило начальство. – Но, если тебе по-прежнему скучно влезать в политику, я тебя не держу.
– Скучно. Да и тренировка у меня на носу. Я пойду, пожалуй.
***
А где-то через неделю, поздним вечером, когда я, укутавшись в одеяло, читала Толкиена, в окно постучался Антон. Я любила, когда ко мне приходил друид. Он казался близким и родным – совсем как Маня. С ним было легко. И общаться, и учиться. Порой, он, конечно, вредничал…
…Но этот случай явно не являлся таковым: уже по походке Антона можно было сказать, что разговор пойдет о чем-то личном. Так оно и вышло – оказалось, друид пришел узнать, что я думала о металлисте. А я ничего не думала. Я Илью просто не понимала. Но мне было достаточно того, что Маня не заподозрила врага в нашем общем наставнике по металлу. И того, что он ничего не знал о людях в подозрительных черных костюмах. А еще того, что Борис Иванович поговорил с металлистом, и тот на следующий день, как ни в чем ни бывало, продолжил существование в Заповеднике. Был бы шпиком – поди, вылетел бы в два счета.
Что-то было не то в этом визите…
– А что тебя, собственно, волнует-то?
В ответ друид покраснел так, что мало не вспыхнул.
– Жозефина?
Антон покраснел еще больше. Я попыталась припомнить, есть ли у меня в избушке огнетушитель.
– Догадайся.
– И? При чем тут Илья? Боишься, что воспротивится? Брось! По-моему, у нашего толстокожего наставника вообще никаких родственных чувств нету.
Да и жили они с сестрой, как мне показалось, сильно порознь. Жозефина – в чащи лесной, а металлист – в лаборатории. По крайней мере, мне так казалось.
- Предыдущая
- 25/83
- Следующая
