Заметки забияки или На пути из физиков в маги - Ханами Тая Владимировна - Страница 17

• Предыдущая
• 17/83
• Следующая

Вот тогда-то мне впотьмах и показалось, что если я не приму прямое положение, то так и останусь скрюченная до конца дней своих. Я вертелась волчком, пытаясь принять привычное мне вытянутое положение, и не могла. Меня охватила паника – я поняла, что могу и не выбраться отсюда никогда.

Как-как он там сказал? Дерево само меня выпустит? Но как? Что я должна для этого сделать?! Опомнилась я от осознания того, что, у меня саднило все лицо. Оказывается, я, раздирая в кровь губы, грызла ставший ненавистным ствол исполина. По подбородку текли теплые струйки, из глаз тоже сочилась влага. Было понятно, что наружу не выбраться. Я прекратила бесполезные попытки пробиться наружу, скрючилась на дне дупла. Меня охватила апатия.

Так потянулось время. Сколько его прошло, я не знала. Равно как и того, день сейчас, или ночь. Поначалу я надеялась, что меня выпустят. Потом, по прошествии нескольких циклов сон – ожидание освобождения – сон – ожидание, с трудом, но осознала, что надеяться не на кого. Меня бросили! Оставили! Забыли!!!

Очередная истерика чуть было не закончилась плачевно – наревевшись от души, я со всей дури принялась пинать головой стенку своей тюрьмы. Чтобы умереть и не мучиться. Коварное Дерево раскусило мои планы, и выстлало стенки толстенным мягким мхом. Я усмехнулась:

– Понятно… Собаки на сене хреновы! И жить не дадут по-человечески, и умереть, как полагается. Ладно. Ваша взяла. Буду отсюда конструктивно выбираться.

После принятия решения я совсем успокоилась. Начала вспоминать, чему меня учили в последнее время. Конечно же, с самого начала я попыталась войти в контакт с Деревом. Естественно, у меня ничего не вышло – объект был явно не по моим зубам. Я-то привыкла управлять растениями. А тут – поди, поуправляй исполином! Тогда-то я и вспомнила лекции начальства – в конце концов, оно же меня сюда засунуло, значит, копать надо было в этом месте. Кажется, босс хотел, чтобы я поняла, что такое «магия»…

Судя по словам учителя, мои собственные магические способности (и не маленькие) не использовались мною с самого младенчества. Я обросла ментальной оболочкой чужих разношерстных сведений об этом мире («смотри, это человек, а у него два глазика, видишь, два, да смотри же, дубина стоеросовая, два глазика!!!»), и, судя по всему, мне предстояла работа счистке оной. И дупло как нельзя лучше подходило для этой цели. Раскусив замысел начальства, я повеселела.

Затем я задалась вопросом – а чего это я, собственно, поддаюсь на провокацию со стороны окружающих? Вот как сейчас, с дуплом этим замечательным? Да и вообще, по жизни. Не сразу, но до меня дошло, что главная моя беда состояла в том, что я (порой) была слишком общительна по натуре. Нет-нет, да накатывало на меня желание почувствовать с кем-то единение, в то время, как людям не было до меня никакого дела. Бабушка гнала меня к маме, мама к сестре, сестра и вовсе норовила пнуть посильнее – она была старше и тяжелее. Когда же на меня, наконец, обращали позитивное внимание, радости моей не было предела, и я была готова на многое, лишь бы продлить моменты дружбы и близости. Вот так и набралась я посторонних оценок и мнений во имя единства, блин!

Теперь же мне предстояло нырнуть в тотальное одиночество. О, как же это было сложно! Казалось бы, я и так сижу в полной изоляции. Но в то же время удерживаю около себя образы родственников-близких-знакомых, и упорно за них цепляюсь. Наконец, я решилась отпустить всех. И осталась одна.

Это было ничуть не страшно, но, наоборот, абсолютно весело и познавательно. Меня теперь окружала не темнота и безысходность, но нечто поистине безграничное, прозрачное, невесомое, и почему-то красноватого цвета. Не могу иначе сказать, не передается это словами. Я подумала, что неплохо было бы зажечь огонь. И вот он, тут как тут, уютный такой, чуть ли не пушистый комочек у меня в ладошке. Я рассмеялась – настолько все оказалось просто!

Мне было жаль расставаться с огоньком, и я захотела, чтобы он побыл со мной еще немного. Огонек подмигнул(!), и, отделившись от моей руки, поплыл к центру дупла.

«Я не люблю огонь», – послышалось отовсюду.

Вроде бы и русским языком было сказано, а все равно – понятнее некуда.

– А? – завертела я головой по сторонам.

Огонек замерцал, и потух. Я немедленно создала новый.

«В руках – держи, а на волю – не пускай».

– ДЕРЕВО? Ты, что ли?

«А кто же еще-то?»

– Выпусти меня, пожалуйста!!

«Неужели тебе было так плохо?»

Я не стала спешить с ответом – ведь, судя по напутствию начальства («Как с Деревом договоришься!»), от моих слов зависела моя дальнейшая судьба.

Конечно, мне было плохо. Местами даже очень. Одно битье головой о стенку чего стоило! И вообще, еще неизвестно, может, у меня вся голова уже седая… Но… Дерево-то тут при чем? Оно обо мне заботилось, поливало, кормило, чистило.

– Спасибо за заботу, – от души ответила я. – Мне здесь, и впрямь, очень хорошо. Но я люблю двигаться, и махать ногами. Так что, выпусти меня, ПОЖАЛУЙСТА! Я тебя буду навещать, – добавила я на всякий случай.

«Ну, раз будешь навещать, то тогда конечно…»

Могу поклясться, это было сказано с изрядной долей ехидства.

Дупло медленно, со скрипом, приоткрылось. Свет резанул меня по успевшим привыкнуть к полной темноте глазам, а тот огонек, что развлекал меня, был не очень-то ярок, как выяснилось. Я тут же зажмурилась обратно, а вслед за этим услышала какую-то возню снаружи.

– Ты жива, детонька? – вопросили меня голосом старшего друида.

Тут-то я и разревелась от облегчения. И плакала, не переставая, пока дед вытаскивал меня из уже бывшей темницы, и, бранил, бранил на чем свет стоит «Иваныча» за жестокость методов обучения.

– Сколько я там пробыла? – спросила я деда Макса, когда мы благополучно достигли уровня земли.

– Всего девять дней, – ответил он. – Поверь мне, это крайне немного. Но этого старого хрыча я видеть не хочу!

– А почему он старый? – заинтересовалась я.

– Потом расскажу, – покачал головой друид. – Как-нибудь. Не сейчас.

А вот и «старый хрыч», собственной спортивной персоной, легок на помине. Никак, сирена какая-нибудь у него в домике сработала:

– О! – потер руки он. – Я вижу, ты освободилась! Рановато, конечно, я еще всех дел не успел переделать… Ну да ладно! Займемся с тобой постановкой защиты.

Старый друид не сказал ничего. Лишь укоризненно покачал головой, и, поджав губы, отвернулся.

Надо отдать должное начальству, после этого «чудного» во всех отношениях эксперимента, учеба моя пошла куда успешнее. Спустя каких-то полгода с первого посещения Заповедника, я могла уже худо-бедно залепить в обидчика комком огня, или фаерболом, а то и более энергоемким образованием, молнией. Амулетом-накопителем я давно пользоваться перестала. За ненадобностью. К сожалению, магия почвы давалась мне с трудом, металл все еще оставался для меня чем-то запредельным, но огонь, воду и дерево я худо-бедно освоила. На них-то я и сосредоточилась. Стихийная наставница перестала меня бранить почем зря, и оказалась весьма неплохой теткой.

В Китае я уже не просто так обливалась потом, но со смыслом. Не обошлось и без курьезов. Сразу после выхода из заточения в карцере, я была настолько рада любому движению, что совершенно не могла контролировать свои действия. Вот с моего кулака сорвался огненный шарик, и впился в стену рядом стоящего здания. Площадка для ушу немедленно заполнилась охочими до происшествий жителями Поднебесной. Мастер Лин укоризненно взглянул на меня, обвел все собрание пристальным взглядом… Студенты, недоуменно переглядываясь, покидали место действия с таким видом, как будто не понимали, что это они потеряли на площадке для ушу.

А я приступила к тренировке другого «кулака». Вода собиралась в кулаке, и, при раскрытии оного, капала с ладошки. Но это было не столь заметно для окружающих.

Мое непосредственное начальство тоже перестало смотреть на меня, как на непоседливую обузу. Правда, взамен этого в один чудный вечер чуть было не перепугало меня до полусмерти. Начало оно издалека.

• Предыдущая
• 17/83
• Следующая