Серебряный волк, или Дознаватель - Гореликова Алла - Страница 24

Карел швыряет сумки на дощатый пол чердака, ругается.

– Все нормально! – Лека приседает, выуживает из сумки свой «глаз совы», сует в карман. – Еще, может, и к лучшему, они ж на гномов охотятся, с ними еще быстрей найдем.

– Ну, найдем, и дальше что? Шпаги наши он углядел. Значит, присяга будет.

– Обязательно? – упавшим голосом спрашивает Серый.

– А то!

– А если отказаться?

– Измена. – И Карел выразительно чиркает пальцем по горлу. – А присягнем – воевать, как все. Потому что иначе – та же измена.

– Та-ак, – Лека смотрит на враз осунувшегося, словно потухшего Карела, и ледяной озноб бежит по хребту. – А скажи мне… ты должен знать. Присягают у вас королю или короне? Или стране?

– Одно неотделимо от другого. – Карел чуть заметно пожимает плечами. – Таргала и ее сюзерен.

– Так это звучит, да?

Хрипит внизу горн, неумело, невнятно, но Карел переводит, не задумываясь:

– Общий сбор. Ребята, вы простите…

Лека подходит к Карелу, хватает за плечи:

– Присягай. Присягай и ни о чем не думай. Все будет честно, я тебе обещаю.

И подталкивает к лестнице.

– А мы? – растерянно спрашивает Серый.

– Поверь мне, – с нажимом отвечает Лека. – Некогда объяснять. Просто поверь.

Отряд перебирается через реку и двигается гуськом по каменистой пустоши, поросшей редким кустарником. Новобранцев барон поставил в середину. Сразу за Лекой топает давешний мужичина, временами бросает новичку короткие фразы. Лека отвечает, не оглядываясь.

– Меня можешь просто Кэл звать, но только если в бою. А так – господин десятник. Понял?

– Понял… господин десятник.

– Железкой-то своей хорошо машешь?

– Средне.

– А из самострела?

– Не пробовал.

– Эт-плохо.

– Был бы я бойцом, господин десятник, давно бы дрался. А так… Сам понимаю, сколько с меня толку.

– Эт-ты, парень, зря. Подучим, толк будет. Люди нужны.

Еще бы, мрачно думает Лека. Люди нужны, да. Вот только, если они не смогут найти гномов и договориться, не будет короне толку ни с них троих, ни с трех сотен последнего резерва – гвардии сэра Оливера. Свет Господень, как легко развалить страну и как трудно потом собрать осколки! И даже в самом лучшем случае Карелу все равно придется разбираться с Империей… Интересно, если дойдет до столкновения, отец поддержит Таргалу или?…

– А вон, гляди, отвал – там у них прииск был. Долго выкуривали.

Тут уж Лека оглядывается:

– Я думал, у них под землей ходы. В одну нору залезть, хоть на том же прииске, – и разматывай до самого сердца?

– Шустрый, – вроде как даже одобрительно хмыкает Кэл. – Обрушат свод на голову, мало не покажется. Не, поверху – оно надежнее.

Перешли ручей – разноцветная галька и крохотные, сверкающие на солнце водопадики. Вскоре начался лес: густой, мрачный.

– Мохнач, – бросает десятник. – Гляди в оба.

Лека передергивает плечами. На пустоши было поспокойней. А здесь – незнакомые, бог весть что означающие лесные звуки, какие-то щелканья, тявканья, подвывания… поди угадай, мирное зверье или хищник, а то и вовсе нечисть какая! Рука сама ложится на рукоять ножа. Глаза шарят по сторонам, каждое колыхание темных еловых лап отзывается острым холодком тревожного предчувствия. Но время идет, ноги уже гудят, все-таки свои две – не конские четыре, мохнач раздается, редеет, отряд выходит на отлогую луговину, сбегающую к реке, и капитан командует привал.

Лека почти без сил валится на траву.

– Что, – насмешливо кидает десятник, – пешедралом не привык?

– Привыкну, – сквозь зубы отвечает Лека.

– Вот это правильно, – роняет невесть как очутившийся рядом капитан. – Ну хорошо, Кэл, сегодня пусть отдыхают. А то до боя дойдет, а они на ногах не держатся.

Лека привстает, спрашивает:

– А дойдет до боя? Пока, вон, тишь да гладь.

– Здесь мы вычистили, – отвечает Кэл. – Но могут засаду устроить. Почему, думаешь, приказ доспехов не снимать? А к вечеру пойдут места самые что ни на есть дикие.

– Так что, – присоединяется к разговору Серый, – ночевать будем на вражеской земле?

– Поглядим, – пожимает плечами Кэл. – В нашем деле глупо загадывать.

– А река та же? Это мы срезали, что ли?

– Другая река, – лениво отвечает десятник. – Тут рек, что в дрянном трактире тараканов. Теперь по берегу пойдем, легче будет.

Пройдошистого вида парень разносит хлеб и мясо, присаживается рядом, развязно подмигивает:

– Откуда, новички?

Лека отвечает коротко и недружелюбно: парень ему не глянулся.

– Корваренский Университет, слыхал?

– Эт что, уже вагантов берут?

– Мы же здесь. Делай выводы.

– А сами-то из каких краев?

– Из тех, где нас сегодня нет, – бурчит Серый. – Отвали, серьезно тебе говорю. Не до тебя.

– Гордый, да?

– Устал, – Серега жует, откидывается на спину. – Хочешь познакомиться, подходи завтра.

– Что, слабак? – Приставала ехидно ухмыляется.

– Если подраться, тоже завтра, – лениво отвечает Серый. – Уж извини.

– Драки в отряде запрещены, – жестко сообщает Кэл.

– Тем лучше, – усмехается Лека. – Не придется каждому полудурку показывать, кто слабак, а кто еще слабее. Серж, у тебя вроде фляга полная была, дай хлебнуть.

Серый молча протягивает флягу.

– И мне, – торопится приставала. Ишь ты, как не слышал…

– Там вода, – ворчит Серега. – Сходи к реке. И дай нам, в конце концов, отдохнуть спокойно.

– Зуб даю, не так уж они устали, – бурчит приставала, отойдя в сторонку. Смотрит: услышали? Десятник молчит, поглядывает с интересом. Лека опускает флягу, окидывает задиру долгим взглядом, пожимает плечами. Протягивает флягу Карелу:

– Будешь?

Карел берет молча. Он вообще с самой присяги ни слова не сказал. И это тревожит Леку куда больше, чем навязчивое внимание десятника Кэла и поленившегося назваться приставалы.

Второй переход дается легче. Барон останавливает отряд, когда солнце стоит еще высоко. Отряжает десяток на рыбалку, другой – за хворостом. Особо не таятся.

– Странно, – бормочет Серый, – бери нас тепленькими, что ли?

– Навряд ли… – Лека провожает глазами Кэла с четверкой бойцов: десятник проходит шагов двадцать по берегу и сворачивает в лес. – Караулы разводит, видел? Это мы барствуем, стыдно даже.

– Отрадно слышать! – Подошедший до странности тихо барон садится на траву рядом с лежащим Серегой. – Но вы, как я погляжу, не приучены к пешим переходам, а вечером в бой. Так что отдыхайте. Мне понадобятся ваши шпаги.

– Капитан, – Серый переворачивается на живот, – а как там, в подземелье? Драться в темноте? Или они уже заметили нас и сами придут?

– Не заметили, – уверенно отвечает барон. – И не заметят, пока мы не пройдем пару-тройку их ловушек. А свет будет, это я тебе обещаю. Драться-то приходилось?

– Нет.

– Плохо. Боишься?

– Боюсь.

– Каспар, а ты?

– Мне все равно. – Карел не поворачивает головы, он смотрит то ли на реку, то ли на заросший ежевикой другой берег… сидит, сгорбившись, уронив руки – не то устал без меры, не то мысли мрачные грызут. Капитан хмыкает. Спрашивает:

– У тебя самострел боевой?

– Охотничий, – все так же равнодушно отвечает Карел. – Легкий.

– Стреляешь-то как?

– Видал стрелков и получше.

Тонкие губы барона дрожат в чуть заметной улыбке:

– И много?

Карел молча пожимает плечами.

– Ну хорошо, давай поглядим. Эй, Берт!

На окрик опрометью подбегает парень, смотрит собачьим взглядом.

– Тащи самострел, ребята по разу стрельнут.

Берт кивает, убегает.

– Я и позориться не стану, – решительно заявляет Серега. – Извините, капитан. Сроду в руках не держал эту штуковину.

– Придется. У меня отряд стрелков.

– Значит, теперь у вас в отряде появился стрелок, который стрелять не умеет вовсе, – хмыкает Серый. А Лека тут же добавляет: