Ни далеко, ни близко, ни высоко, ни низко. Сказки славян. - Автор неизвестен - Страница 31

• Предыдущая
• 31/70
• Следующая

Король и землекоп поглядели друг на друга и принялись хохотать. И чем больше они смеялись, тем больше у советников лица вытягивались.

Жил на свете король: король как король — в золочёном кресле сидел, на голове корона. И было у него три дочери.

Все три красивы, да не одинаковой красой. Старшая пышна, как роза. Средняя горда и стройна, словно лилия. А младшая… Младшую только с фиалкой лесной и сравнишь. С фиалкой, что прячется в траве под листиком, свою красу от всех таит. Не всякий её приметит, а кто разглядит — вовек не забудет, станет она тому милее самых ярких садовых цветов.

Король, ясное дело, всех трёх дочерей любил. Двух старших — королевской любовью, а младшую — отцовской. Как взглянет на неё, так и тает у него сердце в груди, словно воск перед огнём.

Вот однажды гулял король с дочерьми по саду и спросил их:

— Скажите мне, каждая в свой черёд, как вы нас, своего отца, любите.

— Государь, — ответила старшая, — если на одну чашу весов положить мою любовь, а на другую — всё золото, что на свете есть, ни одна не перетянет. Люблю вас, как золото.

— Ну, что ж, — сказал король, — коли золото не перетянет, значит, крепко ты нас любишь.

— Государь, — заговорила средняя, — если собрать в одну груду все драгоценные каменья, блеск их сравнится с сиянием любви к вам в моём сердце. Люблю вас, как драгоценные камни.

— Вижу, дочь, что и ты нас дорого ценишь. А ты, моя маленькая голубка, что ответишь?

Помолчала младшая королевна и так сказала:

— Как соль, я люблю вас, государь мой отец.

Нахмурился король.

— Подумай, дочка, опомнись! Что ты говоришь? Нас, короля, с простой солью равняешь…

Склонила королевна голову и повторила:

— Люблю вас, государь мой отец, как соль. Потому что соль дороже золота и драгоценных каменьев.

Тут король сделался словно грозовая туча, что сейчас загремит громом. Так и случилось: заблестела в королевских очах молния, прогремел гневный голос:

— Вот тебе наше слово! Тогда тебя прощу, когда соль и вправду станет дороже золота и драгоценных камней. А такого никогда не будет! Иди прочь с моих глаз! Видеть тебя не хочу, знать тебя не желаю!

Тихонько заплакала королевна и пошла из сада.

В коморке под лестницей разыскала она бедную служанку, что вечно золу выгребала да кастрюли чистила, и выпросила у неё старое платье. Не хотела, чтобы её по дорогому наряду узнали. Боялась опозорить отца, что родную дочь из дому выгнал.

Ушла королевна из дворца, куда глаза глядят, куда ноги ведут.

А король велел отныне забыть, что была у него когда-то третья дочь, велел никогда её не поминать ни словом, ни помыслом.

Королевский указ — приказ. Если кто и вспоминал о младшей королевне, то втихомолку, от людей таясь.

Скоро сосватал заморский королевич старшую дочь, что была пышна, как роза. И отдал король за ней в приданое почти всё золото из королевских кладовых. Так сказал:

— Любит она нас, словно золото, сама говорила. Пускай же в чужом королевстве ей золото о нас напоминает.

Забрала золото старшая дочь, уехала и думать об отце забыла.

Каждому цветку свой черёд. Не засиделась и средняя дочь, стройная и гордая, как лилия. За ней король дал в приданое почти все драгоценные камни из королевских кладовых.

— Пусть их блеск, — сказал, — напоминает ей о сиянии нашего лица.

Уехала и эта дочь в далёкое царство и до конца своих дней ни разу об отце не вспомнила.

Живёт король один в большом дворце. Нет при нём дочерей…

Да ведь была у него когда-то младшая, любимая дочка. Где она теперь? Что с ней?

А с младшей королевной вот что случилось. Обида и горе гонят её всё дальше и дальше. День идёт, ночь под стогом ночует. На рассвете опять в путь пускается. Так и забрела в густой лес на границе королевства, где ни тропок, ни дорожек нет. Совсем заблудилась, куда идти, не знает.

Вдруг из тёмной пущи, из лесной гущи вышла ей навстречу старушка. Вся сгорбленная, посохом подпирается, за спиной вязанка хвороста. Как ни устала королевна, сняла с её плеч вязанку, на свои плечи перекинула.

— Вижу, вижу, доброе у тебя сердце, девушка, — сказала старушка. — Да нет твоей доброте приюта. Идём ко мне.

Привела королевну в свою избушку. Стали вместе жить. Королевна ей ничего не рассказывает. Старушка девушку ни о чём не спрашивает. А дружно, ладно живут. Всей домашней работе королевна научилась: и очаг топит, и воду носит из ручья, и хлеб в жаркой печи печёт.

Вот однажды полоскала она бельё в озере. Тут послышался топот коня, и выехал из леса молодой охотник. На шапочке перо, в руке лук, у пояса в колчане стрелы, к седлу два зайца приторочены. А на кафтане королевские знаки нашиты.

Увидел охотник девушку, остановил коня. Смотрит, словно зачарованный, глаз с неё не сводит. Острые стрелы в его колчане любую дичь сразят, да сейчас ему не до охоты. Самого пронзила стрела, что острее всех стрел на свете. Любовью та стрела зовётся.

И девичье сердце та стрела пронзила. Зарделись стыдливым румянцем щёки у королевны, подхватила она бельё и бросилась бежать.

Прибежала к старушке, плачет и смеётся, слова не вымолвит.

— Знаю, знаю, — говорит старушка, — он в лесу часто охотится, в озере коня поит.

— Ну, так я больше к озеру не пойду, — отвечает королевна. — Ведь он королевич, а я бедная девушка.

Старушка головой покачала.

— Ничего ты мне не рассказывала, да мне слов и не нужно. Всё я ведаю, все твои тайны мне открыты. И ты, как он, королевского рода. Настанет пора вернуться тебе к отцу. Вернёшься, тогда и королевич твоим будет.

— Нельзя мне! Государь мой отец сказал, что меня дочерью признает, если соль станет дороже золота и драгоценных каменьев.

— Как он сказал, так и исполнится, — старушка ответила.

На следующее утро на ранней зорьке открыла королевна глаза, смотрит — нет старушки, и посоха её нет. Значит, ушла куда-то.

Ждёт, ждёт королевна с утренней зари до вечерней, с вечерней до утренней, да опять до вечера, да опять до утра…

Не раз, не два приезжал королевич на берег озера и к избушке подъезжал. Только пряталась от него королевна. За куст схоронится либо под елью притаится. Он уедет — она слёзы льёт.

А тем временем в королевстве её отца чудные дела твориться стали.

Прибежал к королю повар, докладывает:

— Ваше королевское величество, беда у нас случилась: растаяла вся соль, солить нечем.

— Что за беда! — пожал плечами король. — Соль растаяла — соли чем-нибудь другим.

— Эх, ваше королевское величество, её ничем не заменишь.

— Ну, не соли совсем!

Так и ушёл бедный повар на кухню.

Подали королевский обед. Король попробовал одно блюдо — есть не стал, попробовал второе — в сторону отодвинул. Призвал повара и говорит:

— Где хочешь, соль достань! Хоть купи, хоть отними. Повар отвечает:

— Ах, ваше королевское величество, во всём королевстве соли не осталось.

Делать нечего! День король поголодал, на второй без соли поел, на третий — на еду смотреть не хочет.

Созывает совет. Советуется, где соли раздобыть.

Советники головами качают. Плохи дела в королевстве, люди болеть начали, коровы молока не дают, у овец шерсть повылезла. Сулили за соль золото и драгоценные каменья, да никто не продаёт. Надо бы к морю обозы послать, где солевары соль варят. Да высадились там на берег войска, тьма-тьмущая — соседние короли меж собой войну затеяли. Ни пройти, ни проехать.

Скоро и сам король занемог. И вспомнил он свою младшую дочь.

«Дурень я, старый дурень! — сокрушается. — Ведь младшая дочка меня и впрямь больше всех любила. А я ничего не понял! Да как её вернуть? Где-то она теперь?»

А королевна в лесной избушке тоже одна горюет, об отце вспоминает.

Просыпается как-то утром, видит — вернулась старушка. Хлопочет, что-то в мешочек насыпает.

• Предыдущая
• 31/70
• Следующая