Ни далеко, ни близко, ни высоко, ни низко. Сказки славян. - Автор неизвестен - Страница 14

• Предыдущая
• 14/70
• Следующая

Заплакал он, на всё рукой махнул — лошадь не догнал и к хозяину не вернулся.

«Раз так, — думает, — пропадай моя головушка совсем! Не место мне с людьми. Пойду в тёмный лес с волками да с медведями жить».

И свернул с дороги в бор. В такую пущу забрёл, что всю одежду ободрал. А уже в лесу смеркается, вот-вот ночь застигнет. Вдруг вдали огонёк мелькнул. Он на тот огонёк и пошёл. Выбрался на полянку, видит — под елями изба стоит и окошко светится.

Хоть и ушёл купеческий сын от людей, а людям обрадовался. Постучался в дверь, порог переступил.

Чудно ему показалось: одни мужики в избе, молодые, здоровые. За столом сидят, на серебряном блюде едят, золочёная чарка у них по кругу ходит. Двенадцать человек насчитал купеческий сын, а хозяйки не видно.

— Кто таков? Откуда явился? С чем в гости пожаловал? — опрашивают его.

Ну, купеческий сын и рассказал всё как есть.

— Вот и решил, — говорит, — с медведями да с волками жить…

Те смеются:

— Зачем тебе волки, живи с нами, мы не лучше волков.

— А кто же вы такие?

— Как кто? Разбойнички честные!

— Ну что ж, — отвечает купеческий сын.

И остался с разбойниками.

Ночь проспал, день прожил, а вечером говорят ему разбойники:

— Завтра на дело пойдём.

— А какое дело? — спрашивает купеческий сын.

— Да видишь, справа от леса, в селе, ярмарка была. Так самый богатый купец, что на той ярмарке много денег наторговал, мимо нашего леса к себе в город поедет. Вот мы его карманы и выпотрошим.

— А с купцом что будет?

— Известно, что будет. Зарежем купца.

Легли они спать, в двенадцать глоток захрапели. А купеческому сыну не спится. Как же так человека зарезать, живую душу сгубить?! Недоброе это дело!

Встал он потихоньку, прокрался в дверь. Ночь лунная, светлая. Пошёл он прямо, на дорогу выбрался, вправо свернул. К утру добежал до села да как раз вовремя. Богатый купец уже лошадей запрягает, домой ехать.

— Здравствуй, добрый человек, — говорит купеческий сын. — Прими от меня совет: не езди короткой дорогой, что мимо леса лежит, поезжай окольной. Хоть и дальше, да вернее.

— Почему так? — купец спрашивает.

— Тебя на той лесной дороге разбойники ждут-поджидают.

— А ты откуда знаешь?

— Так ведь я сам разбойник.

— Как же я разбойнику поверю? Может, ты меня заманиваешь!

— Нет, не заманиваю. Я не настоящий разбойник, со вчера к разбойникам пристал. Кабы они только грабили, так ещё полбеды. А они, душегубы, зарезать тебя задумали.

Тут купец и поверил. Вынул кошель, хотел ему денег дать. Купеческий сын спрашивает:

— И много ты мне дашь?

— Да полвыручки не пожалею, а выручка немалая. Покачал головой купеческий сын и говорит:

— Ты глянь на меня. Как скажешь — молод я или стар?

— До старости тебе ещё далеко! А в сыновья мне, пожалуй, уже не годишься. Разве что в младшие братья…

— А мне присуждено полжизни бедовать, горе горевать. И та половина ещё не прошла. Оно и выходит, что мне большие деньги ни к чему. Дай мне с выручки полтину. Я и пойду себе.

Попрощался с купцом, пошёл. Идёт и думает: «С разбойниками я не ужился, так и с волками мне не житьё будет. Придётся, видно, научиться работать как следует».

И научился. Стал на все руки мастер: старое починить, новое сколотить — всё умел.

Вот раз нанялся он к богатому мужику, который собрался новый амбар поставить. Мужик послал его лес для постройки валить. Повалил он стволов сколько нужно. Одного бревна не хватает. Присмотрел дуб потолще да повыше и давай топором махать. Свалился наконец дуб на землю, сучья обломал, верхушкой о землю грянулся. Видит купеческий сын — на верхушке гнездо воронье, а в гнезде что-то белеется. Подошёл поближе и не знает, то ли верить своим глазам, то ли не верить. Тот самый мешочек в гнезде, что ворона когда-то унесла! Схватил он его и к груди прижал.

«Верно, — думает, — срок нашим бедам кончается! Верно, жена через столько лет знак мне подаёт!»

Отвёз брёвна, хозяин спрашивает:

— Может, останешься амбар ставить?

— Нет, — отвечает, — мне теперь недосуг!

Снова отправился купеческий сын и не знает, долог ли тот путь будет или короток. Долог ли, короток ли, а прибрёл он однажды вечером к незнакомой панской усадьбе и ночевать попросился. Слуги его не пускают, прочь гонят.

— Нам не до гостей, — говорят, — у нас пан болен, может, до утра не доживёт.

Вышла тут ключница, молча посмотрела на него, потом сказала слугам:

— Куда вы прохожего человека на ночь глядя гоните? Я его сама накормлю да на лавку кожушок брошу.

Подаёт она путнику еду, а сама расспрашивает, откуда он да куда. Голос у неё ласковый, лицо приветливое.

«Эх, — думает купеческий сын, — не искал бы я свою жену, к этой бы посватался!»

И стал он ей рассказывать всё как было, что сперва случилось, что потом. А под конец показал ей мешочек с половинкой серебряного колечка, с половинкой узорного платочка. Тут ключица встала и прочь пошла, ни слова не промолвив. Да скоро вернулась и подаёт ему полколечка серебряного и полплаточка узорного.

— Неужто, — говорит, — не узнал ты меня, муженёк милый? А я тебя сразу узнала, едва ты порог переступил.

Приложила половинки, они и срослись. Колечко ей на палец само наделось, платочек на шею сам повязался.

— Так и мы с тобой, — жена сказала. — Полкольца не кольцо, полпары — не пара. Кончилось наше горе-гореванье. Одолели мы невзгоды, беды перетерпели. Теперь не разлучимся с тобой во веки. А вдвоём ничего не страшно.

За беседой не заметили, как и ночь прошла. А на заре позвали ключницу к старому пану.

Собрались у его постели все слуги. Тут он ей своё последнее слово сказал:

— Была бы у меня дочка, и та бы так мою старость не покоила, мою немощь не лелеяла, как ты, голубка. И за то оставляю тебе всё, что нажил, да всё, что от отцов-прадедов досталось.

Сказал так и вздохнул в последний раз.

Поплакала она над ним, поминки хорошие устроила.

С тех пор жили они с мужем в счастье. Хозяйство вели с разумом — чтоб самим не беднеть и людей не обидеть.

Видно, их Доля тем боком к ним повернулась, что не лохмотьями прикрыт, а богатыми одеждами украшен.

Всё утро пахал мужик своё поле. А в полдень сел перекусить, что из дому принёс. Картоху варёную с солью да с луковкой съел. Потом за воду с хлебом принялся. Мякиш сжевал, корочку бросил. И опять за работу.

Увидел это паук, обхватил лапками корочку и поволок прочь. Стояла на краю поля берёза, паук с корочкой на вершинку забрался. Сел на ветку, длинную паутинку вниз свесил.

Тут поднялся ветер, закружил паутинку и паучка с ней. Летит паутинка всё выше да выше… И закинуло её на облачко.

Плывёт облачко по небу, мимо солнца проплывает. Паук поднял корочку лапками, солнцу показал.

— Солнце ясное, ты всему живому на земле хозяин. Землю согреваешь, под твоими лучами урожай зреет. Да, видно, ты людям много хлеба даёшь, они его и съесть не могут. Глянь, солнце красное, бросил мужик корку! Свой труд, твой дар ногами затоптал.

Нахмурилось солнце, тучами закрылось. Потом в просвет выглянуло и говорит пауку:

— Ну, раз так, будет в это лето урожай невелик! Чтоб запомнили люди, что хлеб беречь надо.

И опять за тучами скрылось. Как солнце сказало, так оно и вышло.

А ты над этой сказкой подумай. Коли сметлив, сам поймёшь. Коли недогадлив, другие растолкуют.

• Предыдущая
• 14/70
• Следующая