От Екатерины I до Екатерины II - Балязин Вольдемар Николаевич - Страница 6

Соответственно титулу было и состояние Меншикова, впрочем, почти сразу же полностью конфискованное в казну. О размерах и составе этого имущества можно судить по перечню, сделанному специально созданной для этого правительственной комиссией. Обобщая воедино все отписанное в казну, комиссия определила, что Меншикову принадлежало: 90 тысяч душ крестьян, 6 городов, 4 миллиона рублей наличными и 9 миллионов в банках Лондонском и Амстердамском, бриллиантов и других драгоценностей еще на один миллион рублей, серебряной посуды три перемены, каждая из 288 тарелок и приборов, и 105 пудов, то есть 1680 кг, золотой посуды.

В Раннебурге Меншиковы пробыли недолго: 16 апреля 1728 года их всех отправили в Березов – богом забытый сибирский городишко, закинутый в болота и тундру более чем на тысячу верст севернее Тобольска. Сначала Меншиковы жили в тюрьме, но потом сам Александр Данилович срубил дом и даже пристроил к нему часовенку. Однако жить ему оставалось совсем немного. 12 ноября 1729 года он умер, разбитый параличом. А еще через месяц скончалась и его дочь Мария – бывшая царская невеста. Двое других детей Меншикова – сын и дочь – впоследствии были возвращены из ссылки только потому, что в банках Лондона и Амстердама хранилось 9 миллионов рублей, которые могли быть выданы только прямым наследникам Меншикова. Это обстоятельство и заставило русское правительство вернуть брата и сестру Меншиковых в Петербург, так львиная часть вкладов в конце концов оказалась в руках государства и его высших сановников.

Изменения в характере самодержца-ребенка

Избавившись от всесильного временщика, Петр II пустился во все тяжкие. Саксонский посланец Лефорт, племянник Франца Лефорта, в декабре 1727 года писал: «Император занимается только тем, что целыми днями и ночами рыскает по улицам с царевной Елизаветой и сестрой, посещает камергера, пажей, поваров и Бог весть еще кого.

Кто мог бы себе представить, что эти безумцы (камергером Петра II был его фаворит – князь Иван Долгоруков, а «безумцами» – весь клан Долгоруковых – В. Б.) способствуют возможным кутежам, внушая царю привычки последнего русского. Мне известно помещение, прилегающее к биллиардной, где помощник воспитателя приберегает для него запретные забавы. В настоящее время он увлекается красоткой, бывшей прежде у Меншикова, и сделал ей подарок в пятьдесят тысяч рублей… Ложатся спать не раньше семи часов утра». Беспрерывные попойки и ночные оргии не только подорвали не очень-то крепкое здоровье Петра II, но и сильно деформировали его характер. Он стал вспыльчивым, капризным, жестоким и упрямым.

Коронация

Уже на следующий день после ареста Меншикова Петр II подписал манифест о коронации, а 9 января 1728 года выехал в Москву, чтобы, по традиции, совершить обряд венчания на царство в Успенском соборе Московского Кремля. По дороге в «первопрестольную» Петр заболел корью и две недели пролежал в постели, остановившись в Твери.

4 февраля состоялся его торжественный въезд в Москву, где старая русская аристократия, в большинстве своем ненавидевшая Петра I и благоговевшая перед памятью великомученника Алексея, встретила нового императора с неподдельной радостью и восторгом. На волне этого приема самыми близкими людьми для Петра II оказались князья Долгоруковы – Василий Лукич и Алексей Григорьевич, – введенные в состав Верховного тайного совета, а любовь юного императора к Москве оказалась столь велика, что он официально объявил ее единственной столицей.

Петр, его старшая сестра Наталья и их тетка Елизавета Петровна, приехав в Москву, встретились и с Евдокией Федоровной Лопухиной, освобожденной сразу же после смерти Екатерины I и проживавшей в Вознесенском женском монастыре. Однако, хотя внуки и пожаловали бабушке 60 тысяч рублей в год на содержание, достойное бывшей царицы, а также приставили к ней небольшой придворный штат, Евдокия Федоровна осталась в монастыре, правда, в совершенно ином, чем до этого, качестве.

Непрекращающиеся беспутства

Ничто не могло изменить характер и образ жизни августейшего отрока – он делал то, что хотел. После коронации Петр продолжал кутить и «сгорать пламенем кровосмесительной любви» к своей юной и прелестной тетке. Но тут на пути Петра возник неожиданный соперник – князь Иван Долгоруков, – в объятиях которого он однажды, внезапно для него и для себя, застал Елизавету Петровну. Однако ревность к сопернику скоро угасла, так как князь Иван стал волочиться, и не без успеха, за замужней княгиней Трубецкой. А Петр увлекся княжной Екатериной Алексеевной Долгоруковой, сестрой своего друга Ивана Долгорукова.

Все это происходило в Москве и ее окрестностях, откуда Петр совершенно не спешил уезжать, и где девять месяцев продолжалась царская охота, проходившая как непрекращающийся праздник.

Царская невеста Екатерина Долгорукова

Время от времени Петр оставлял почти беспрерывную охоту и приезжал в Горенки – богатую подмосковную усадьбу Алексея Григорьевича Долгорукова, где его с нетерпением ждала новая невеста. Это была дочь хозяина усадьбы – Екатерина. Семнадцатилетняя красавица – тетка Елизавета Петровна – была отставлена ветреным племянником, но тут же утешилась в объятиях новых любовников.

А Екатерина Долгорукова все крепче прибирала к рукам вечно пьяного подростка. И тому причиной была не только ее податливость, ласковый по отношению к жениху нрав, но и несомненный ум княжны, и прекрасное для девушки образование. Детство царской невесты прошло в Варшаве, в доме ее деда, русского посла при польском дворе князя Григория Федоровича Долгорукова, умного и хорошо образованного человека. Теперь уже княжна Долгорукова ни на минуту не оставляла Петра, сопутствуя ему и на охоте, и в бесконечных переездах, и во время столь же бесконечных кутежей, развлечений и танцев.

Царская охота

Вы уже убедились, уважаемые читатели, что образование, полученное молодым императором, как в детстве, так и в юности, оставляло желать лучшего. Но, как пишет Е. В. Анисимов: «Зато самые глубокие знания Петр получил в науке уничтожения зайцев, медведей, косуль, уток и прочей живности». «Охота, – пишет Рондо в августе 1728 года, – господствующая страсть царя (о некоторых других страстях его упоминать неудобно – В. Б.)». Если не большую, то значительную часть своею царствования он провел в лесу и в поле, на охотничьих бивуаках, у костра, на свежем воздухе.

Из немногочисленных автографов, оставленных Петром II потомкам, чуть ли не самыми длинными являются резолюции типа: «Быть по тому. Петр». Или: «Отпустить. Петр», – на росписи царской охоты, которая определяла норму ежедневного питания собак (по два пуда говядины каждой!), лошадей и даже двенадцать верблюдов, которые тоже участвовали в царских охотах. За осеннюю охоту 1729 года Петр и его свита сворой в шестьсот собак затравили четыре тысячи зайцев, пятьдесят лисиц, пять рысей, трех медведей.

Дипломаты ждали того дня, когда наконец можно будет увидеть царя и переговорить с ним. Вот типичные сообщения о времяпрепровождении Петра в 1728 году, взятые наугад из донесения де Лириа: «24 мая. Этот монарх еще не возвратился с охоты… 31 мая. Царь воротился с охоты дня на два и послезавтра уезжает опять… 7 июня. Получено донесение о смерти герцогини Гольштинской (Анны Петровны. – Е. А.), принцессы, красивейшей в Европе. Но это отнюдь не заставило царя отложить поездку на охоту в окрестности, хотя и без принцессы Елизаветы… 14 июня. Царь еще не возвратился с охоты, но надеются, что возвратится на этой неделе… 21 июня. Этот монарх еще не возвратился в город, но надеются, что возвратится на этих днях». Ничего не изменилось и через год, в 1729 году: «11 июня. Царь вчера уехал на охоту за две мили от города… 1 августа. Здешний государь все развлекается охотой… 8 августа. Царь все наслаждается охотой…»