Чудесное наследство. Книга 3 - Каришнев-Лубоцкий Михаил Александрович - Страница 14

• Предыдущая
• 14/34
• Следующая

С отбивными котлетками мы расправились в пять минут. Но и этого времени вполне хватило на то, чтобы фрау Элиза сумела уговорить моего дядюшку остаться у нее погостить на одну – две недельки.

– Милая крошка, мой дорогой племянник! – обратилась она торжественно к старичку-пуппитроллю, едва мы только уселись за стол и взяли в руки ножи и вилки. – Я приняла важное решение: все мои банковские вклады я завещаю тебе!

Старушка выдержала небольшую паузу и добавила:

– А также этот дом и все, что в нем находится!

Насладившись впечатлением, которое она произвела на всех сидящих за столом (все сидели с открытыми ртами, но кусочки котлет не спешили в них класть), фрау Элиза Кнопф сказала:

– Однако с маленьким условием: мой дорогой племянничек должен пожить у меня хоть какое-то время и скрасить мое одиночество!

– Я с большой охотой… Но я… – обрел, но не до конца, дар речи Кракофакс. – Я сам, в некотором роде, дядя… А тут – тетя… А я – племянник…

– Чему вы удивляетесь? – перебила его фрау Сабина Фукс. – У дяди всегда бывают племянники, иначе какой он дядя? И, конечно, ему не возбраняется самому быть племянником – дурного в этом ничего нет! Глупо отказываться от своего счастья: вам обещают наследство, а вы капризничаете!

Последний довод оказался настолько убедительным, что мой старик сразу же перестал ломаться и спорить.

– Хорошо, – сказал он, усилием воли заставляя себя придти в чувство, – я согласен погостить у дорогой тетушки Элизы с недельку… Близкие покинули эту милую женщину, но я не таков, я не оставлю ее в одиночестве! А ты, Тупсифокс, – тут он повернулся лицом ко мне, – поезжай с Гансиком в школу. Если поступишь, дай знать об этом. Если не повезет, наш друг доставит тебя к нам. У моей милой тетушки и тебе найдется приют!

– Надеюсь, не последний? – пробурчал я и принялся кромсать отбивную котлету. – Смотри, дядюшка, не влипни в новую историю…

– Вы – знаменитый искатель злоключений! – Добряк Ганс шутливо погрозил Кракофаксу вилкой.

Дядюшка смущенно улыбнулся и склонился над тарелкой. Глядя на него, все активно заработали ножами и вилками. Я тоже насадил на вилку небольшой кусочек котлеты и отправил его в рот. И тут же вскрикнул от боли: острые зубцы впились в мой язык.

– Все! Ухожу пешком! Прощайте! – Я спрыгнул с подставки, на которой сидел, спустился со стула на пол и бросился прочь из жуткого дома. Ганс-Бочонок, дядюшка и обе старушки кинулись меня догонять.

Остановился я только у нашей машины: все-таки надежда добраться до школы юных волшебников в автомобиле еще теплилась в моей душе.

– Заводи! – сказал я подбежавшему ко мне первым дядюшке Гансу. – Даю три попытки!

– Хватит одной! – улыбнулся, желая меня подбодрить, лихой водитель и повернул ключ зажигания.

И чудо случилось, двигатель заработал! Я запрыгнул в «Тортиллу» и сел в кресло рядом с Гансом-Бочонком.

– Полный вперед! И прошу больше не останавливаться!

– Есть полный вперед и больше не останавливаться! – козырнул усач-привидение и потянулся правой рукой к рычагу переключателя скоростей.

В этот момент к машине подбежал запыхавшийся Кракофакс (фрау Фукс и фрау Кнопф прекратили преследование еще находясь в холле первого этажа).

– Тупсифокс, ты должен меня понять! Такой шанс! – пропыхтел он, тяжело отдуваясь. – Когда еще на мою голову свалится такое наследство – подобное случается раз в жизни!

– Дядюшка, ты сошел с ума: какой ты наследник?! – попробовал я образумить старого пуппитролля. – Поверь, в этом доме нечисто! Давай уедем вместе!

Но Кракофаксу словно вожжа под хвост попала, он закусил удила и на уговоры не поддался.

– Чушь! – засмеялся он натужным, неискренним смехом. – Дом как дом! А ты пытаешься любую мелкую неприятность объяснить происками нечистой силы! Успокойся и поезжай в школу – тебя ждут экзамены. Счастливого пути, Тупсифокс! Ни пуха, ни пера!

– К черту, – буркнул я в ответ по привычке. И поскорее трижды сплюнул через левое плечо: не хватало мне только самому сглазить родного дядюшку!

Ганс-Бочонок переключил скорость, отпустил тормоза, и наша «Тортилла», радостно рыкнув и подпрыгнув на месте, резво рванула вперед.

В школу юных чародеев мы успели вовремя. Экзамены еще не начались, хотя к ним все было уже готово. Оставалось только построить абитуриентов в шеренгу, отделить от них родственников и друзей и можно было приступать к первому испытанию.

Я попросил Ганса-Бочонка не выходить из машины, чтобы не привлекать излишнего внимания к его колоритной, раскрашенной акварельными и масляными красками, фигуре, и поспешил присоединиться к шумной толпе мальчишек, девчонок и взрослых гнэльфов. Мне хотелось поскорее почувствовать себя настоящим кандидатом в ученики этой странной школы и я не желал выделяться чем-либо среди моих будущих одноклассников.

Но увы, не тут-то было! Едва я приблизился к этому рою гудящих, словно шмели над клевером, гнэльфов, как кто-то из мальчишек громко закричал:

– Смотрите, смотрите! Сюда приехал пуппитролль! Боже, как он похож на ТОГО, КОГО НЕЛЬЗЯ НАЗЫВАТЬ!

Вся толпа разом смолкла и дружно устремила на меня любопытные взоры.

– Да, Густав, ты прав, – воскликнула девчонка, стоявшая в двух шагах от наблюдательного мальчишки-гнэльфа, – это – пуппитролль. Но он совсем не похож на ТОГО, КОГО НЕЛЬЗЯ НАЗЫВАТЬ! Во-первых, он без очков…

– А во-вторых, он рыжий как клоун! – перебил ее другой мальчишка. – И одет он как клоун! Вы поглядите, какая у него куртка и какие штаны! Он наверняка сбежал из цирка!

Все засмеялись над его словами, и только та девчонка, которая первой отказалась признавать во мне какую-то безымянную знаменитость, попробовала пристыдить своих товарищей:

– Гимпель, Шлингель, Кальб, Флинк! А ну, прекратите потешаться над мальчиком! Может быть, у его родителей нет денег на другую одежду? Вот начнем учиться, тогда и посмотрим кто чего стоит!

К счастью, в это мгновение раздалась команда к построению, и дальнейшие обсуждения моей скромной личности прекратились. Толкаясь и посмеиваясь, абитуриенты встали на площади перед зданием школы в две шеренги, и я торопливо пристроился в первый ряд левофланговым. Ректор школы профессор гномологии и эльфологии А. Т. Купрум произнес вступительное слово, а затем объявил о начале первого и – о, счастье! – единственного экзамена.

– Вы знаете, дорогие друзья, – сказал он, обращаясь к нам с доброй, отеческой улыбкой, – что весь мир сейчас околдован образом ТОГО, КОГО НЕЛЬЗЯ НАЗЫВАТЬ. И все, что с ним связано, также священно для многих его поклонников. Не будем исключением и мы с вами: давайте проведем отбор на факультеты нашей школы так, как было принято делать в школе, в которой учился ТОТ, КОГО НЕЛЬЗЯ НАЗЫВАТЬ!

Закончив эту длинную тираду, ректор взмахом руки дал знак своим помощникам вынести на площадь табурет и большую остроконечную шляпу.

– Мы набираем первый курс, поэтому наша шляпа пока еще совсем новенькая, – виноватым голосом извинился ректор. – Но ничего, пройдет время и она состарится!

– И тогда ее придется выбросить? – спросил я шепотом у мальчишки, который стоял рядом со мной. – Не понимаю: чему здесь можно радоваться?

– Тсс!.. – зашипел сосед, морщась и гримасничая. – Не говори глупостей! В школе ТОГО, КОГО НЕЛЬЗЯ НАЗЫВАТЬ была старая, с заплатками, шляпа!

– Сочувствую, хотя в некоторых школах нет и таких…

Я замолчал и снова стал смотреть перед собой, надеясь увидеть любопытное зрелище. Но ничего особенного нам, увы, не показали. Абитуриенты один за другим подходили к табуретке, брали дрожащими руками шляпу и водружали ее себе на голову. А шляпа, выдержав томительную паузу, громко верещала почти негнэльфским голосом: «Фельдхауз!.. Фельдхауз!.. Фельдхауз!..»

Когда она в десятый раз подряд выкрикнула злополучный «Фельдхауз», ректор всполошился и дал команду прекратить на время экзамен. Подбежав к табурету, он схватил шляпу и стал пристально разглядывать ее внутреннюю часть. Закончив осмотр, ректор обреченно произнес:

• Предыдущая
• 14/34
• Следующая