Ночь накануне - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 6
- Предыдущая
- 6/81
- Следующая
— А сегодня прибежал весь перепуганный, сказал, что там женщина с мальчиком… Вас вызвал… Ой, а вы точно из милиции?
Видимо, хозяйка только сейчас обратила внимание на внешний вид сотрудника правоохранительных органов.
— Правда, — Артур вытащил из сумочки удостоверение, — а это летняя оперативная форма одежды. Приказ министра.
Женщина внимательно осмотрела документ и, убедившись, что парень в шортах не врет, с облегчением вздохнула.
— Вы спускались вниз? К помойке? — спросил Артур.
— Нет… Что вы… Я боюсь мертвецов.
— Придется. Женщина, похоже, местная. А вы работаете продавцом. Могли видеть. Или из вашего дома. Пойдемте… Не бойтесь. Они не укусят. Если укусят, я оплачу лечение. Оденьтесь.
Артур вернулся на кухню. Бледный, как спирохета, композитор сидел на табуреточке, теребя музыкальные пальцы. Опер раздвинул шторы, выглянул в окно. Действующих лиц возле помойки заметно прибавилось. Замначальника райотдела по общественной безопасности, дежуривший по району, бригада из ГУВД, зачем-то наряд вневедомственной охраны и даже представители МЧС. Шоу начинается.
Прежде чем покинуть кухню, он обратился к композитору:
— Слушай сюда, Бетховен. Завтра пойдешь в «Нирвану»…
— Куда?!
— В «Нирвану». Ресторан такой на Матросова. Тут рядом. Найдешь администратора, скажешь, что от Артура Юрьевича. Он пристроит тебя тапером. Три раза в неделю. С деньгами не обидит.
— Но… Я…
— Иначе посажу за тунеядство. Статью снова приняли. До трех лет. Будешь на зоне уровень художественной самодеятельности поднимать.
Композитор хотел что-то возразить, но, нарвавшись на взгляд человека в шортах, обреченно кивнул головой.
Пока ждали лифт, Артур негромко попросил женщину:
— Если вдруг узнаете ее, вида не подавайте. Отойдем в сторонку, тогда скажете. Так надо.
Артур, как опытный сотрудник, был уверен, что начальство в случае положительного опознания выхватит шашки из ножен и всех бросит в прорыв. И распугает не только душегубов, но также голубей и мирно спящих граждан. И не даст исполнить задуманное. Менялись кадры, менялись названия отделов и управлений, менялись законы. Но одно оставалось неизменным. Бардак.
Замначальника райотдела, заметив подчиненного, пришел в восторг от его внешнего облика:
— Ты совсем, да?! Еще бы в плавках пришел! Здесь убийство, а не пляж! Сейчас телевидение приедет! Клоун! Волосы седые, а в заднице детство играет!
— Не в заднице, а в верхней части ноги, — буркнул в ответ Артур и подтолкнул женщину к мусорному бачку.
— Ты еще поостри!.. Выпил, так сиди дома! Не позорь погоны!
Артур не удивился напрасному обвинению в пьянстве. У него с шефом не складывалось. Имея за плечами пятнадцать лет оперативного стажа, он мог позволить себе не соглашаться с мнением руководства. Что, разумеется, ни у кого не вызывает теплых чувств. К тому ж само руководство не было образцом преданности долгу. Взять хотя бы личный автотранспорт. Далеко не семьдесят девятый год. Очень далеко. Это при окладе в двадцать тысяч карбованцев. А если про недвижимость вспомнить, то совсем грустно…
А может, осадить его, пользуясь моментом? Ночь же Накануне. Ничего за это уже не будет. Сказать, например, как он местный наркотрафик прикрывает. Или бизнес мелкий душит, веля барыгам сдавать деньги на строительство часовенки. А потом со святым отцом табош делят. Десятину церкви, как положено, девяносто процентов себе. И никто не прикопается — церковь отделена от государства.
Нет, некогда… Есть дела поважнее. Да еще Основатель услышит. Хотя он, наверное, и так знает. Поэтому и затеял игру на вылет.
— Посмотрите, не бойтесь. — Он взял у «убойщика» фонарик и осветил мусорный бак.
Женщина вскрикнула, несмотря на то что морально готовилась увидеть убитых. Потом заплакала и запричитала:
— Господи, ребенка-то за что? Подонки… Скоты… Что им мальчик сделал?… Жалко-то как.
Артур взял ее под локоть и отвел в сторону.
— Успокойтесь… Узнали?
Женщина вытерла слезы, потом испуганно прошептала:
— А они… Нам ничего? У нас два сына…
— Ничего. Гарантирую. Не бойтесь… Да и зачем вы им?
— Только я подписывать ничего не буду, ладно?
— Я и не прошу ничего подписывать, — хмуро ответил Артур Юрьевич.
— Хорошо, — женщина еще несколько секунд помолчала, что-то прикидывая, потом согласно кивнула, — как ее звать, не знаю. Но один раз видела. Лицо запоминающееся.
— Где?
— В кафешке. В парке Целинников.
— За памятником?
— Да… Она там официанткой работала. Или со столов убирала… Недели две назад я зашла ливень переждать, зонтик забыла, так она там посуду носила. Я еще подумала — такая симпатичная, а посуду таскает…
— Не всем же моделями быть. Точно она, не ошибаетесь?
— Она… Я ж говорю — приметная.
— А мальчик?
— Не знаю… Сын, видимо… Можно я пойду? Мне к восьми в ларек… Хотя не засну, наверное…
— Идите… Благодарю… Погодите. Сейчас вас будет допрашивать следователь. Не говорите, что узнали ее. Как раз он заставит расписываться.
— Да, да… Не скажу. А вы их точно найдете?
— Мы всех находим. Стопроцентная раскрываемость.
«Но девяностопроцентная закрываемость». Не дожидаясь, пока она скроется в подъезде, Артур знаком подозвал Бонуса:
— Погнали. Есть вариант.
— Не могу. Сейчас главковское начальство едет, надо здесь отсвечивать. Я ж дежурю.
— Ничего, обойдутся без твоих услуг. Тетка ее узнала. Поможешь.
— Лады, я только «убойщика» предупрежу.
Через минуту они уже тряслись в «ауди», летевшей вперед, словно Чапаев на белогвардейцев.
— Амортизаторы поменяй, — Бонус прислушался к стуку в подвеске, — текут уже, наверное.
— Давно вытекли…
— Не, я «немца» брать не буду. Ремонт в копеечку влетит… Прикинь, я тут «корейку» присмотрел. Двухлетней давности, без пробега по нашим дорогам. И, главное, в кредит можно взять. Так, прикинь, в банке не дают! Я два года назад уже брал на холодильник да на пару месяцев задержал. Они и пробили! А надо-то всего десятку. Мне накоротке сказали, это из-за кризиса.
— Вон, у начальника займи.
— Как же… Даст. Он себе яхту недавно купил. Двухмоторную. Блин, обидно. Тачка классная, движок один и восемь, полный электропакет, все дела… И цвет приятный. Черный металлик… Слушай, а куда мы едем?
— В кафе. Кофе попить. Для бодрости.
Он взглянул на часы. Половина первого. В пять лавочка закроется. Если, конечно, не найдем предназначение в жизни.
Предназначение… Интересно, какое предназначение у этого композитора? Сочинять никому не нужные мелодии? И сидеть до старости на шее у жены?
С другой стороны, если бы он не сочинял, а вкалывал бы тем же тапером или грузчиком, то не ползал бы ночью по помойкам. А не ползал бы по помойкам, не нашел бы сегодня женщину с пацаном… А не нашел бы, и меня б здесь не было… И не успел бы я…
Может, в этом и есть его предназначение? Всю жизнь сочинять музыку, чтобы в один, не скажу что прекрасный, момент оказаться в нужное время и в нужном месте?
И, самое интересное, он об этом даже не догадывается.
Не исключено, и я не догадываюсь, в чем мое истинное предназначение.
И никто не догадывается.
И как же в таком случае угодить Основателю? И вообще, каковы критерии оценки?!
— Охренеть! Всего на два месяца платеж задержал! — продолжал стонать Бонус. — Так не по своей же воле! Зарплату не выдали, и попал!..
А в чем предназначение Бонуса?
— Слушай, а в магазинчик наш никто не залезет, пока ты тут? Потом не расплатимся.
— Не залезут. Я оставил клона.
Езда по парковым дорожкам была запрещена, но не для его «ауди». Артур обогнул памятник трактористу-целиннику. Месяц назад какой-то шутник написал на его робе «SALE» и телефон Комитета по охране памятников. Не поленился ведь найти… Хулигана пока не поймали. Как передали в криминальной хронике, возбуждено уголовное дело по статье «Надругательство над местами захоронений». Хотя никто под памятником захоронен не был. А если и был, то негласно.
- Предыдущая
- 6/81
- Следующая
