Ночь накануне - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 14

• Предыдущая
• 14/81
• Следующая

И выглядела очень грустной. Словно предчувствовала.

…Нельзя исправлять прошлое. Даже если имеешь такую фантастическую возможность. Иначе не по правилам. Наверное, Основатель забыл предупредить. Кто знает, не приведет ли это к еще более страшным последствиям? Спасешь двоих, а погибнут сотни.

Исправленному — не верить. Это не работа над ошибками и не испорченный договор страхования жизни.

Артур шагнул в комнату. На него никто не обратил внимания.

Его не видели!

Основатель не дурак. Все предусмотрел. Он не даст изменить прошлое. Наблюдай, но не вмешивайся.

Он подошел и взял Надю за руку. Она никак не реагировала.

— Уходите! Немедленно уходите! Слышите?!

Она не слышала. По-прежнему грустно смотрела в окно.

— Уходите! Я останусь вместо вас! Уходите!!!

Артур хотел опрокинуть стол, но руки прошли сквозь него, не сдвинув с места.

— Уходите!!!

Ему показалось, что их взгляды встретились. Возможно, случайность.

Дубровкин жестом позвал Алку в спальню.

Уходите!!!

Гарик поднял валявшийся на полу дротик от дартса и метнул в мишень, висящую за спиной Артура. Дротик прошел сквозь майора и воткнулся в распятие, не попав в цель.

… Они с Надей снова посмотрели в глаза друг другу. Это уже не могло быть случайностью. Надя видела его. Или чувствовала присутствие.

Стоп! А может?… Может, все не по-настоящему?! Основатель просто придумал игру! Придумал правила! Я хотел зайти в дверь, но тут позвонил Бонус, попросил приехать… Случайность? Нет! Основатель создал условия, чтобы посмотреть на последствия. Кто как себя поведет. В этом и есть его план! Легко доказывать на чужих примерах, а ты попробуй докажи на своем! Не подозревая, что ты сам и есть доказательство. Ах, молодца! А это значит…

Значит, в реальной жизни ничего не случилось. Надя и Костик живы, а не лежат в мусорном баке! А я только играл в заданных условиях! Я же сыщик, как сразу не догадался?!

Или… или я все-таки ошибаюсь?

Алла вышла из спальни: — Надь, я сейчас вернусь. Совсем забыла, мать просила заскочить… Я буквально туда-сюда…

— Хорошо.

Через минуту она покинула квартиру.

— Мне тоже пора. Дела. — Гарик встал с кресла, нечаянно зацепив початую бутылку с красным вином и запачкав манжет рубашки.

Надя принялась вытирать столик салфеткой.

— Надь, еще раз извини за прошлый раз… Не знаю, что на меня нашло. Дурак…

— Ничего… Я уже забыла.

— Я позвоню как-нибудь, если не возражаешь. Поужинаем… Или просто поболтаем.

— Конечно.

Он галантно поцеловал ей руку и вышел в прихожую…

Да! Это всего лишь игра! Они остались живы! Живы!!!

Артур проводил Гарика до дверей. Тот обулся и покинул квартиру. Майор вернулся в комнату, подбежал к окну. Увидел, как моргнул фарами желтый «порш», как Гарик уселся в него и отчалил.

Все! Я угадал! Ха-ха-ха!!!.. Он никого не убивал! Это игра! Можно уходить!

Когда он уже взялся за ручку волшебной двери, услышал странные звуки из ванной. Притормозил и заглянул внутрь.

Перед зеркалом стоят Дубровкин. На стеклянной полочке белела дорожка из порошочка. Паша нагнулся с ней, поднес к носу трубочку и жадно втянул кокаин. С наслаждением зажмурился, потом открыл глаза и, мерзко улыбнувшись, посмотрел на свое отражение…

Отражения не было…

Артур увидел только себя!

Дубровкин по-волчьи принюхался, обернулся назад, словно почуяв присутствие постороннего, и облизнул желтоватые клыки.

Ха-ха-ха… А теперь можно и порезвиться…

И это не было условиями игры. Это было по-настоящему… Как и те красные галстучки, повязанные жертвам.

Чтобы не сразу нашли следы от зубов.

«…Как же ты мог перепутать вино на манжете с кровью?! Как же ты мог поверить на слово?! Положился на интуицию, на опытность? Сыщик хренов! Очки купи!»

Нельзя менять прошлое, Корнеев. Нельзя исправлять ошибки, нельзя вернуть потерянное безвозвратно… Как бы ни хотелось.

Надо просто не допускать ошибок. По возможности… Какие бы эмоции тобой ни управляли.

Основатель рассчитал грамотно. В этом и было испытание.

А сейчас возвращайся и жди приговора.

Он, покачиваясь, словно пьяный, вернулся в прихожую и открыл дверь…

«Не слишком ли много коньяка за вечер, Бомонд?»

Не слишком. Всего-то…

Аркадий взглянул на стоявшую возле монитора поллитровку «Багратиона». Чуть больше трети в остатке. Нормальная рабочая доза. И потом, это не только за вечер. Начал-то практически днем, в шесть часов, когда сел за работу.

Он вообще в последнее время не мог работать без алкоголя. И вовсе не потому, что спиртное якобы стимулирует мозговые клетки. Просто то, чем он занимался, не приносило особого удовольствия. Скорее, наоборот, — вызывало легкую тошноту, грозящую со временем перейти в устойчивый рвотный рефлекс.

Аркадий трудился преимущественно по ночам. В шесть вечера садился за потертую, отполированную до блеска клавиатуру, на которой уже не было видно букв, а в четыре утра вставал из-за стола. Разумеется, делал перерывы. Один из них приходился на одиннадцать вечера. Под именем Бомонд он заходил в чат и общался с населением, дабы быть в курсе царящих в обществе настроений. Что в его профессии абсолютно нелишне. Да и некоторые удачные фразы посетителей тут же копировал в специальную папочку. Пригодятся. Тем более что никто не предъявит права на авторство. Это же Сеть.

Байки о знаменитостях, которые он рассказывал в чате, имели реальную основу. Некоторые истории происходили на его глазах, а некоторые с его участием. Обидно, что сам он знаменитостью не считался.

Аркадий был сценаристом. С его точки зрения, как минимум, талантливым. Хоть и без специального образования. Образование лишним не бывает, но, коли нет в тебе искры Божьей, никакие курсы или институты не помогут.

И как часто это случается у гениев с большой буквы «Г», творец вступал в непримиримый конфликт с ремесленником, что и вызывало устойчивую потребность в коньяке.

Он считал себя творцом, а от него требовали ремесла. Те два сценария, которые он, выражаясь языком поэтов, писал кровью, так и пылились в ящике стола, зато пустышки для ситкомов [3] или криминальных саг продюсеры брали на ура.

Поначалу он старался не халтурить, тщательно продумывал диалоги, логику поступков героев, но конвейер работал без остановки, и он махнул на качество рукой. Использовал штампы, воровал цитаты из других фильмов, а иногда откровенно прикалывался. Благо деньги платили, а народ кушал и требовал еще. Да и какое тут может быть качество, если в тридцать минут экранного времени надо помимо купленного у американцев или французов бредового сюжета впихнуть скрытую рекламу всякого ширпотреба? А потом еще слушать не менее бредовые замечания редактора и соглашаться с ними. Ибо, если не согласишься, тут же найдут замену.

Постепенно он вообще перестал спорить и делал то, что говорили. Надо пять трупов за серию — без проблем, надо десять шуток про секс — без вопросов!

Когда-то, миллион лет до нашей эры, он кропал статьи для городского еженедельника и подрабатывал сочинительством женских любовных романов для крупного издательства. Однажды коллега, халтуривший на популярном милицейском сериале сценаристом, попросил подменить его на пару серий. «Там ничего сложного — есть заданные герои, придумываешь простенькую историю по схеме “преступление — раскрытие — пьянка” и пишешь диалоги. Деньги небольшие, но, глядишь, заметят».

Попробовал. Придумал. Написал. Заметили. Предложили написать еще. Необязательно на милицейскую тему. Ну и понеслось… Еженедельник остался без журналиста, а издательство без любовного беллетриста Вероники Грин. Такой псевдоним выбрал Аркадий, потому что первый гонорар ему заплатили черным налом в зеленых долларах. Ее, вернее, его последняя повесть «Ночь Накануне», пылившаяся на подоконнике, была единственным напоминанием о незадавшейся писательской карьере.

• Предыдущая
• 14/81
• Следующая