Сочинитель убийств - Хайсмит Патриция - Страница 15

• Предыдущая
• 15/52
• Следующая

Сидней вяло поднялся на второй этаж, пытаясь заставить себя сесть за машинку, он был на 262-й странице, и ему оставалось напечатать еще не больше пяти. Затем нужно перечитать и отправить двум новым издателям, оригинал в Америку, копию – в Лондон, а один экземпляр оставить у себя. Остановившись в коридоре, Сидней заглянул в открытую дверь гостевой комнаты. На глаза ему попался край красно-синего ковра, свернутого вдоль противоположной стены. Ну что ж, надо идти до конца, сказал он себе. Необходимо узнать, какое это произведет впечатление. Такую идею можно будет использовать в книге. Так, по крайней мере, считают психиатры. Он направился к лестнице, думая о том, что нужно немедленно начать копать яму, но тут же остановился. Подобные дела надо делать утром, пораньше, – вот когда этим следует заняться. Если завтра он проспит, тем хуже для него. А скорей всего, он вообще этого не сделает.

Хотя Сидней много работал днем и спокойно провел вечер за чтением книг, он долго не мог заснуть. Какой-то стук с первого этажа доносился до него и, когда он наконец встал – пойти посмотреть, что это было, – то обнаружил всего лишь форточку в гостиной, стучавшую от ветра. Сидней снова лег и на сей раз заснул. Проснулся спустя несколько часов, но с более ясной головой, чем обычно у него бывало при пробуждении. За окном было еще настолько темно, что он с трудом разглядел стрелки на своих наручных часах. Десять минут пятого. Теперь или никогда, сказал он себе, хотя причиной пробуждения не была никакая срочная нужда, а твердая решимость исполнить задуманное. Спустился вниз, поставил вариться кофе, снова поднялся, надел старые холщовые штаны, теннисные тапочки и шерстяную рубашку. Выпив кофе, отправился в кладовку, взял там вилы и положил их в машину на пол. Задним ходом вывел машину из гаража и поставил за домом.

Поднявшись в гостевую комнату, Сидней взвалил на плечо свернутый ковер, представляя себе, что тот весит больше, чем на самом деле – словно в нем спрятан труп Алисии. Выйдя через заднюю дверь, он положил ковер на заднее сиденье машины. Сидней отметил, что даже пустой ковер был не так уж легок, а с телом внутри он едва ли смог его нести. Нужно будет запомнить это для следующей книги. Сидней оглянулся по сторонам. Никого. Никого, если не считать нескольких чирикающих птичек. Окна миссис Лилибэнкс были темными. Он тронулся с места. Лес, который он выбрал, находился в десяти километрах отсюда. Свернув с фрамлингемской дороги, Сидней поехал другой, очень прямой, обсаженной по обеим сторонам высокими деревьями, сразу за которыми начинался лес. Ни одна машина не обогнала его, и лишь навстречу попался один грузовик. Наконец Сидней остановился опушке с левой стороны дороги.

Вытащив вилы, он шагнул в лес. Пройдя метров пятьдесят, нашел крохотную лужайку, на которой не было ни единого дерева, лишь редкая трава. Он начал копать от самого ее края. Это оказалось очень медленным и трудным занятием, даже несмотря на то, что почва была мягкой, и Сидней пожалел, что не захватил с собой лопату. С большим удовольствием он бы сложил свернутый ковер пополам и слегка присыпал бы его землей, но он заставил себя выкопать длинную яму, словно ему нужно было скрыть в ней настоящее тело. Яма получилась больше метра глубиной. Когда мимо проходила какая-нибудь машина, – их было всего три – Сидней не видел ни одной сквозь густую листву, слышал только шум мотора. Из этого он заключил, что никто не сможет увидеть и его самого. Выкопав могилу почти нужной глубины, он вернулся к машине за ковром. Солнце уже осветило верхушки деревьев, стало немного светлее. Едва он снова взвалил ковер на плечо и закрыл дверцу, мимо промчался большой зеленый грузовик и на такой скорости, что ветер от него слегка растрепал волосы Сиднея. Отыскав свою лужайку, Сидней положил ковер на траву и снова с тем же упорством принялся углублять яму, пока она не стала еще сантиметров на пятнадцать глубже по всей длине. Ему никак не удавалось справиться с толстыми корнями, которые попадались внизу. В конце концов он спрыгнул в яму и притоптал их ногами. Когда Сидней скатил ковер в яму, то почувствовал такую усталость в руках, что ему почти поверилось, что в ковре было на самом деле что-то завернуто, настолько тот был тяжелым. Если бы внутри было запрятано тело, подумалось ему, страх прибавил бы мне сил. Вилами он забросал яму землей и теперь, как настоящий преступник, почувствовал себя в безопасности: тело было надежно захоронено. Он немного притоптал землю и вилами уничтожил следы своих ботинок вокруг.

Вернулся к машине и внимательно поглядел назад, в направлении «могилы», ничего не бросалось в глаза. Окурок единственной выкуренной сигареты разорвал и развеял по ветру. Какие еще следы он мог оставить? Примятая трава? Но тут понадобился бы этакий супер Шерлок Холмс, чтобы увидеть это после первого же самого слабого дождя, и уж совершенно гениальная интуиция могла связать примятую траву с Сиднеем Бартлеби. Да, это был ковер, и Эббот, возможно, запомнил, что продал ковер ему; да и друзья могли узнать ковер, но ведь, в конце концов, внутри ковра не было ничего. И Сидней завел мотор. Яркие пятнистые тени от листвы раскрасили дорогу. День обещал быть ясным.

Воскресенье прошло спокойно. Сидней начал перечитывать «Стратегов», но не испытал при этом особого оптимизма. В последнем варианте первая часть логически подводила ко второй, и это, по крайней мере, доказывало наличие интриги и обещало развязку.

В понедельник, в шесть часов вечера, миссис Лилибэнкс принесла Сиднею крыжовника. Сидней пригласил ее в дом.

– Он стоит три шиллинга шесть пенсов килограмм, я же не могу съесть больше, чем полкило, – сказала она – может быть, вы сделаете себе мармелад со сливками или это для вас слишком сложно?

– Я люблю, но никогда не делал сам, – ответил Сидней. – Этим всегда занималась Алисия.

– Если хотите, я могу приготовить для вас, мне ведь все равно делать себе. Мне не трудно, нужно только обрезать хвостики и протереть ягоды через сито, – она улыбнулась. – Вы можете зайти за своим мармеладом сегодня в половине восьмого. Так будет быстрее, чем если я сама принесу его вам.

Сидней был тронут такой деликатностью.

– Я вовсе не потеряю времени, – сказал он. – У меня его больше чем достаточно.

– Алисия сказала, что вы рассчитывали побольше поработать в эти дни. Поэтому я и не хотела вас отвлекать. В противном случае я просто пригласила бы вас к себе вчера на обед.

– Спасибо, – смущенно произнес Сидней (Он чувствовал себя не вполне в своей тарелке после чтения «Стратегов».)

Миссис Лилибэнкс оправила свой жакет и взяла миску с крыжовником.

– Как вам нравится ваша холостая жизнь? – спросила она, направляясь к двери.

– Может, вы немного посидите?

Он только сейчас сообразил, что забыл предложить гостье сесть.

– Нет, спасибо, я пойду. Алисия сказала, что поедет к матери, в Кент.

– Да.

– Вы не дадите мне ее адрес? Я хочу написать ей.

– Конечно, одну минуту.

Сидней пошел в гостиную за карандашом, который лежал у телефона.

– Глупо, что я сама ее об этом не спросила, – сказала миссис Лилибэнкс, идя следом за Сиднеем. – О, я вижу у вас новый ковер! Очень красивый.

– Да, – ответил Сидней, переписывая адрес. (Он почувствовал, как сердце его подпрыгнуло, словно он и в самом деле был преступником.) – Вот. Миссис Хартли Снизам, Поукс Корнер, Рейберн, Кент.

– Снизам, – прочитала миссис Лилибэнкс.

– Да, – улыбнулся Сидней. – Раньше я любил подшучивать над этой фамилией, пока не услышал другие, еще более смешные.

Миссис Лилибэнкс рассмеялась, полное ее тело затряслось.

– Лилибэнкс – тоже в своем роде неплохая фамилия. Особенно для могильного памятника, а? Моего мужа в детстве часто дразнили из-за фамилии. Он мне сам рассказывал. Представляете, в школе его звали «могильщиком».

Сидней заметил, как улыбка постепенно сходит с ее губ, видимо, она заметила, что ее собеседник больше не улыбается. Он представлял себе могилу Алисии, поросшую лилиями, и почувствовал, что бледнеет.

• Предыдущая
• 15/52
• Следующая