И буду век ему верна? - Полякова Татьяна Викторовна - Страница 27
- Предыдущая
- 27/50
- Следующая
– Чего надо? – не очень вежливо спросила я.
– Не могли бы вы проехать с нами? Это не займет много времени.
– Занимайте на здоровье, только скажите, чего надо?
– Вам все объяснят позднее.
Славка хмуро смотрел на вновь прибывших и вдруг заявил:
– Я поеду с тобой.
– В этом нет необходимости, – вежливо заметил «серый костюм».
– Сторожи квартиру, – сказала я, поднимаясь. Вот так живешь себе тихо-мирно жизнью, в которой ничего не случается, и вдруг поперло. Признаться, меня разбирало от любопытства. Оттого с парнями я отправилась если и без особой охоты (после бессонной ночи клонило в сон), то с безусловным интересом.
Возле подъезда замер новенький «Лексус». Выходит, вовсе не менты меня посетили. Я плюхнулась на заднее сиденье, парни устроились впереди. Ехали молча. До меня уже дошло, что ничего объяснять они не будут, придется ждать и теряться в догадках. Через полчаса мы тормозили возле здания на Гороховой, построенного пару лет назад. Выглядело оно очень солидно. Когда мы входили в подъезд, я обратила внимание на табличку. Фирма «Монолит». Загадочности это лишь прибавило. Мы поднялись на лифте и очутились в просторном холле с высокой стойкой посередине, откуда нам зазывно улыбались две девушки, брюнетка и блондинка.
– Максим Юрьевич вас ждет, – сообщила брюнетка, забежала вперед и распахнула передо мной дверь, скользнув взглядом по моим джинсам и разбитым кроссовкам.
Устыдившись своего внешнего вида и оттого вздохнув, я вошла в кабинет с белым пушистым ковром и черной глянцевой мебелью. Среди всего этого великолепия хозяин кабинета как-то терялся, по крайней мере я не сразу его заметила.
– Садитесь, – подал он голос и кивнул на кресло. Ему было лет пятьдесят, довольно упитанный, светлые волосы успели поредеть, брови сдвинуты, между ними пролегла глубокая складка. Бульдожий подбородок, и хватка скорее всего тоже бульдожья. Я села, подперла щеку ладонью и уставилась в окно напротив. Мужчина сверлил меня взглядом. Поначалу этот взгляд был сердитым, потом стал скорее растерянным. Он поерзал и спросил: – Что вы там разглядываете?
– Я не разглядываю, я недоумеваю. Пытаюсь понять, какая от меня может быть польза фирме «Монолит».
Мужчина шумно вздохнул, не скажешь, что у него крепкие нервы.
– Извините за причиненные неудобства, – вдруг заявил он.
– Да я не против. Счастлива познакомиться, хоть вы и не представились. Кстати, я остро нуждаюсь в мужчине. Вы случайно не вдовствуете?
– Случайно нет, – буркнул он, а глаза гневно сверкнули.
– Жаль. Мне всегда нравились мужчины в возрасте. Солидные, основательные.
– Всыпать бы тебе как следует пониже спины, – не выдержал он.
– Поздновато. Я уже взрослая девочка. Так что у вас за нужда во мне?
Мужчина еще немного поерзал, вздохнул, но заговорил спокойнее:
– Я был знаком с вашим мужем.
– Да? С которым?
– С Вадимом Викторовичем.
– Должно быть, он нас не знакомил, я вас не помню. Ну и что вам от меня надо?
– Задать несколько вопросов.
– У меня для вас плохая новость. Я терпеть не могу вопросы.
– Прекрати кривляться, – рявкнул он. – Пока я…
– Пока вы что? – удивилась я. Он повертел авторучку в руках, пытаясь успокоиться. – У меня папа – прокурор, – порадовала я его на всякий случай.
– Знаю, кто твой папа, – отмахнулся он. – Не скажешь, что с дочкой ему повезло. Такой пост занимает, а ты…
– Вторая плохая новость, – сказала я, поднимаясь. – Вам тоже не повезло.
– В каком смысле?
– В смысле идите к черту.
– Подождите, – забеспокоился он, сообразив, что я намерена покинуть его роскошный кабинет, вздохнул и добавил: – Да, что-то разговор у нас не складывается.
– А вы начните еще раз, – посоветовала я. Он посверлил меня взглядом. – Лучше всего со слов «здравствуйте».
Дядька оказался занятным типом, потому что вдруг улыбнулся.
– Здравствуйте, Ефимия Константиновна. Моя фамилия Озеров. Озеров Максим Юрьевич. Извините, что отнимаю у вас время. Мне очень важно с вами поговорить.
– Слушаю вас, Максим Юрьевич, – с мягкой улыбкой кивнула я, вновь устраиваясь за столом.
– У вашего покойного мужа… Вадима Викторовича был охранник, некто Малахов. Вы его помните?
Вопрос меня не удивил, учитывая вчерашнюю встречу, но беспокойство вызвал. Стас в городе, и им интересуются. Ему следовало об этом подумать, прежде чем являться сюда.
– Помню, – кивнула я.
– Что вы о нем скажете?
Я поскребла затылок, нахмурилась и ответила:
– Он был охранником.
– И все?
– А что еще?
– Он жил в вашем доме, вы ежедневно виделись, так что какое-то представление должны были о нем составить. Я прав?
– Наверное. Но не составила.
– Почему?
– Потому, что он очень мало меня интересовал.
– Вот как? – Он уставился на меня, пытаясь что-то прочесть на моей физиономии, и я сочла нужным добавить:
– Меня закружил вихрь светских развлечений, времени разглядывать охрану мужа просто не было.
Озеров выдвинул ящик стола, достал оттуда фотографию и перебросил мне. Я понадеялась, что моя физиономия по-прежнему выглядит придурковатой, и только. На фотографии я и Стас. Единственное фото, где мы вместе. Как оно оказалось у этого типа? В дом Вадима после того, как Стас уехал, я не возвращалась, снимки, как и прочие мои вещи, так там и остались. Я была уверена, сын Вадима выбросил их за ненадобностью. Кстати сказать, мы с ним так и не виделись ни разу. Озеров сообщил, что был знаком с моим мужем, возможно, с Димой тоже… Вопрос, чем его заинтересовала фотография?
– Откуда это у вас? – спросила я с намеком на удивление.
– Я получил ее пару дней назад. Некто решил, что мне стоит на нее взглянуть.
– Некто?
– Да. Он или она предпочли остаться неизвестными.
– Что особенного в этой фотографии?
– Этот снимок как-то не вяжется с вашими словами, что Малахов и вы… что вы не обращали на него внимание.
– Ах, вот в чем дело. Чтобы разные мысли вас не посещали, сообщаю, фотографировал нас Вадим, такая ему пришла в голову фантазия. Попросил улыбнуться, что я и сделала. Никогда не отказывала своему мужу, особенно в пустяках.
– Хорошо. Давайте начистоту. Обстоятельства гибели вашего мужа весьма… необычные. – Он кашлянул и нахмурился еще больше. – Я бы сказал, подозрительные, не знай я абсолютно точно, что от смерти Вадима лично вы ничего не выгадали. Все, что он имел, отошло его сыну от первого брака. После похорон мужа вы еще некоторое время жили в его доме, и Малахов тоже. Я прав?
– Правы. Мне нравился дом и не нравилась моя коммуналка, а с родителями жить не хотелось. Стасу, по-моему, вовсе негде было жить, хотя тут я точно не скажу. Он продолжал обретаться в доме, а я не возражала. Дом большой, и друг другу мы не мешали. После суда Стас уехал, как и собирался.
– Просто уехал или что-нибудь прихватил на память? – спросил Максим Юрьевич. Под ложечкой противно засосало. Выходит, еще кто-то знал о деньгах? Может такое быть? Почему бы и нет?
– Вся мебель осталась на месте. – Я пожала плечами. – Дорогие моему сердце безделушки – тоже. Машина, на которой он уехал, ему и принадлежала.
– И вы расстались друзьями?
– Нет.
– Нет?
– Чтобы расстаться друзьями, надо ими быть. А мы просто некоторое время жили в одном доме. Можно и мне задать вопрос? С какой стати эту фотографию прислали вам? Есть догадки?
Вопрос ему не понравился. Он разглядывал авторучку с таким усердием, словно ждал откровения.
– Это фото наводит на мысль, что вы были близки, – заговорил он, судя по всему не собираясь отвечать на мой вопрос. – А то, что я успел узнать об этом типе, вызывает сомнения в той давней истории.
– Что за историю вы имеете в виду?
– Убийство вашего мужа. Однако я по-прежнему не вижу мотива. Это то, что касается вас. Вы живете в коммуналке, работаете дворником. Если бы вам что-то перепало после гибели мужа, вряд ли бы все эти годы вы… – Он крякнул и все-таки отвел взгляд. – А вот что Малахов? Может, он и вас провел, а? И укатил отсюда не с пустыми руками? Что на это скажете?
- Предыдущая
- 27/50
- Следующая
