И буду век ему верна? - Полякова Татьяна Викторовна - Страница 12
- Предыдущая
- 12/50
- Следующая
– Так мне будет спокойнее. Он приглядит за тобой, пока ситуация не изменится.
– А что там с ситуацией?
– Спорные вопросы. В бизнесе такое случается.
– Кстати, о бизнесе. Ты мне так и не рассказал, чем занимаешься.
– Ты ведь сегодня звонила сестре? – вопрос повис в воздухе. Выходит, Стас подслушивал наш разговор и донес Вадиму. «Тем лучше», – решаю я. – Фенечка, ты кое-что забыла мне сообщить, – продолжает Вадим. – Папа у нас с тобой кто?
– Папа – Завьялов Константин Викторович, – вздыхаю я.
– О нашей маме я не спрашиваю, фамилия в городе известная. Возможно, твои родители не придут в восторг от такого зятя, как я, однако хочу напомнить, что в городе вряд ли найдется с десяток серьезных бизнесменов с образцовой биографией. Что бы ни было с моей – все в прошлом. Думаю, твои родители немного успокоятся и с пониманием отнесутся к твоему выбору.
– Ты плохо знаешь моих предков, – хмыкаю я.
– Тогда им придется смириться, – улыбается Вадим, кажется, он и мысли не допускает, что я могу последовать совету сестры. – Поверь мне, – серьезно говорит он. – Все будет хорошо. Вот увидишь.
Только я собираюсь возразить, как он хлопает себя по лбу в притворном удивлении.
– Совсем забыл, у меня же для тебя свадебный подарок.
Он берет меня за руку и ведет в гараж. Гараж большой, в нем свободно разместились три машины: «Мерседес», «БМВ» и «Ауди». Вадим подводит меня к «Ауди» и жестом фокусника достает из кармана ключи с золотым брелоком. Протягивает мне.
– Это взятка? – хмуро интересуюсь я.
– Это подарок. У тебя ведь есть водительское удостоверение?
– Есть.
– Пока поездишь со Стасом.
– С какой стати?
– Фенечка, я ведь все объяснил. Разве нет? – Вадим заключает меня в объятия и через мгновение шепчет: – Я люблю тебя.
Я пытаюсь решить насущный вопрос: люблю ли его я? Выходит, люблю, потому что спорить с ним совсем не хочется. Хоть «Ауди» и классная тачка, но не настолько, чтобы я, прельстившись ею, решила остаться. Значит, все-таки любовь. Мысль вернуться к родителям, признав, что в очередной раз я сваляла дурака, вызывает у меня протест. Вадим прав, вряд ли многие бизнесмены могут похвастать особой честностью, об этом еще основоположник марксизма писал. И родители во мне души не чают, хоть я и паршивая овца. «Все как-нибудь устроится», – сияя улыбкой, думаю я и эдаким бодрячком возвращаюсь в кухню кормить мужа.
Ночью я просыпаюсь от холода. Окно открыто настежь, идет дождь, сыро, а мы лежим под простыней. Вадим спит, раскинув руки, и я вновь задаюсь тем же вопросом: люблю ли я его? Наверное, если я его жена и хочу быть с ним. Я наклоняюсь и осторожно целую его. Потом сижу в постели и смотрю на мужа. Спать мне совершенно не хочется. Накидываю халат и спускаюсь в кухню. Включаю чайник, стоя спиной к двери, достаю мед из шкафа. Стас вошел абсолютно бесшумно, в этот момент я и обернулась. От неожиданности вскрикнула, шарахнулась в сторону, поскользнулась на гладкой плитке и грохнулась на пол.
Вместо того чтобы подняться, я ударилась в панику черт знает с чего и, смешно подпрыгивая на том месте, что ниже спины, отползла в сторону, тараща глаза на Стаса. Дура, прости господи. Он сделал ко мне шаг, потом еще один, а я заорала. Стас протянул руку:
– Вставай.
Тут до меня дошло: он просто хочет мне помочь. А я что подумала? Что у него в руке, которую он за спиной прячет? Я подаю ему руку. Она дрожит, как у алкоголика со стажем, и вид у меня, надо полагать, обалденный: халат распахнут, грудь наружу, коленки поджаты.
– Я просто хотела пить, – говорю я, слегка заикаясь.
Чайник со щелчком выключился, Стас наливает кипяток в чашку, потом заварку.
– Пожалуй, выпью сок, – говорю я, распахивая холодильник. Пакет выскальзывает из рук. Я смотрю, как вишневый сок стекает по моей груди. Стас берет полотенце и протягивает мне. Я не могу оторваться от его глаз, его рука с зажатым полотенцем замерла возле моей груди.
– Не смей! – ору я. – Не смей на меня так смотреть!
Я бегу по лестнице, перескакивая через три ступеньки, в дверях спальни сталкиваюсь с Вадимом.
– Что случилось? – У него испуганное лицо.
– Я хотела пить! – ору я. – Я хотела пить, и тут вдруг он. Господи, я не могу жить с ним в одном доме. Какого хрена он так смотрит?
Вадим обнимает меня.
– Фенечка, успокойся. Просто Стас вошел неожиданно, и ты испугалась.
– Прогони его, слышишь, прогони его или…
– Фенечка, – перебивает Вадим, – не говори того, о чем потом можешь пожалеть.
Я замолкаю с приоткрытым ртом.
Мне снится сон. Я лежу, вытянувшись в постели, и волна страха накатывает на меня. Мой слух фантастически обострен. Я слышу, как Стас ходит: по-звериному тихо. Это невозможно, но я слышу его дыхание. Он дышит тяжело… вдох… выдох… Я слышу, как стучит его сердце. Оно стучит очень громко, и мое начинает биться с ним в такт. Мне хочется кричать, я хватаю Вадима за руку и просыпаюсь.
Утром я загораю на веранде, нацепив наушники. Шляпа надвинута на глаза. Нормальная жизнь. Идиотская. Родная коммуналка сейчас кажется мне лучшим местом в мире. Я всерьез подумываю сбежать. Вышла замуж, так и не рыпайся, дура стоеросовая. Все хорошо. Лежу, слушаю Шопена. Как же это меня в четвертый раз угораздило? Надо позвонить Агатке, только сначала узнаю фамилию Стаса. Проще всего спросить об этом Вадима. Почему бы и нет? Вполне естественно. Черт, я не решаюсь спросить мужа о фамилии его брата. Это как вообще называется? Очень удачное замужество, вот как. Ладно, с фамилией разберемся своими силами.
Подходящий случай представился вечером. Я на кухне готовлю ужин, вижу в окно Стаса и Вадима, они идут к гаражу. Минут пять у меня есть. Я распахиваю дверь в комнату Стаса, сердце стучит где-то возле горла. Осматриваюсь. Комната как комната. Я кидаюсь к шкафу, торопливо открываю ящики. В четвертом сверху лежит паспорт. Малахов Станислав Игоревич, родился в Риге. Голоса за окном. Ящик закрыт, я возле двери, глубокий вдох, и через мгновение я в кухне. Ощущение такое, будто я пережила смертельную опасность и сделала что-то значительное. Смех, да и только. Я ухмыляюсь и пою. Они входят друг за другом, разговаривают, я не прислушиваюсь.
– Чай будете? – спрашиваю я.
– Да, – бросает Вадим, Стас вдруг посмотрел на дверь своей комнаты, а потом на меня. И тут я замечаю, что второпях дверь закрыла неплотно. Я замираю на целых тридцать секунд. Ну, и что ты смотришь, что ты там в моем лице надеешься отыскать? Я к твоей комнате и близко не подходила. Однако взгляд его выдержать трудно, я поворачиваюсь спиной, повод есть – достаю заварочный чайник. Смотрю в стену перед собой и напеваю. Когда я разливаю чай, лицо мое, как мне кажется, совершенно непроницаемо. На Стаса я не смотрю, болтаю с Вадимом о всякой чепухе. К примеру, масло у нас кончается, и пива осталось четыре банки, а Вадим пиво любит. Однако как я ни старалась, а один раз наши взгляды все-таки встретились. Стас смотрел с ухмылкой, крупные белые зубы вызывали стойкую ассоциацию с волчьим оскалом. Ну и ухмыляйся на здоровье, что ты мне сделаешь? Даже сказать ничего не скажешь. Сиди и молчи. Нисколечко я тебя не боюсь.
После чаепития я поднимаюсь наверх и звоню Агатке. На этот раз по мобильному, радуясь очередному подарку Вадима.
– Нет у твоего мужа никакого двоюродного брата, – с места в карьер сообщает сестра. – Бывшая жена и сын, тебе ровесник. Больше никаких родственников.
Новость меня не удивляет.
– Фамилия Стаса Малахов, – сообщаю я. – Малахов Станислав Игоревич.
– О, черт! – восклицает Агатка. – Как же я его не узнала?
- Предыдущая
- 12/50
- Следующая
