Армагеддон завтра (учебник для желающих выжить) - Калюжный Дмитрий Витальевич - Страница 17

Сторонники этой теории указывают, что вопреки пророчествам Мальтуса ни один из ресурсов на планете к началу XXI века не оказался исчерпанным. Влияние человечества на живую оболочку Земли дало как негативные, так и позитивные последствия, а в целом состояние homo sapiens как биологического вида удовлетворительно. Они признают, что да, некоторые из форм воздействия человека на природу – например, связанные с добычей нефти, использованием ядерной энергии – порой приобретают вид катастроф. Но это только кажется людям с упрощёнными представлениями о законах экологии.

Вот, например, произошел выбросы нефти в океан в результате аварий танкера. Все говорят: «Катастрофа!» Нет. Незначительные выбросы увеличивают биопродуктивность и биологическое разнообразие в океане и на загрязнённых участках суши. Дело в том, что нефть – органическое соединение, при её избытке увеличивается количество организмов, усваивающих её, и уменьшается количество организмов, не способных к этому. Так что избыток нефти в природной среде может быть и полезным, и вредным.

Или, например, рванула Чернобыльская атомная станция. В окружающую среду попало большое количество долгоживущих радиоактивных элементов. И что же? Оказывается, биоразнообразие и объём биомассы в зоне Чернобыля стали даже выше, чем до катастрофы! Кроме того, по данным экспертов, продолжительность жизни чернобыльцев превысила среднюю продолжительность жизни других категорий населения. Правда, последнее произошло от лучшего материального обеспечения и большего внимания врачей к их здоровью…

Как видим, эта группа исследователей вполне довольна жизнью. Вопроса: «Что делать?» – вообще не стоит. Экологические катастрофы? Да они полезны! Надо просто грамотнее применять научные знания. Конечно, опасности есть: глобальные и локальные военные конфликты. А в остальном всё хорошо.

Самое парадоксальное, что в их утверждениях есть некоторое рациональное зерно. В самом деле, человек так или иначе влияет на природу, но запретить всю хозяйственную деятельность невозможно и не нужно. Абстрактная охрана природы и впрямь должна сменяться конкретно разработанной стратегией рационального природопользования! Действительно, для прогнозов последствий экологических катастроф надо привлекать весь арсенал современной науки. Но если сделать именно это – то есть рассмотреть проблемы с научной точки зрения, – то, возможно, у них поубавилось бы энтузиазма.

Вот некоторые объективные данные.

Прежде всего, в природе нет свободных экологических ниш.

Масса живого вещества на Земле составляет 2 400 миллиардов тонн (в сухом весе, без связанной с живой материей водой). На протяжении сотен миллионов лет это значение остаётся относительно постоянным: если в одном месте биомасса убывает, то в другом она возрастает. При этом рост численности любого вида ограничен, и он проходит несколько стадий. После первичного роста наступает фаза стабилизации, определяемая наличными ресурсами. Если сама ёмкость среды испытывает изменение, то исходная численность будет меняться вместе с ней. Поэтому все восторги, что в результате экологических катастроф растёт разнообразие видов, наивны, ибо изменения могут однажды стать такими, что места для человека не останется.

Аргумент последователей теории «рога изобилия» о полезности катастроф тоже выглядит не вполне адекватно. Да, динамические системы проходят через катастрофы, и даже развитие биосферы – это цепь катастроф с непредсказуемыми исходами. Так, полная перестройка биосферы произошла, когда живое вещество вышло из океана. Гибель динозавров относится к числу подобных катастроф. Появление человека – тоже катастрофа, внёсшая в число механизмов развития биосферы разум, с непредсказуемым исходом. Очевидно, что развитие биосферы характеризуется крайней неустойчивостью, – отсюда и катастрофы; мы сами не устаём это повторять.

В начале антропогенеза тоже лежит катастрофа. Цепочка катастроф каждый раз качественно меняла образ жизни наших предков и характер их развития; и все эти катастрофы носили глобальный характер.

Общепланетарным кризисом была «неолитическая революция»: уничтожение крупных копытных с помощью метательного оружия поставило наших предков на грань вымирания от голода, и борьба за ресурс сократила население планеты, вероятно, во много раз. Именно в это время исчезли другие претенденты на право называться предками человека, например, создатели мустьерской культуры; остались только кроманьонцы. Выжили, как писал академик Н.Н. Моисеев, «может быть, даже не самые сильные, не самые умные, но обладавшие более совершенной нравственностью, т. е. системой нравов, а значит – и более дисциплинированные, более приспособленные для создания более совершенной общественной организации».

Пройдя через страшный кризис, наши предки полностью перестроили свой образ жизни. Возникли землепашество, скотоводство. «Неолитическая революция» породила собственность и дала начало всем современным цивилизациям; развитие человечества пошло по совершенно новому пути. Обретя невиданное могущество, оно, однако, сохранило представление о биосфере, которое имело в доцивилизационный период, как о неограниченном резервуаре присвоения. И все современные цивилизации мы вправе называть присваивающими.

После той катастрофы человечество научилось брать ресурсы, не лежащие на поверхности. Началось промышленное их использование, быстрый рост населения, потребительское счастье. Теперь и эти ресурсы кончаются. Они кончатся, но, без сомнений, после опустошительных войн и пандемий наука – в соответствии с мнением сторонников теории «рога изобилия», – предложит выжившим способ выкачивать из планеты магму и добывать сырье из неё. А что будет потом?

Н.Н. Моисеев писал: «…Выход из этого состояния неоднозначен. Он может дать и новые стимулы развития, как это случилось с кроманьонцами в результате неолитической катастрофы, а может привести и к полному исчезновению, как это случилось с людьми мустьерской культуры. Риск столь высок, что человечество допустить его не может…»

Если бы эволюция человечества определялась разумом, то да. Но поскольку разум сам по себе, а эволюция сама по себе – то деваться некуда. Человечество будет рисковать.

Казалось бы, когда появились первые же сообщения об угрожающих явлениях и тенденциях, то эти проблемы – от решения которых, в конце концов, зависит будущее мира, – немедленно должны были стать главной заботой всех политических деятелей, всех правительств. Ничуть не бывало! По сей день политиков интересует лишь то, что может повлиять на итоги очередных выборов. Надо что-то делать нам, учёным и общественникам, – примерно так рассуждали те, кто основал Римский клуб, международную неправительственную общественную неформальную организацию.

Свою работу Клуб начал в 1968 года со встречи в Академии Деи Линчеи в Риме; отсюда и название. Инициатором и организатором встречи был глава компании «Оливетти», член административного совета компании «Фиат» Аурелио Печчеи. «Мыслить глобально – действовать локально», – таким стал девиз новой организации. Активные члены Клуба – сто признанных в мире предпринимателей, общественных и политических деятелей и учёных. У Клуба нет штата и формального бюджета. Координирует его деятельность Исполнительный комитет в составе восьми человек.

Клуб, объявив своей задачей выявление проблем, стоящих перед человечеством, и разработку стратегии их решения на глобальном, региональном и местном уровнях, занялся анализом отчётов правительств и стал центром новых идей. Он не формулирует политических доктрин, но способствует диалогу и обмену мнениями по вопросам, имеющим значение для настоящего и будущего человечества.

В 1969 году Аурелио Печчеи, президент Римского клуба, выпустил в свет книгу «Перед бездной». Вместе с единомышленниками он выступал с лекциями в разных странах мира, но позже признавался:

«…наши упорные скитания по свету не привели, по сути дела, ни к каким ощутимым результатам – как будто бы глобальные проблемы, к которым мы стремились привлечь всеобщее внимание, касались вовсе не нашей, а какой-то иной, далёкой планеты. Создавалось впечатление, что большинство людей, которых мы встречали в наших странствиях, готовы были всячески приветствовать создание Римского клуба – при условии, однако, что он никоим образом не будет вмешиваться в их повседневные дела и не посягнёт на их интересы. В общем, …никто не только не выразил готовности уделить благу будущего всего человечества хоть какую-то долю своего времени, денег или общественного престижа и влияния, но даже, по-видимому, и не верил, что подобные жертвы с их стороны могут привести хоть к каким-нибудь положительным результатам…»