Перстень царицы Савской - Хаггард Генри Райдер - Страница 41
- Предыдущая
- 41/49
- Следующая
Наконец после сверхчеловеческих усилий туннель был готов. Весь наш запас взрывчатых веществ, составлявший полный груз четырех верблюдов, мы поместили в отдельных камерах, из которых каждая была такого объема, что в ней как раз умещалось предназначенное количество взрывчатого вещества. Они были выдолблены в той самой скале, из которой был высечен и самый сфинкс.
Камеры эти помещались на расстоянии приблизительно двадцати футов друг от друга, хотя, если бы у нас было время, эти расстояния равнялись бы по меньшей мере сорока футам, чтобы сила взрыва могла быть больше. Согласно математическим выкладкам Оливера они приходились в самом центре основания идола, приблизительно в тридцати футах ниже самого туловища сфинкса. В действительности расчет был не совсем правилен и они находились несколько восточнее, ближе к голове, и несколько выше, чем он предполагал. Но если вспомнить, что ему так и не удалось произвести обмеры колоссальной статуи, которую он видел-то всего один раз, к тому же сзади, и при условиях, нисколько не располагавших его к точным наблюдениям, приходится только удивляться незначительности его ошибки.
Замечательнее всего то, что план, задуманный на основе одной только гипотезы, был выполнен до конца с такой точностью.
Наконец все было готово, взрывчатое вещество и детонаторы были положены на место, была проведена проволока к батарее, – все это Орм и Квик сделали своими руками в этом спертом и душном воздухе. Теперь началась новая работа – надо было наполнить камнями и замуровать туннель, не повредив при этом проволоки, чтобы при взрыве газы не ринулись по линии наименьшего сопротивления, по туннелю в Могилу Царей. Для проволоки пришлось пробить в скале небольшой канал, а не то ее легко могли бы оборвать.
Было условлено, что взрыв должен произойти в ночь полнолуния, когда, как нам сказали, – а разведчики подтвердили это, – должна состояться свадьба моего сына с дочерью Барунга в городе Хармаке. Выбрана была именно эта ночь, потому что султан говорил, что до тех пор он не начнет военных действий против Мура. Мы же настаивали на выборе именно этой ночи, оттого что моего сына не могло быть тогда внутри идола и потому еще, что там должно было оставаться лишь небольшое количество жрецов и воинов, а мы не хотели излишнего кровопролития.
Наконец настал день взрыва. Все было готово, только самый туннель не совсем еще был завален камнями и обломками скал, и около сотни человек без устали были заняты теперь этим делом. Проволоки были проведены в ту самую комнату, где Фараон перегрыз горло Шадраху, и здесь их присоединили к электрической батарее. Мы сидели вокруг нее, имевшей такой невинный вид, сидели совсем так же, как колдуны сидят вокруг котла, в котором варится их колдовское зелье. Но мы не склонны были шутить, да и кто стал бы шутить в таких обстоятельствах? Орм, похудевший и побледневший, не в силах был ни есть, ни курить, и мне с трудом удалось уговорить его выпить немного местного вина. Он даже не хотел пойти посмотреть, как кончают муровать туннель, не хотел проверить целость проводов.
– Вы можете сделать это, – сказал он, – а я сделал все, что мог. Теперь пусть будет, что будет.
После того как мы поели в полдень, он лег и проспал в течение многих часов. Около четырех часов те, которые заканчивали работу у входа в туннель, перестали работать, сделав все, что от них требовалось, и под наблюдением Квика удалились из подземного города.
Тогда мы с Хиггсом взяли лампы и пошли вдоль проводов, которые были проложены в неглубокой канавке, и проверили их сохранность. Найдя их в целости, мы вернулись в храм и у его дверей нашли Яфета, который во всех предшествующих обстоятельствах был нашим оплотом и помощником. Без его помощи нам ни в коем случае не удалось бы пробить туннель – во всяком случае в такой короткий срок.
При свете ламп мы увидели, что он чем-то очень напуган.
– Что случилось? – спросил я.
– О врач, – сказал он, – у меня есть слова, которые предназначены для ушей капитана Орма. Проведи меня к нему.
Мы объяснили ему, что Оливер спит и что его нельзя тревожить, но Яфет продолжал твердить свое и только прибавил:
– Пойдемте со мной, мои слова предназначены также и для ваших ушей.
Мы вошли в небольшую комнату и разбудили Орма, который испуганно вскочил, решив, что случилось что-нибудь в шахте.
– В чем дело? – спросил он Яфета. – Фэнги перерезали провода?
– Нет, о Орм, много хуже: я узнал, что принц Джошуа составил заговор и хочет увезти «Ту, чье имя недосягаемо».
– Что ты хочешь сказать? Расскажи, в чем дело, – сказал Оливер.
– Господин, у меня есть друзья, и один из них (он одной крови со мной, но не спрашивай меня, как его зовут) служит принцу Джошуа. Мы распили с ним по чаше вина, и оно развязало ему язык. Как бы то ни было, вот что он рассказал мне, и я верю ему. Весь наш народ и сам принц хотят, чтобы вы разрушили идола Фэнгов, и поэтому принц на некоторое время оставил вас в покое. Но он не знает, что может случиться, если вам удастся ваше дело, и боится, как бы Абати из благодарности не сделали вас первыми людьми в государстве.
– В таком случае он осел, – перебил его Квик, – Абати не знают благодарности.
– Он боится, – продолжал Яфет, – кроме того еще и другого. Например, Дочь Царей может выразить свою благодарность тем, что особенно отличит одного из вас. – И он поглядел на Орма, который отвернулся в сторону. – Но принц обручен с Дочерью Царей и желает жениться на ней по двум причинам: первая из них – это то, что брак сделает его первым человеком среди Абати, а второе – он уверил себя, будто любит ее, и боится теперь потерять ее. Поэтому он решился на хитрость.
– На какую хитрость? – спросил один из нас, оттого что Яфет медлил.
– Не знаю, – ответил он, – и не думаю, чтобы мой друг знал это, в противном случае он все рассказал бы мне. Но я понял, что они собираются увезти Дочь Царей в замок принца Джошуа на одном из дальних концов озера, в шести часах езды отсюда, и там заставить ее немедленно обвенчаться с ним.
– Понимаю, – сказал Орм. – А когда они собираются сделать это?
– Не знаю, господин. Я знаю только то, что мой друг рассказал мне, и я счел нужным немедленно же пересказать это тебе. Все же я спрашивал у него относительно времени, и он ответил мне, что по его мнению все это должно произойти в первый день после ближайшей субботы.
– До ближайшей субботы еще целых пять дней, так что дело еще терпит, – заметил Оливер со вздохом облегчения. – Уверен ли ты в том, что можешь верить твоему другу, Яфет?
– Нет, господин, не уверен, тем более, что его всегда считали лжецом.
– Благодарю тебя, Яфет, за сведения, но ты мог бы и не будить меня. Теперь ступай, проверь, все ли в порядке, и возвращайся сюда.
Яфет поклонился и вышел.
– Что вы думаете обо всей этой истории? – спросил Оливер, как только наши слова не могли достигнуть его слуха.
– Брехня! – ответил Хиггс. – Здесь все сплетники, и это одна из их выдумок.
Он помолчал и взглянул на меня.
– О, – сказал я, – я согласен с Хиггсом. Если бы друг Яфета действительно знал что-нибудь, он рассказал бы ему куда подробнее. Мой совет – не говорите об этом никому, в частности же Македе.
– В таком случае мы все согласны. Но что думает по этому поводу сержант? – спросил Оливер, обращаясь к Квику, стоявшему в углу комнаты и, по-видимому, углубившемуся в разглядывание пола.
– Я здесь, капитан, – ответил тот, становясь во фронт. – Прошу прощения, но я не согласен с вами всеми, кроме того, что не следует пугать госпожу. Я думаю, что все это может быть правдой, оттого что, хотя Яфет и глуп, но честен, а честные люди иногда берутся за палку с надлежащего конца. Как бы то ни было, он верит, что здесь что-то есть, и для меня это достаточно убедительно.
– Хорошо. Раз вы так думаете, что же, по-вашему, следует предпринять, сержант? Согласен, что Дочери Царей не следует говорить обо всем этом, а я сам не могу уйти отсюда раньше десяти часов вечера. Что вы там чертите? – И он указал на пол, где Квик рисовал что-то пальцем.
- Предыдущая
- 41/49
- Следующая
