Аэша - Хаггард Генри Райдер - Страница 7

• Предыдущая
• 7/29
• Следующая

Я приготовился к смерти. Говорят, что вся прошлая жизнь проносится перед глазами умирающего. Этого со мной не случилось; но я вспомнил Аэшу. Она, показалось мне, стоит в плаще на утесе надо мной. Рядом с ней стоял какой-то человек. Ее прекрасные глаза выражали испуг.

– Что за несчастье случилось? – спросила она. – Ты жив, но что случилось с моим другом Лео? Отвечай, где ты его оставил, или умри!

Видение было яркое, реальное, но быстро исчезло. Я лишился чувств. Очнувшись, увидел свет и услышал голос звавшего меня Лео.

– Держись за ствол ружья, Гораций! – кричал он.

Я почувствовал что-то твердое и уцепился за него руками. Лео потянул, но напрасно, я не шевельнулся. Тогда с отчаянным усилием я встал на ноги и уперся в утес, на котором лежал. Лео опять потянул; на этот раз снег над моей головой подался, и я выскочил на поверхность, как лисица из своей норы. Я увидел Лео. Мы вместе покатились по склону до противоположного края пропасти. Я вздохнул полной грудью. О! Как легко дышалось! Взглянув на свои руки, я убедился, что смерть моя была близка: синие жилы на них надулись, как веревки. Я был под снегом минут двадцать, но они показались мне двадцатью веками. Проваливаясь, я поднял руки вверх, и Лео увидел мои посиневшие пальцы. Тогда он растянул на снегу шкуру яка и подполз на ней ко мне настолько, что мог протянуть мне ружье. К счастью, руки мои еще не совсем окоченели, и я смог уцепиться за якорь спасения. Счастье также, что мы с Лео были сильны.

– Благодарю тебя, старый друг Лео, – сказал я.

– За что? – улыбнулся он. – Мне вовсе не хотелось продолжать путешествие без тебя. Ну, отдышался? Тогда пойдем дальше! После холодной ванны полезно подвигаться. Мое ружье сломано, а твое провалилось в снег. Незачем нам в таком случае таскать с собой и патроны.

Мы пошли обратно к обрыву, от которого вернулись. Вот на снегу наши следы и следы яка, вот и зияющая внизу пропасть. Но спуститься по отвесной ледяной стене глетчера по-прежнему было невозможно.

– Что нам делать? – спросил я. – Впереди – смерть, позади – тоже смерть: не можем же мы возвращаться обратно через горы, не имея ни пищи, ни оружия. Здесь тоже нас ожидает голодная смерть. Настал наш конец, Лео! Спасти нас может только чудо!

– Разве это не чудо, что мы поднялись на вершину утеса, в то время, как вниз обрушилась лавина? – возразил Лео. – Разве не чудом спасся ты из снежной могилы? И сколько раз за эти семнадцать лет мы чудом избавлялись от опасности? Судьба хранит нас; какая-то неведомая сила направляет нас и поможет нам и теперь. Слушай, я ни за что не вернулся бы, даже будь у меня припасы и ружье. Не хочу быть трусом. Я пойду дальше.

– Куда?

– Вот этой дорогой! – указал он на глетчер.

– К смерти?

– Хотя бы и так. Гораций. Может быть, мы умрем, чтобы возродиться в новой жизни. Решайся!

– Я давно решился. Мы начали это путешествие вместе, вместе и закончим. Может быть, нам поможет Аэша! – засмеялся я с горечью.

Разрезав шкуру яка и свои одеяла, мы сделали из них веревки, которыми обмотали себя вокруг пояса, оставив один конец свободным, надели толстые кожаные рукавицы и обвязали колени кусками шкуры яка, чтобы не больно было ползти по ледяному откосу. Поклажу свою мы связали покрепче и, подвесив к ней для груза камни, бросили вниз, рассчитывая найти ее, когда спустимся с ледяной горы. После всех этих приготовлений мы молча обнялись. Признаюсь, слезы навернулись у меня на глаза при мысли, что мой лучший друг, мой сын, полный сил и здоровья, через несколько минут превратится в кучу костей и мяса. Мне-то уже пора умирать, – я стар, но Лео мне было жаль. Я благословил его.

– Идем! – сказал он, и глаза его засверкали.

Мы начали спускаться, рискуя каждую минуту, сделав неосторожное движение, перейти в вечность. Добравшись до небольшого выступа, мы остановились и оглянулись. Но голова кружилась при виде страшной крутизны, разверзавшейся под нашими ногами. Мы поспешили повернуться лицом к ледяной стене и стали спускаться дальше. Спуск становился все труднее, так как вмерзших в ледяную массу камней попадалось мало. Мы перебирались от одного камня к другому при помощи веревки, привязанной к уступу утеса. Таким образом мы достигли середины глетчера и сели отдохнуть на небольшой площадке.

– Держи меня за ноги, я перегнусь через выступ и посмотрю, что там внизу, – сказал Лео.

Я исполнил его желание, но тут случилось нечто непредвиденное и ужасное. Я не удержал тяжелое тело перевесившегося через карниз товарища, и он полетел вниз.

– Лео! – закричал я в отчаянии. – Лео!

Мне послышалось, что в ответ он крикнул мне: «Иди сюда!», и я тотчас же начал стремительно спускаться по крутой стене глетчера. Наконец, я достиг узкого карниза, держась руками за шероховатости стены и представляя собой человека, распятого на ледяном кресте.

Кровь застыла в моих жилах от того, что я увидел. Немного ниже в воздухе качался на веревке Лео. Он не только висел, а вращался в воздухе. Внизу зияла черная пасть пропасти, и только далеко-далеко на дне ее белел снег.

Представьте себе эту картину: меня, распятого на ледяной стене, держащегося за чуть заметные выступы, а подо мной Лео, качающегося над бездной, как паук на паутине. Наверх подняться невозможно; внизу нас ожидает гибель. Я видел, как натянулась веревка Лео. Вот-вот она не выдержит тяжести и оборвется.

Холодный пот выступил у меня на лбу, волосы встали дыбом. А Лео все вертелся в воздухе. Он взглянул вверх, и глаза наши встретились. Он не кричал, не боролся, он молчал, и это молчание было ужаснее жалоб и воплей.

Руки мои ныли от боли и напряжения, но я боялся пошевелиться. Вспомнилось мне, как раз в детстве я взобрался на высокое дерево и не мог ни подняться выше, ни спуститься вниз, и как мне было тогда жутко. Потом у меня потемнело в глазах. Вокруг было темно и тихо. Я дрожал, как в лихорадке.

И вот среди мрака сверкнула молния, среди молчания возник звук. Это сверкнул нож, которым Лео, не будучи более в силах выносить это мучение, перерезал веревку, чтобы положить всему конец. Я услышал крик Лео: крик презрения к смерти и в то же время крик ужаса. Верхний конец веревки, отскочив, ударил меня по лицу. Через секунду я услышал какой-то стук внизу: это Лео ударился о дно пропасти. Итак, Лео разбился. Его тело представляет сейчас груду мяса и костей…

– Иду! – закричал я, перестав держаться, поднял руки над головой, как бросающийся в воду пловец, и полетел в черную бездну.

Говорят, что при падении с высоты люди теряют сознание. Со мной этого не случилось. Только полет показался мне странно долгим. Но вот передо мной мелькнул снег на дне пропасти, и все кончилось.

Послышался треск. Что это? Я еще жив? Я погружаюсь все глубже и глубже в холодную воду. Я задыхаюсь; но нет, вот я снова на поверхности. Падая, я проломил лед на реке, и теперь, вынырнув, снова ударился об лед, но так как он был очень тонок, то треснул, и я очутился на свободе. Недалеко от меня вынырнул и Лео. Вода струилась по его волосам и бороде. Лео жив и невредим! Вот он ломает ледяную пленку и направляется к берегу.

– Мы оба спаслись и перешли пропасть! – закричал он мне. – Разве я был не прав, говоря, что Судьба хранит и ведет нас?

– Куда только? – отвечал я, тоже направляясь к берегу.

Тут я заметил на берегу старика и женщину. У него было злобное лицо, желтое, как воск; одет он был в широкое, похожее на монашеское, одеяние. Женщина указала на нас своему спутнику.

Ближе к берегу река бежала быстрее, и мы поплыли, стараясь держаться поближе, чтобы, если нужно, помочь друг другу. Действительно, силы скоро изменили мне. Члены окоченели от холодной воды и, если бы не Лео, я пошел бы ко дну. Впрочем, не спасла бы нас и энергия Лео, если бы не помогли стоявшие на берегу люди. С необычайной для него поспешностью старик подбежал к выступавшему из реки утесу и протянул нам свою длинную палку. Лео уцепился за нее; но старик, несмотря на все свои усилия, не удержал палку, выпустил ее из рук, и быстрым течением нас отнесло от берега. Тогда женщина проявила мужество и благородство. Она вошла по пояс в воду и, держась левой рукой за руку спутника, правой вытащила Лео за волосы из воды. Встав на мелкое место, Лео схватил меня. Страшно утомленные борьбой с течением, выбравшись на берег, мы легли и долго не могли отдышаться.

• Предыдущая
• 7/29
• Следующая