Камень огня - Хафф Таня - Страница 50

• Предыдущая
• 50/68
• Следующая

Скрипнула дверь, и принц выпрямился. Не хватало еще, чтобы Аарон видел, как он жалеет себя.

— Ну, — сказал Дарвиш обернувшись, — ты определенно умеешь показать… — Тут он увидел лицо вора. — В чем дело? Что-то с Чандрой?

— Нет. — Такого бесчувственного голоса принц еще никогда не слышал. — Она спит.

— Тогда что? Что не так?

Аарон скованно дошел до кровати и сел. Дарвиш направился к нему.

— Что случилось?

— Ничего. Я просто устал. — Взявшись за подол рубашки, Аарон начал стаскивать ее через голову, но тонкий шелк снова упал ему на грудь.

Дарвиш присел на корточки, чтобы лучше видеть, и зашипел сквозь зубы. Красно-коричневый узор, который он принял за вышивку, оказался засохшей кровью.

— Твои раны снова открылись, — тихо сказал он.

— Ничего, — повторил Аарон, сдернул рубашку и бросил ее в угол. Только желваки выступили на челюстях, когда присохшая ткань оторвалась от ран и по белой груди потекли красные струйки. Шрамы воспалились и стали отвратительно багровыми. Кожа треснула в четырех местах.

— Девять Наверху, ты с ума сошел?

Все еще сидя на корточках у ног юноши, принц дотянулся до графина с водой, стоявшего сзади на низком столике. Стащил с кровати старый плащ вора, оторвал полоску, смочил ее и потянулся к груди Аарона.

— Нет. — Вор отбросил его руку.

— Не глупи, Аарон, ты весь в крови.

— Не имеет значения.

— Для меня имеет.

Дарвиш снова потянулся к его груди, а когда вор попытался оттолкнуть его, схватил за руку. С минуту они боролись, потом Аарон выдернул руку и встал. Дарвиш усадил его обратно.

— Да что с тобой?

Вор скорчил гримасу.

— Ты мог умереть там — и все по моей вине!

Дарвиш сел на пол.

— О чем ты говоришь?

— В переулке. Щель. Я должен был знать, что ты не пролезешь.

Принц ласково потрепал юношу по тонкому плечу.

— Аарон, ты не виноват, что я вырос таким крупным. А теперь, пожалуйста, сиди спокойно и дай мне заняться делом.

Не услышав возражений, Дарвиш начал вытирать кровавые потеки.

— Ты не должен жить в боли, — бездумно пробормотал он и застыл, когда что-то теплое и влажное капнуло ему на руку.

Аарон задрожал, обронив еще одну слезу. Потом еще одну, он не мог остановить их.

— Аарон, в чем дело?

Юноша порывался овладеть собой — и проиграл.

— Я всегда подвожу тех, кого я… — Он в отчаянии удержал последнее слово.

«Ты позволяешь старой боли править твоей жизнью, Аарон, мой мальчик».

— Фахарра? — Вор снова увидел перед глазами старую леди, как она лежит мертвая на диване, навечно уставясь в темноту.

«Ты позволяешь старой боли править твоей жизнью».

— Нет…

— Аарон, пожалуйста, скажи мне, в чем дело?

Боль в голосе Дарвиша пробила последнюю стену, и они с грохотом рухнули.

— Рут! — Аарон соскользнул на колени и заплакал, как не плакал долгих пять лет.

Сам плача, хоть и не понимал почему, Дарвиш прижал к себе стройное тело, защищая его своими руками. Медленно, по одному слову, история вышла наружу.

Всю свою жизнь Аарон стремился оправдать надежды отца — главы клана, воина, человека, о чьей физической силе и воле слагались легенды. Затем в тринадцать лет он влюбился в свою кузину, Рут, и кровавые побоища уже не казались ему столь важными. Его отец, не одобряющий эту любовь, пообещал Рут главе другого клана, который был втрое старше ее и уже похоронил двух жен. Девушка прибежала к Аарону за утешением. Аарон дал его. Отец застал их вместе.

Подпорченное добро не дашь главе клана. В качестве предупреждения остальным женщинам замка отец Аарона забил ее до смерти во дворе. Аарон, стоя на коленях, — дядя держал его за волосы, — был вынужден смотреть на все это.

— Она кричала мое имя до конца…

Затем отец подал окровавленную плеть и потребовал, чтобы Аарон поцеловал ее и заново поклялся в верности.

— Я не смог. Меня вырвало. Он толкнул меня лицом в рвоту и сказал, что я — не его сын. Той ночью я ушел из замка и с тех пор никогда не был его сыном.

Дарвиш крепче обнял его, и Чандра, молча стоявшая в проеме отступила в свою комнату при виде убийственной ярости, исказившей черты принца.

— Ты не виноват, — прошептал Дарвиш. — Ты ни в чем не виноват.

— Я подвел ее. Я подвел Фахарру. Я подвел тебя.

«Если я не сын моего отца, то кто я? Что осталось?»

— Что ты мог сделать для нее? Умереть вместе с ней? Разве Рут не хотела бы, чтоб ты жил? Что касается Фахарры, то тебя предали. Ты не подвел ее. И поверь, Аарон, ты не подвел меня.

Лежа в теплых объятиях Дарвиша, юноша вынужден был поверить последнему. А раз это — правда, возможно, и остальное из того, что сказал принц, тоже правда. Возможно. Аарон содрогнулся и вздохнул.

Почувствовав, что вор расслабился, Дарвиш осмелел и погладил медные волосы.

Чандра тихо закрыла поврежденную дверь и, вытирая щеки, залезла в постель. По ее мнению, лучшим для них обоих было бы сейчас признаться в своих чувствах друг к другу и дальше идти вместе.

Они не признаются.

Мужчины.

Девушка бросилась на подушку, снова услышала кровоточащую боль, выплескивающуюся из души Аарона, и беззвучно заплакала.

— Он и вблизи такой же мерзкий.

Чандра оперлась на подоконник и хмуро смотрела на утренний город. Внизу по булыжной мостовой грохотали деревянные колеса, мелодично кричал продавец воды, обходивший улицы. Ветер принес запах свежевыпеченного хлеба, и в животе у чародейки заурчало. Ярко-лазурное небо изливало свет, который бывает только утром.

Но здания были все такие же грязно-желтые, и, кроме того, Чандра хотела домой. Она соскучилась по своей башне, по своим занятиям, по своему саду. Она соскучилась даже по Абе с ее дотошной опекой, полностью освобождающей Чандру от ежедневных забот о хлебе насущном.

И она соскучилась по отцу. Девушка поняла это, когда лежала без сна в темноте, мечтая, чтобы он пришел и все стало хорошо.

Вот только отец не мог прийти. И не мог сделать так, чтобы все стало хорошо. Чандра поняла это в холодном свете дня. Он всего лишь ее отец и человек, и он ничем не мог бы им помочь.

Но до чего же обидно выкидывать из головы эту мысль, что он мог бы помочь.

Девушка расчесала пальцами волосы и стала плести косу. «Он всего лишь мой отец и человек».

— Хорошо, что ты встала. — Дарвиш остановился в проеме, одной рукой придерживая многострадальную дверь, чтобы она не грохнула о стену, а другой — полы старого Ааронова плаща, обернутого вокруг талии. — Ты не могла бы оказать мне услугу?

Чандра, продолжая заплетать косу, вопросительно подняла брови.

— Новая одежда… — Дарвиш покраснел под ее взглядом. Он не думал, что еще способен краснеть. — Я, гм, выбросил ее из окна прошлой ночью, и я, гм, хотел спросить: не поговоришь ли ты с сыном хозяйки, чтобы он купил еще?

— Ты выбросил ее из окна?

Да, любопытные вещи происходили перед тем, как воющий плач Аарона по кузине разбудил ее.

— Это длинная история.

Чандра мило улыбнулась, ушла от окна и села на кровать скрестив ноги.

— По-моему, я имею право услышать ее. Если она, — девушка многозначительно помолчала, — не личная.

Принц наконец заставил дверь висеть прямо.

— Она не личная, — вздохнул он, поправляя плащ. — Она просто длинная.

Чандра выжидательно молчала. Она умела это делать.

— Ладно. — Дарвиш подошел к окну. Чандра явно не собиралась сдвинуться с места, пока он не расскажет все. — Король Харит устраивал Открытый прием…

Перечень несчастий прошедшей ночи выглядел не так плохо, как представлял себе принц. К его удивлению, Чандра оказалась внимательным и тактичным слушателем. Она редко перебивала вопросами, а если уж спрашивала, то лишь затем, чтобы уяснить суть, которую Дарвиш упустил или едва коснулся.

— … а после того, как я выбросил ее из окна, Аарон…

Принц замолчал и тяжело вздохнул.

• Предыдущая
• 50/68
• Следующая