Договор крови - Хафф Таня - Страница 24
- Предыдущая
- 24/81
- Следующая
Фицрой решил, что не станет обращаться с этими журналюгами с чрезмерной изысканностью. Он был не в настроении, да они, собственно, того и не заслуживали.
— Убирайтесь! И впредь держитесь отсюда подальше.
Только после того, как они оказались в машине, за надежно закрытыми дверьми, фотограф, сокрушенно разложив у себя на коленях то, что осталось от камеры, обрел наконец способность говорить.
— Что мы будем теперь делать? — сокрушенно поинтересовался он.
— Мы будем делать... — Трясущимися пальцами женщина включила передачу, нажала на газ, и гравий с автостоянки веером разлетелся из-под колес — Будем делать в точности то, что он сказал.
Им обоим угрожали сотни раз, да что там, может быть и тысячи. Однажды на них напал бывший защитник из НХЛ, размахивавший с безудержной яростью хоккейной клюшкой. Однако им всегда удавалось получать материал. Или, по крайней мере, одну из версий. На этот раз что-то в сердце, в глубине души, в крови и в костях прожженной репортерши определило истинную опасность и отбросило возможность сознательного осмысления этого факта.
В квартире Марджори Нельсон Селуччи с завистью смотрел на рыжевато-золотистый затылок Генри. Если он что-то ненавидел воистину, так это прессу. Высказывания, которые позволяли себе ее представители, немало отравляли ему жизнь.
— Хотел бы я иметь возможность делать то же самое, — проворчал он.
Вампир благоразумно удержался от высказывания вслух очевидной истины и, прежде чем обернуться, удостоверился, что маска, обычно скрывающая его истинное лицо, водружена на место.
Майк потер кончик носа и вздохнул.
— Возможно, за этими явятся другие.
— Я разберусь и с ними.
— А если это произойдет в дневное время?
— Тогда с ними разберетесь вы. — На губах Фицроя заиграла недобрая улыбка. — Вы сейчас не находитесь при исполнении служебных обязанностей, детектив. И можете быть столь же грубым, как... — Насколько грубым может быть Селуччи, осталось невыясненным, поскольку вампир внезапно исчез, а он сам мигом позже уже мчался вслед за ним в спальню.
Как она могла забыть?
Она с неистовством принялась отдирать от пола в кухне кафельные плитки. Когда они поддавались, она отшвыривала их куски, не обращая внимания на сорванный ноготь, на кровь, текущую с рук, капли которой уже начали вырисовывать на полу причудливый узор. Вот здесь, вот здесь. Почти здесь...
Расчищенная поверхность с неровными краями уже составляла футов шесть в длину, в ширину — вдвое меньше. Наконец обнажился «черный пол». Плесень покрывала серовато-коричневые доски, а между ними узкими завитками угнездились отвратительные мертвенно-бледные грибы. Не в силах привести в норму дыхание, она в отчаянии заколотила по ним кулаками.
Дерево треснуло, расщепилось, и у нее достало сил, чтобы ухватиться за первую доску. Она навалилась на нее всей тяжестью тела, и доска оторвалась с влажным хлюпающим звуком, обнажая часть белокурых с сединой прядей волос и, возможно, кусочек плеча.
Как могла она забыть, где оставила свою мать?
— Вики! Вики, проснись, это только сон.
Она не смогла удержать первый вопль, но успела справиться со вторым, подавив его в горле. Ее сознательный ум воспринимал утешения, которые кто-то шептал ей на ухо. Подсознание же ожидало, пока оторвется следующая доска. Руки действовали по собственному разумению, пальцы глубоко впивались в плечо, а чья-то рука изогнулась вокруг нее, ограждая от опасности.
— Все в порядке, Вики. Все в порядке. Я здесь. Это был всего лишь сон. Я с тобой. Я смогу... — Смысл слов, как хорошо знал вампир, имел не столь существенное значение, как интонация, и, уговаривая ее, он обвивал звуковыми модуляциями речи яростный стук сердца женщины и убеждал его успокоиться.
— Генри?
— Я здесь.
Она боролась с кошмаром, стараясь восстановить сбившееся дыхание, и наконец выиграла это сражение. Длительный вдох. Еще более длительный выдох. Теперь повторить то же самое еще раз...
Фицрой почти что услышал, как защитный барьер с явственным стуком опустился и встал на место, когда Вики вырвалась из его рук, вызывающе вздернув подбородок.
— Со мной все в порядке. — «Это был всего лишь сон. Я вела себя как ребенок». — Действительно, я в полном порядке. — Темнота сместила восприятие окружающих ее вещей. «Куда, к черту, подевался прикроватный столик?» — Включи свет, — скомандовала она, изо всех сил стараясь преодолеть новую волну паники, вот-вот готовую ее охватить. — Мне надо отыскать очки.
Прохладное прикосновение к руке, и ее пальцы с благодарностью почувствовали тяжелую пластмассовую оправу. Второе прикосновение помогло ей водворить их на место именно в тот момент, когда комната залилась ярким светом. Зажмурив на мгновение глаза, чтобы от него уберечься, Вики повернулась к выключателю и встретила обеспокоенный взгляд Селуччи.
— О Господи. Вы оба?..
— Боюсь, что так. — Генри присел на край кровати и спросил, не ожидая положительного ответа:
— Хочешь рассказать о том, что тебе приснилось?
Губы женщины скривились.
— Нет.
Говорить об этом означало думать об этом. Думать о том, что бы она обнаружила, если бы ей удалось отодрать еще одну доску...
— Селуччи? Фергюсон. На медицинском факультете есть три Чена. Одного из них даже зовут Том, Томас Альберт Чен. И, можешь себе представить, у парня — железное алиби не только на ту ночь, но на полных две с половиной недели. Бедолага провел их в гипсе на виду у всех. В клинике. Не повезло, верно?
Майк, зажав телефонную трубку между плечом и ухом, проглотил кусок яичницы и запил его глотком крепкого кофе. Он не считал детектива человеком, способным на сарказм. Похоже, ошибался.
— Да уж, по-другому не скажешь. Ты раздобыл эту новость не у самих ли Хатчинсонов, на всякий случай спрашиваю?
— Брось это, Селуччи, и прекрати тратить попусту мое драгоценное время. Мы оба, и ты и я, понимаем, что надо разыскивать вовсе не Тома Чена. — Фергюсон вздохнул, услышав на другом конце провода неразборчивое ворчание, красноречиво предлагающее: «А не пошел бы ты...» — Я искренне соболезную мисс экс-детективу по поводу столь неприятных событий, последовавших за кончиной ее матушки, но я знаю, черт побери, что делаю. Немедленно свяжусь с тобой, если добуду какую-либо настоящую информацию.
Майку удалось повесить трубку и запихнуть в рот следующий кусок яичницы до того, как, не устояв против свирепого взгляда Вики, он слово в слово повторил ей слова Фергюсона. Она могла уснуть, покоренная сверхъестественной защитой Фицроя, но он провел тревожную ночь, растянувшись в соседней комнате, настороженно прислушиваясь к любому звуку, который смог проникнуть сквозь стену, и поражаясь, почему он так легко оставил поле боя. «У тебя впереди целый день, — напомнил себе Селуччи, потянувшись за куском тоста. — Все равно, чтоб этому проклятому кровососу пусто было». Вернуть пошатнувшееся чувство собственного достоинства ему была в состоянии лишь надежда, что обильная еда сможет возместить утраченный сон.
Вики оттолкнула от себя тарелку. Она понимала, что нужно поесть, но был предел тому, что она смогла бы пропихнуть в сдавленное спазмами горло.
— Я хочу, чтобы ты проверил это алиби.
«О Господи, только не начинать все снова». Он-то думал, что его подруга сумела избавиться от навязчивой идеи, что Том Чен — подлинное имя их единственного подозреваемого. Словесный портрет, созданный ею, был добротной полицейской работой, Майк признавал это, — преждевременно, как оказалось,— как свидетельство, что она начала приходить в норму. Скрывая заботу, которую Вики не одобрила бы, он потянулся через стол и накрыл ее руку своей. Не имело смысла заново утверждать очевидное, если она отказалась выслушать его. Так что Селуччи попытался представить дело с другой точки зрения.
— Вики, детектив Фергюсон знает свое дело.
- Предыдущая
- 24/81
- Следующая
