Память сердца - Хадсон Дженис - Страница 23
- Предыдущая
- 23/60
- Следующая
Сейчас он видел то «удовольствие», которое Дженни получила от его последнего романа, и проклинал себя за то, что вообще знает грамоту.
Бретту показалось, что он сидит на кровати, прижав к себе Дженни, уже не меньше часа. Ее дыхание успокоилось, и сердце стало биться тише.
– Тебе лучше? – ласково спросил он.
Дженни поудобнее пристроилась на его груди.
– Все в порядке. Не считая того, что я устроила тебе веселую ночку.
– Ты не должна так говорить! Никто не может себя контролировать во сне!
Дженни испытующе посмотрела на Бретта и провела рукой по его груди.
– А ты знаешь, какой сон я видела?
Бретт криво усмехнулся в темноте:
– Ты рассказывала об этом довольно подробно, пока не проснулась.
Она прикрыла глаза, и Бретт поцеловал ее мягкие, еще чуть солоноватые от слез губы.
– Мне очень неприятно, Дженни. Я так виноват перед тобой…
Глаза Дженни резко распахнулись:
– Это не твоя вина, Бретт! Ты здесь совершенно ни при чем!
– Как это ни при чем? А твои ночные кошмары? Разве не с моей книги все началось? Да если бы я только мог догадываться, к чему это приведет, не написал бы ни строчки!
– Бретт, нет.
Он попытался понять ее взгляд, но это было не так просто. В нем смешались сразу и печаль, и смятение, и подчинение неизбежному, и еще много такого, что Бретт не мог себе объяснить.
– А тебе не кажется, что, если бы ты не написал эту книгу, мы никогда бы не встретились? Меня охватывает ужас от одной мысли, что я так бы и продолжала жить дальше, не подозревая, что на свете существуешь ты.
– Думаю, мы бы и так когда-нибудь встретились, Без этого идиотского романа. Второй раз я вижу, как тебя мучит этот сон, и проклинаю тот день, когда решил его написать.
– Нет! Никогда! – В ее голосе снова зазвучали истерические нотки. – Никогда не говори так!
– Ладно, ладно, все в порядке! Ш-ш-ш. Ш-ш-ш. – Бретт начал укачивать Дженни. – Не будем больше об этом. Книга уже написана, она породила сон, и не стоит больше переливать из пустого в порожнее.
– Нет! – Дженни открыла глаза. – Совсем не все в порядке. Я…
– Что, ты опять про свою страшилку?
– Только не смотри на меня так!
– Что случилось? – Бретт удивленно уставился на Дженни.
– Я… – Она снова замолчала, не находя нужных слов. – Я должна рассказать тебе еще кое-что.
Серьезность ее тона заставила Бретта отвлечься от мыслей, как успокоить Дженни любым способом. Она выскользнула из его объятий и выпрямилась.
– Ну, и?.. – поторопил Бретт, почувствовав, как изменился ее настрой – от истерически-безумного до абсолютно рационального, почти делового.
– Бретт, я не могу обвинить тебя или, если хочешь, твою книгу в том, что практически каждую ночь меня изматывают страшные кошмары.
– Естественно. Но я сам виню себя за это независимо от твоего мнения. Ты считаешь, что я не мог знать о возможных последствиях, а я, увидев твой отрешенный взгляд сегодня ночью, думаю, что этого можно было бы избежать. Не будь меня или, если хочешь, моей книги, говоря твоими словами.
– Ты меня не понял. Твоя книга вообще не играет никакой роли!
– Да, конечно. Особенно если учесть, что вот уже второй раз при мне ты цитируешь ее дословно.
– Это неудивительно. – Она опять сжала губы и задумалась, пытаясь четче сформулировать мысль. По крайней мере она уже была уверена, что поступает правильно. Если дальше продолжать молчать о главном, то нервный срыв не заставит себя ждать в самое ближайшее время, может быть, даже этой ночью.
– Так что же ты хочешь мне сказать, Дженни? – прервал Бретт затянувшуюся паузу.
Она зажмурилась, вдохнула в себя теплый ночной воздух и выпалила скороговоркой:
– Твоя книга не играет никакой роли потому, что этот сон я видела значительно раньше, чем был опубликован роман.
Вопреки ожиданиям Дженни Бретт даже не пошевелился. Он только моргнул несколько раз и ответил:
– Это невозможно.
– Я знаю, но тем не менее это правда.
– Ну, может быть, ты слышала где-нибудь предварительное анонсирование? Помнится, там вкратце пере. сказывался основной сюжет, и…
– Нет! – Голос Дженни прозвучал неожиданно жестко. – Нет, Бретт. Я сказала – не раньше, а значительно раньше. Еще не прочитав твоей книги и не слыша этого твоего дурацкого анонсирования! Я знала и про цвет платья, и про Анну…
– Дженни, боюсь, мы опять начнем с самого начала…
– Не перебивай, а слушай! Впервые этот сон я увидела, когда мне было десять лет!
Бретт, собирающийся продолжать дальше, почувствовал, что язык прилип к небу. Он притянул к себе Дженни и сказал:
– Дженни, послушай, малышка. Только спокойно, без эмоций! Я понимаю, что эта книга, пропади она пропадом, так прочно вошла в твою жизнь, что…
Она вырвалась из его рук.
– Забудь про книгу, я сказала! Я прекрасно понимаю, как трудно в это поверить, но клянусь, я говорю чистую правду! Впервые я увидела сон про Анну и Сэза, когда мне было десять!
– Дженни…
– Помню, была середина ночи. Я, наверное, сильно визжала, потому что мать сразу вбежала в комнату и включила свет. А я плакала, почти задыхалась от ужаса, ожидая увидеть посреди комнаты Моди, набрасывающуюся на меня с ножом. – Бретт молчал, не в силах произнести ни слова. – Я помню, мама спросила у меня, что случилось, а я ответила, что моя кузина Моди только что зарезала меня. На груди между ребрами что-то горело огнем, причем боль была внутри меня. Мать подняла мне пижаму и увидела красную метку, которой раньше никогда не было.
Бретт мрачно перевел взгляд на то место, куда указывала Дженни, пытаясь разглядеть что-нибудь в темноте. Да, это было родимое пятно, но тогда, на балконе, оно было кровавым. Он помнил, что, когда оттер с него кровь, пятно казалось просто расцарапанной ссадиной, и он давно забыл о нем.
Теперь он ясно видел, что метка осталась на месте, напоминая простую родинку, может быть, несколько необычной формы.
– Мама сказала, что я сильно расчесалась во сне, – продолжала Дженни, – но и тогда, маленькой девочкой, я знала лучше, я была уверена, что это не так. Видишь? Вот оно, это пятно.
– Только тогда из него шла кровь, – задумчиво сказал Бретт, словно размышляя вслух. Он не хотел подгонять Дженни, давая ей возможность выговориться и самой подойти к главной мысли.
– И конечно, это было очень… – Она на мгновение запнулась и, не найдя нужного определения, продолжила: – …очень странным. – Дженни усмехнулась затертости этого слова. – Появившаяся родинка больше никогда меня не беспокоила, и со временем я вовсе забыла про этот необычный случай. И не помнила до того момента, когда ты увидел меня на балконе. Я посмотрела на тебя и…
– И ты, – он невольно остановился, понимая, что, поверив ей, может смело считать себя клиентом психиатра, – ты решила, что я – это Сэз.
– Да!
Не зная, как вести себя дальше, Бретт включил ночник и взглянул в глаза Дженни. «Боже мой, а ведь я действительно готов поверить ее рассказу от начала и до конца!» – пронеслось в голове.
– Бретт, все, что было в моем сне…
– Нет, не просто во сне. Ты ведь думаешь, великий Боже, ты думаешь, что я – это он. В смысле Сэз!
Дженни затрясла головой.
– Ты опять ничего не понял. Я совершенно нормальна и прекрасно знаю, что ты не Сэз, а Бретт Мак-Кормик.
– И эта уверенность не покидала тебя даже на протяжении последней недели? Когда ты называешь меня с балкона Сэзом? И несколько минут назад ты тоже знала?
– Но я при этом спала!
– Ну хорошо! Пусть маленькой девочкой ты увидела сон. Пусть тебе приснились эти Анна и Сэз, причем в ситуации, которая абсолютно или почти абсолютно совпадает с концовкой моей книги. Но, Дженни, ради бога, при всем, что я чувствую к тебе, ты хочешь меня убедить, что через двадцать лет увидела во сне то же самое? Дженни, какого черта?
«И правда, какого черта?» – подумала Дженни и, вздохнув, подчинилась неизбежности. Ее следующий вопрос заставил Бретта подпрыгнуть.
- Предыдущая
- 23/60
- Следующая
