Полное собрание стихотворений - Брюсов Валерий Яковлевич - Страница 10
- Предыдущая
- 10/300
- Следующая
Изменить размер шрифта:
10
21 апреля 1894
В вертепе
В сияющем изысканном вертепе,
Под музыку, сулившую канкан,
Я задремал, поникнув на диван,
И вдруг себя увидел в черном склепе.
Вокруг стоял мучительный туман, —
В окно неслось благоуханье степи.
Я встать хотел, – мешала боль от ран,
И на ногах задребезжали цепи.
И что-то вдруг так ясно стало мне,
Что горько я заплакал в полусне,
Что плакал я, смущенно просыпаясь.
Опять звенит приманчиво рояль,
Мой странный сон бледнеет, расплываясь,
По мне еще – кого-то – смутно – жаль…
1 февраля 1835
Летучая мышь
Весь город в серебряном блеске
От бледно-серебряных крыш, —
А там, на ее занавеске,
Повисла Летучая Мышь.
Мерцает неслышно лампада,
Белеет открытая грудь...
Все небо мне шепчет: «Не надо»,
Но Мышь повторяет: «Забудь!»
Покорен губительной власти,
Близ окон брожу, опьянен.
Дрожат мои руки от страсти,
В ушах моих шум веретен.
Весь город в серебряном блеске
От бледно-серебряных крыш,
А там у нее – к занавеске
Приникла Летучая Мышь.
Вот губы сложились в заклятье...
О девы! довольно вам прясть!
Все шумы исчезнут в объятьи,
В твоем поцелуе, о страсть!
Лицом на седой подоконник,
На камень холодный упав,
Я вновь – твой поэт и поклонник,
Царица позорных забав!
Весь город в серебряном блеске
От бледно-серебряных крыш,
А там – у нее, с занавески, —
Хохочет Летучая Мышь!
27 сентября 1895
Ночью
Дремлет Москва, словно самка спящего страуса,
Грязные крылья по темной почве раскинуты.
Кругло-тяжелые веки безжизненно сдвинуты,
Тянется шея – беззвучная, черная Яуза.
Чуешь себя в африканской пустыне на роздыхе.
Чу! что за шум? не летят ли арабские всадники?
Нет! качая грузными крыльями в воздухе,
То приближаются хищные птицы – стервятники.
Падали запах знаком крылатым разбойникам,
Грозен голос гудящего с неба возмездия.
Встанешь, глядишь... а они всё кружат
над покойником,
В небе ж тропическом ярко сверкают созвездия.
20 июня 1895
В камышах
Луна в облаках – далека, хороша.
Челнок неподвижен в кустах камыша.
Дробятся лучи в неспокойной реке.
Задумчиво кто-то сидит в челноке.
Сияет венец вкруг холодной луны.
Чьим стоном нарушен покой тишины?
В таинственных далях, как утром, светло.
Чу! кто-то рыдает... упало весло...
22 – 23 октября 1895
Сумасшедший
Чтоб меня не увидел никто,
На прогулках я прячусь, как трус,
Приподняв воротник у пальто
И на брови надвинув картуз.
Я встречаю нагие тела,
Посинелые в рыхлом снегу,
Я минуты убийств стерегу
И смеюсь беспощадно с угла.
Я спускаюсь к реке. Под мостом
Выбираю угрюмый сугроб.
И могилу копаю я в нем,
И ложусь в приготовленный гроб.
Загорается дом... и другой...
Вот весь город пылает в огне...
Но любуюсь на блеск дорогой
Только я – в ледяной тишине.
Л потом, отряхнувши пальто,
Принадвинув картуз на глаза,
Я бегу в неживые леса...
И не гонится сзади никто!
17 января 1895
Пурпур бледнеющих губ
Медленно всходит луна,
Пурпур бледнеющих губ.
Милая, ты у окна —
Тиной опутанный труп.
Милая, о, наклонись...
Пурпур бледнеющих губ.
Клятвы возносятся ввысь...
Тиной опутанный труп.
Если б прижать мне к губам
Пурпур бледнеющих губ!
Звезды ли падают к нам?
Тиной опутанный труп.
Плачут кругом... но о чем?
Пурпур бледнеющих губ,
А на песке огневом
Тиной опутанный труп.
Верен был клятве своей
Пурпур бледнеющих губ...
Что ж! уносите скорей
Тиной опутанный труп!
16 августа 1895
Часы дней
...и проклял наши дни.
Сонет к мечте
Ни умолять, ни плакать неспособный,
Я запер дверь и проклял наши дни.
И вот тогда, в таинственной тени,
Явился мне фантом женоподобный.
Он мне сказал: «Ты слышишь ропот злобный?
Для книг твоих разложены огни.
Смирись, поэт! мечтанья прокляни
И напиши над ними стих надгробный!»
Властительно слова звучали, но
Томился взор тревогой сладострастной,
Дрожала грудь под черным домино,
И вновь у ног божественно-прекрасной,
Отвергнутой, осмеянной, родной,
Я отвечал: «Зачем же ты со мной!»
10
- Предыдущая
- 10/300
- Следующая
Перейти на страницу:
