Дитя любви - Александер Мэг - Страница 38
- Предыдущая
- 38/41
- Следующая
Пруденс вцепилась в руку прохожего.
— Помогите ему! — воскликнула она.
— С какой стати я должен идти против закона? — возразил прохожий. — Это вербовщики, парень. Не высовывайся, а то и тебя сцапают.
— Но разве это законно? — В гневе Пруденс повысила голос, чем привлекла внимание боцмана. Присмотревшись, он направился к ней.
— Ну, ребята, нам подфартило! — крикнул он своей команде. — Вот еще один!
Пруденс попятилась, вцепившись в руку Дэна.
— И мальца прихватим, — распорядился боцман. — Капитану пригодится юнга.
— Бежим! — крикнула Пруденс и швырнула Дэну саквояж, но тут же оказалась словно в стальных тисках. Чья-то рука сжала ей горло. Обезумев от ужаса, она вцепилась в эту руку зубами. Ее противник выругался. Внезапно Пруденс пронзила резкая боль, и перед ее глазами сгустился мрак.
Открыв глаза, она решила, что видит кошмарный сон. В темноте угадывались окружавшие ее со всех сторон люди, многие постанывали, как мученики в аду. Некоторые плакали, другие молились. От вони девушку затошнило. Рядом с ней одного из пленников вырвало, к густому смраду примешался острый запах извержений.
Внезапно услышав взрыв смеха, Пруденс вскинула голову. Женщины стайкой сбились в углу тюрьмы, похожей на сарай, потягивая что-то из бутылки. Когда удушливая волна рома достигла Пруденс, ее вновь затошнило. Она уткнулась лицом в колени.
Вскоре тошнота утихла, но на смену ей явилась мучительная боль в висках. Пруденс нащупала на голове громадную шишку, почувствовала, что по щеке что-то течет, и обнаружила, что это кровь.
Должно быть, вербовщики бросили ее в трюм одного из кораблей ее величества. Корабль тихо покачивался, стоя на якоре. Сквозь прутья решетки над головой виднелись звезды.
Пруденс охватила паника. Ей хотелось позвать на помощь, но что она могла объяснить? Что боцман по ошибке принял ее за юношу? Она содрогнулась. Выдавать себя было опасно. Пруденс не питала иллюзий: женщин держали в этом трюме для известной цели.
Она опасливо огляделась Дэна нигде не было видно. Должно быть, он успел удрать — только это и утешало ее. Пруденс понимала, что вскоре ее разоблачат. О том, что будет дальше, страшно даже подумать.
Ее вряд ли отпустят на берег. Во время войны женщины служили на кораблях, ухаживали за ранеными и помогали, чем могли. Но удовлетворять похоть матросов… Представив, что ждет ее, Пруденс опустила голову и расплакалась.
Эта ночь тянулась целую вечность, но в конце концов бледные пальцы зари просунулись сквозь решетку. Неужели утром корабль снимется с якоря? Внезапно над Пруденс нависло ухмыляющееся лицо одного из матросов. Он подозвал товарища.
— Что разнюнился? Хочешь к маме? — съязвил он. — Ничего, мы живо вышибем из тебя всю дурь!
Не придумав другого способа отомстить, Пруденс показала eму язык.
— Ах ты, щенок! — Разъяренный матрос плюнул в нее жеваным табаком. Пруденс успела отвернуться, и коричневая жижа только забрызгала ей куртку и штаны. — Ну, попадись ты мне на палубе! — пригрозил матрос. — Я тебя запомню!
— Не глупи, — шепотом посоветовал Пруденс сосед. — Иначе поплатишься.
Пруденс пропустила его слова мимо ушей. Она тщетно прислушивалась: неужели ей почудилось?..
— Милорд, это невозможно! — послышался голос стоящего над решеткой человека в мундире. — У меня есть разрешение на вербовку этих мужчин…
— И женщин тоже? — холодно отозвался голос Себастьяна.
— Сэр, на борту нет женщин, кроме…
— Я не про ваших потаскух. Здесь, в трюме, находится моя сестра.
— Ваша светлость, вы ошибаетесь. Мой боцман — опытный человек. Не в его правилах оскорблять знатных дам.
— Боцман ничего не понял, — спокойно объяснил Себастьян. — Видите ли, моя сестра — эксцентричная особа. Ей нравится переодеваться в мужское платье. Она сбежала из дома — по глупости, из-за нелепой влюбленности… надеюсь, вы понимаете…
— Ушам не верю!
— Если у вас нет других возражений, я предпочел бы спуститься в трюм.
Решетку отодвинули, в трюм спустили лестницу. Заглянув в люк, Себастьян громко позвал Пруденс по имени. Шатаясь от слабости, она выкарабкалась на палубу. Себастьян схватил ее за руку.
— Вот она! Дома ее ждет заслуженное наказание.
Капитан был явно потрясен.
— Ну что я могу сказать, милорд? Подумать только, мы могли отплыть, не подозревая…
— Вот именно. Но вам не следует винить себя. О случившемся никто не узнает.
Благодарно поклонившись, капитан вытер пот со лба. Он не стал упоминать о том, что юная леди провела ночь среди самых отпетых негодяев Дувра.
— Ты не пострадала, Пруденс? — ледяным тоном осведомился Себастьян. Она покачала головой. — Что ж, пусть это послужит тебе уроком, — и он направился к трапу.
Пруденс преградил путь ухмыляющийся матрос — тот самый, который плюнул в нее в трюме. Словно невзначай, он задел рукой грудь Пруденс и пробормотал гнусность.
— Что же ты молчала, милашка? — шепотом добавил он. — Зачем было всю ночь торчать в трюме?
Пруденс заметила, что он стоит у самого борта. Сделав вид, что споткнулась, она столкнула матроса в воду и притворно ахнула.
— Что я натворила! — воскликнула она. — Какая я неловкая! Надеюсь, он умеет плавать.
Перевесившись через борт, она увидела, как ее жертва беспомощно барахтается в воде, и не удержалась от удовольствия показать ему язык. Себастьян помог девушке спуститься с трапа и заговорил только после того, как лодка причалила к берегу.
— Можно узнать, чем насолил тебе этот бедняга? — невозмутимо спросил он.
— Кто? Ах, тот, что упал за борт?
— Да, тот, которого ты столкнула в воду. — Лицо Себастьяна было строгим.
Пруденс сжалась, ожидая упреков.
— Он плюнул в меня жеваным табаком, — попыталась оправдаться она.
— Веская причина, чтобы утопить человека! Ты сказала правду? Он не прикасался к тебе?
— Конечно, нет! — возмутилась Пруденс. — Сэр, вы нашли Дэна?
— Это Дэн нашел меня. Мы встретились на дороге. Он украл коня и мчался в Холвуд. К счастью, мальчик не пострадал, несмотря на все твои старания. Кстати, я жду сочувствия: путешествие вместе с рыдающим малолетним конокрадом — занятие не из приятных.
Пруденс охватило несказанное облегчение: Дэн в безопасности!
— Сэр, я признательна вам за помощь. Вы не представляете себе, что творится в корабельном трюме…
— Напротив, прекрасно представляю. Не надо благодарить меня, Пруденс. Я с трудом удерживаюсь, чтобы не свернуть тебе шею.
— В таком случае почему же вы не оставили меня на корабле?
— Сам не знаю. Представь, каким заманчивым было бы твое будущее! Лучшего ты не заслуживаешь.
— Но я могла объяснить…
— Ну разумеется! Кто бы посмел усомниться в словах леди? — съязвил Себастьян. — Ты только взгляни на себя! Твой туалет — последний крик моды!
— Остальные вещи промокли, — мрачно объяснила Пруденс. — Так что незачем издеваться. Вы же сами говорили, что не станете удерживать меня в Холвуде.
— Но мне и в голову не приходило, что вы с Дэном пуститесь в бега! Видишь, к чему это привело? Я надеялся, что ты мне доверяешь…
— С какой стати? Вы же не сказали мне, что едете в Лонгридж!
— Откуда ты знаешь? — изумился Себастьян.
— Мы с Дэном видели вас, сидя в канаве.
— Почему же не окликнули?
— Вы умчались прежде, чем мы успели опомниться. И потом, я думала, что вы обманываете меня…
Глаза Себастьяна стали ледяными.
— Благодарю! Вот награда за все труды… Неужели так трудно поверить, что я пытаюсь помочь тебе?
Пруденс виновато понурила голову.
— Сэр, вас пустили к лорду Манвеллу? И что же он сказал вам?
— Ничего.
Голова Пруденс склонилась еще ниже. Внезапно Себастьян смягчился.
— Это правда, он ничего мне не сказал. Значит, тебя не впустили в дом?
— Привратник угрожал натравить на нас собак. Потом кто-то выстрелил…
— Я слышал выстрел. Значит, стреляли в тебя? Господи, ты ведь могла погибнуть!
- Предыдущая
- 38/41
- Следующая
