Дитя любви - Александер Мэг - Страница 27
- Предыдущая
- 27/41
- Следующая
Она не надеялась на то, что болезнь миновала детей, и ее опасения подтвердились, едва она открыла дверь детской. Все трое лежали в постелях, изнемогая от слез. Их ночные рубашки промокли от пота, лица раскраснелись.
Оглядевшись, Пруденс налила воды из кувшина в миску и принялась раздевать детей и обмывать разгоряченные тельца. Даже постельное белье вымокло от пота. Надо было сменить его, но прежде всего — переодеть детей. Позвонив в колокольчик, Пруденс занялась поисками чистого белья и уже застегивала последние пуговицы, когда в комнату кто-то вошел.
Раздался изумленный возглас. Обернувшись, Пруденс в. первый миг решила, что графиня сейчас ударит ее. Холодные серые глаза источали злобу.
— Значит, я не ошиблась! — прошипела Амелия. — Ты со своим дружком принесла в этот дом заразу! — Поднеся подсвечник поближе к постелям, она принялась осматривать сыновей.
— Свет надо прикрыть, — быстро произнесла Пруденс, — он режет детям глаза.
— Ты осмеливаешься учить меня? Немедленно убирайся прочь, собирать свои пожитки! Больше ты не проведешь под этой крышей ни единой ночи!
— Амелия, дорогая, чем ты так взволнована? — Услышав знакомый голос, Пруденс испытала прилив облегчения. На пороге детской стоял Уэнтуорт. Чтобы скрыть радостный блеск глаз, девушка отодвинулась подальше в тень. Но ее смущение прошло незамеченным: Себастьян в упор смотрел на Амелию — графиня всем своим видом выражала ярость.
— Смотри, что ты натворил, Уэнтуорт! Твои драгоценные бродяги принесли в дом заразу! И теперь мои дети при смерти!
— По их голосам не скажешь, — невозмутимо отозвался Себастьян. Он говорил правду: услышав мрачное предсказание матери, все трое мальчишек вновь завопили. — Зачем тебе понадобилось пугать их? Детям нужен покой…
— А тебе-то что! — с горечью воскликнула графиня. — Я не поверила своим ушам, когда узнала, что ты привел в дом двух беглых оборванцев, и вот результат! Теперь от твоей глупости пострадают все родные!
Не отвечая ей, Уэнтуорт обернулся к Пруденс:
— Где няня?
— Она больна, милорд. Кажется, это корь.
— Ты когда-нибудь болела корью?
— Да, сэр, несколько лет назад на фабрике была эпидемия. Переболела и я, и Дэн.
— Значит, теперь вам ничто не угрожает. Ты довольна, Амелия? Ни Пруденс, ни Дэн не могли заразить детей.
— Паршивцы! — дрожащим от ярости голосом выпалила графиня. — Еще неизвестно, чем они больны. Где уверенность, что это корь? А если оспа?
— Замолчи! Истерика тут не поможет. Прежде чем поднимать панику, покажи детей врачу.
— А эта девчонка пусть уйдет! — выкрикнула графиня. — Я не позволю ей подходить к моим детям…
— Ты намерена ухаживать за ними сама? — бесстрастно осведомился Себастьян.
— Разумеется, нет! Я найму другую няню. И потом, Фредерик придет в бешенство, если узнает, что я подпустила к детям нищенку!
— Может быть, спросим об этом у него? — обманчиво-сладким голосом произнес Себастьян. — Уверен, он не против.
— Няня уже и так больна, — возразила графиня. — С ней ничего не сделается…
— Мадам, ей нельзя вставать с постели. — Пруденс и представить себе не могла, что невинное замечание навлечет на нее такой гнев.
— Молчать, негодная девчонка! Не смей вмешиваться! Ты что, не слышала? Я велела тебе собирать пожитки!
Себастьян уставился на нее в упор так, что Амелии пришлось отвести глаза.
— Насколько мне известно, хозяйка в этом доме — моя мать, — сухо заявил он. — Не припомню, чтобы она отдавала подобное распоряжение.
В их скрестившихся взглядах горела нескрываемая вражда. Помедлив секунду, графиня с искаженным яростью лицом вылетела из комнаты.
— Мама сердится? — прошептал детский голосок.
— Ей грустно, что вы заболели, но вы скоро поправитесь. — Пруденс ободряюще улыбнулась мальчикам и почувствовала прикосновение горячей ладони к плечу.
— Ты не могла бы немного побыть с ними? А потом я что-нибудь придумаю…
— Прошу вас, не беспокойтесь, сэр. Я привыкла ухаживать за детьми. Если леди Брэндон позволит мне на время прекратить работу в библиотеке, здесь я справлюсь сама.
— В этом я ничуть не сомневаюсь. — Себастьян смотрел ей в глаза. — Дорогая, не знаю, как сказать… пожалуй, не стоит и пробовать… — его голос дрогнул. Пруденс покраснела и отвернулась. Чтобы скрыть смущение, она обратилась к мальчикам:
— Мы славно проведем время. Я знаю много увлекательных историй. Вам известно, что в Холвуде живет великан? Его зовут Джон. Он способен одним махом разделаться с двумя разбойниками.
— А ты покажешь его нам?
— Конечно, — подхватил Себастьян. — Но сначала вам надо поправиться, а для этого полежать в постели день-другой.
— Дядя, вся постель вымокла…
— Это поправимо. — Не долго думая, Себастьян подхватил с кроватей двух младших мальчиков, перенес их на древний диван и укрыл покрывалом. — И ты беги сюда, Криспин. Втроем вы живо согреетесь. — Он обернулся к Пруденс: — Постельное белье хранится в сундуке у окна, — и, не дожидаясь ответа, принялся срывать с постелей промокшие простыни.
— Я сама все сделаю, милорд. Вам вовсе незачем…
— Вдвоем получится быстрее, — отозвался Себастьян. Девушка удивленно заморгала: не может быть, чтобы ему приходилось стелить постели… Заметив изумление на ее лице, Себастьян в притворном недовольстве покачал головой. — Дорогая, пора бы и догадаться, что я отнюдь не оранжерейное растение.
В подтверждение своих слов он быстро застелил постели и велел племянникам:
— Бегите сюда! Раз уж Пруденс согласилась побыть с вами, смотрите, ведите себя как следует. Никаких слез! Солдатам в бою приходится гораздо хуже, чем вам. Попозднее я приду и расскажу вам о том, как мы сражались с французами при Квебеке. — После этого обещания он отвел девушку в сторону: — Я отправлю Сэма за врачом. Надо убедиться, что это корь. — Лицо Себастьяна было мрачным.
Пруденс поспешила утешить его:
— Я уверена в этом, милорд. Мне не раз приходилось ухаживать за больными.
— Будем надеяться, что ты не ошиблась. Я не вправе просить тебя побыть с детьми, пока врач не подтвердит диагноз…
— Неужели вы думаете, что я согласилась бы остаться здесь, если бы заподозрила другую болезнь? — насмешливо осведомилась она.
— Конечно, согласилась бы, — Себастьян крепко пожал ей руку. — Из упрямства!
— Не волнуйтесь, сэр. — Услышав комплимент, Пруденс порозовела. — Уверяю вас, я никогда ничем не болею.
— И ничего не боишься? — На лице Себастьяна появилось загадочное выражение. Внезапно он отпустил ее руку и вышел.
Обернувшись к детям, девушка увидела, что они смотрят на нее во все глаза.
— Давайте сначала познакомимся, — весело предложила она.
— Я — Криспин, это Дамиан, а вон тот малыш — Джерард.
— Я не малыш, а мальчик! — послышался возмущенный голосок.
— Конечно, ты смелый мальчуган. А меня зовут Пруденс.
— Ты почитаешь нам? — с надеждой спросил Криспин.
— Здесь слишком темно, чтобы читать, зато я расскажу вам сказку, а потом что-нибудь спою.
— Я боюсь темноты, — признался Джерард. — Тени похожи на чудовищ.
Пруденс услышала, как старший мальчик пренебрежительно хмыкнул, и поспешила предотвратить назревающую ссору.
— Нас же четверо, — объяснила она. — К нам не осмелится подойти ни одно чудовище.
— А разбойники?
— А мы сделаем вид, что мы — сыщики с Боу-стрит. Мы спрятались в пещере, где живут разбойники, чтобы поймать их.
Как и надеялась Пруденс, мальчики немедленно захотели узнать про сыщиков с Боу-стрит. Это название попалось ей самой в одной из книг совсем недавно. Пруденс принялась с ходу придумывать историю о приключениях знаменитых сыщиков, стоящих на страже закона.
— Когда вырасту, я обязательно стану сыщиком, — сообщил Дамиан. — Возьму у папы пистолет и…
— Нет, не станешь! Ты пойдешь в армию — так сказал папа!
— А если я не хочу?
— Трус! — издевательски протянул Криспин.
— Тише, Криспин! Сыщики еще храбрее солдат. А чем займешься ты, когда вырастешь? — полюбопытствовала Пруденс.
- Предыдущая
- 27/41
- Следующая
