Лукреция Борджа - Гюго Виктор - Страница 15

• Предыдущая
• 15/17
• Следующая

Маффио. Уж не испугались ли теперь и вы, Джеппо? Они просто не хотят, чтобы мы погнались за ними. Вполне понятно.

Дженнаро. Выпьем же, господа.

Чокаются.

Маффио. Твое здоровье, Дженнаро! И скорей бы тебе найти твою мать!

Дженнаро. Да услышит тебя бог!

Все пьют, за исключением Губетты, который незаметно выплескивает вино на пол.

Маффио(тихо, к Джеппо). На этот раз, Джеппо, я точно видел.

Джеппо(тихо). Что видел? Маффио. Испанец не выпил. Джеппо. Так что же?

Маффио. Он выплеснул вино на пол.

Джеппо. Он пьян, да и ты тоже.

Маффио. Может статься.

Губетта. Теперь – застольную песню, синьоры! Я спою вам песню получше, чем сонет маркиза Олоферно. Клянусь добрым старым черепом моего отца, что не я сложил эту песню, ведь я не поэт и не так утончен, чтобы заставить две рифмы стукаться клювами. Вот моя песенка. Она обращена к его милости святому Петру, достославному привратнику рая, и в основе имеет ту глубокую мысль, что небо принадлежит тем, кто пьет.

Джеппо(тихо, к Маффио). Он не только пьян, он к тому же и пьяница.

Все(за исключением Дженнаро). Песню, песню!

Губетта(поет).

Все(хором, за исключением Дженнаро).

Губетта(поет).

Все(хором, за исключением Дженнаро).

Чокаются и хохочут во все горло. Внезапно раздается отдаленное заунывное пение.

Голоса за сценой. Sanctum et terribile nomen eius. Initium sapientiae timor Domini.[30]

Джеппо(смеется еще громче). Послушайте, синьоры! Мы тут поем застольную песню, а эхо – клянусь Вакхом! – служит нам вечерню.

Все. Послушаем.

Голоса за сценой(несколько ближе). Nisi Dominus custodierit civitatem, frustro vigilat qui custodit earn.[31]

Все разражаются хохотом.

Джеппо. Настоящее церковное пение.

Маффио. Проходит, верно, погребальная процессия.

Дженнаро. В полночь-то! Больно поздно.

Джеппо. Ну продолжайте, синьор Бельверана.

Голоса за сценой(все более приближаясь). Oculos habent, et non videbunt. Nares habent, et non odorabunt. Aures habent, et non audient.[32]

Все хохочут еще громче.

Джеппо. И горланы же они, эти монахи!

Маффио. Смотри-ка, Дженнаро. Огонь в светильниках гаснет. Мы вот-вот очутимся в темноте.

Свет в самом деле тускнеет, как будто в светильниках не хватает масла.

Голоса за сценой(еще ближе). Manus habent, et non palpabunt, pedes habent, et non ambulabunt, non clamabunt in gutture suo.[33]

Дженнаро. Мне кажется, голоса все ближе.

Джеппо. По-моему, процессия проходит сейчас под нашими окнами.

Маффио. Это заупокойные молитвы.

Асканио. Какие-то похороны.

Джеппо. Выпьем за здоровье того, кого хоронят.

Губетта. А может быть, их несколько – почем вы знаете?

Джеппо. Ну так за здоровье всех!

Апостоло(Губетте). Браво! – А мы продолжим наш разговор со святым Петром.

Губетта. Выражайтесь вежливее. Надо говорить: с его милостью достойным и преславным стражем райских врат. (Поет.)

Все

Губетта

Все(чокаясь, с громким смехом).

Большая дверь в глубине сцены медленно раскрывается во всю ширину. За нею виден обширный зал, обитый черным, освещенный несколькими факелами, на задней стене большой серебряный крест. Длинная вереница монахов в черном и белом, с опущенными на лица капюшонами, в отверстиях которых видны только глаза, с факелами в руках входит в среднюю дверь; монахи поют громкими голосами:

Затем они молча становятся по обе стороны зала и застывают в неподвижности, как изваяния; молодые люди с изумлением смотрят на них.

Маффио. Что все это значит?

Джеппо(принуждая себя смеяться). Это все шутка. Готов биться об заклад, ставлю моего коня против поросенка и мое имя Ливеретто против имени Борджа, что это наши очаровательные графини; они нарядились на этот лад, чтобы испытать наше мужество, и если приподнять наугад любой из этих капюшонов, под ним окажется свежее и лукавое личико красотки. Вот посмотрите. (Смеясь, поднимает один из капюшонов и застывает в ужасе, увидев под ним мертвенно бледное лицо монаха, продолжающего стоять в полной неподвижности, с опущенными глазами, с факелом в руках. Опускает капюшон и отступает.) Это становится странно!

Маффио. Не знаю, отчего это кровь стынет у меня в жилах.

Монахи(поют оглушительно громко). Conquassabit capita in terra multorum![36]

Джеппо. Какая ужасная западня! Шпаги! Наши шпаги! Да что это такое, синьоры? Мы здесь в гостях у дьявола!

Те же и донна Лукреция.

Донна Лукреция(одетая в черное, внезапно появляется на пороге двери). Вы в гостях у меня!

Все(за исключением Дженнаро, который смотрит на все происходящее из угла зала, где донна Лукреция его не замечает). Лукреция Борджа!

Донна Лукреция. Несколько дней тому назад вы все произносили это имя с торжеством злорадства. Сейчас вы произносите его с ужасом. Да, да, глядите на меня глазами, остановившимися от страха. Это я, я, синьоры. Я пришла сообщить вам новость, сказать, что все вы, синьоры, отравлены и что каждому из вас осталось жить не больше часу. Не шевелитесь. В зале рядом – солдаты, вооруженные копьями. Теперь моя очередь, моя – возвысить голос и раздавить вам голову каблуком. Джеппо Ливеретто, отправляйся к своему дяде Вителли, которого я приказала заколоть в подземельях Ватикана! Асканио Петруччи, спеши к своему двоюродному брату Пандольфо, которого я убила, чтобы похитить его город! Олоферно Вителлоццо, тебя ждет твой дядя – знаешь, Яго д'Аппиани, которого я отравила на пиру! Маффио Орсини, поговори-ка на том свете обо мне с братом твоим де Гравина, которого я велела задушить, пока он спал! Апостоло Газелла, я, говоришь ты, обезглавила твоего отца Франческо Газелла, зарезала твоего кузена Альфонсо Арагонского? – так отправляйся к ним! Вы задали мне бал в Венеции, я плачу вам ужином в Ферраре. Праздник за праздник, синьоры!

• Предыдущая
• 15/17
• Следующая