Битва за Кальдерон - Батчер Джим - Страница 25

Амара ждала, когда воздушные рыцари, посланные сюда Короной, спустятся с неба, затянутого тяжелыми серыми тучами. Весна здесь, так далеко к северу от столицы, могла быть неприятно сырой и холодной, но дождь, о приближении которого говорили раздававшиеся время от времени раскаты грома, еще не начался. Амара узнала человека, возглавлявшего отряд, и ей вдруг захотелось, чтобы наполненные водой тучи пролились дождем чуть раньше. На его проклятую голову.

Сэр Горацио мчался впереди закрытых носилок, и его роскошные доспехи сверкали, озаряя черные тучи, красный бархатный плащ развевался за спиной. По одному рыцарю в дорожном костюме летело у каждого из четырех углов паланкина, поддерживая его, и еще четыре окружали его в качестве эскорта. Отряд опустился гораздо стремительнее, чем требовалось, и их фурии устроили миниатюрный циклон, который разметал волосы Амары и заставил овец в соседнем загоне в страхе столпиться в дальнем углу. Слуги, готовившие припасы и все необходимое для отряда Бернарда, быстро прикрывали глаза от поднятой в воздух пыли и клочьев соломы.

— Идиот, — вздохнув, проворчала Амара и приказала Циррусу, чтобы он заслонил ее от мечущегося в воздухе мусора.

Горацио легко опустился на землю. Будучи трибуном и рыцарем Королевского легиона, он имел право украсить свои доспехи золотой с серебром филигранью, а шлем и рукоять меча драгоценными камнями, но золотая вышивка на плаще — это уже было слишком. Сэр Горацио нажил себе состояние благодаря своим многочисленным победам на Гонках ветра, ежегодных состязаниях магов воздуха, которые устраивались во время Зимнего фестиваля, и ему хотелось, чтобы все это знали.

Разумеется, в его планы совсем не входило, чтобы все узнали, что он получил львиную долю своих выигрышей в первый год, когда Амара начала принимать участие в соревнованиях. Он не позволял ей об этом забыть, хотя она не видела никакой необходимости соблюдать правила вежливости с человеком, стоившим ей такой суммы денег. Она дождалась, когда рыцари опустятся во двор стедгольда, а затем подошла к ним.

— Добрый день, сэр! — пророкотал могучий баритон сэра Горацио. — О, секунду. Вы не сэр вовсе. Это же вы, графиня Амара. Прошу меня простить, но сверху вы очень похожи на юношу.

Пару лет назад оскорбление по поводу ее телосложения причинило бы ей боль. Но это было до того, как она стала курсором. И до Бернарда.

— Все в порядке, сэр Горацио. Неудивительно, что мужчина вашего возраста испытывает определенные трудности в данном вопросе.

Она отвесила ему вежливый поклон, отметив про себя сдавленные смешки остальных рыцарей.

Горацио со сдержанной улыбкой поклонился в ответ, бросив сердитый взгляд на своих подчиненных. Все восемь рыцарей, напустив на себя скучающий вид, изучали двор.

— Разумеется. Полагаю, наша пассажирка готова отправиться в путь?

— Скоро будет готова, — ответила Амара. — Не сомневаюсь, что на кухне найдется горячая еда, чтобы ваши рыцари могли подкрепиться, пока вы ее ждете.

— В этом нет необходимости, графиня, — сказал Горацио. — Прошу вас, сообщите стедгольдеру Исане, что мы ее ждем, чтобы немедленно отправиться в путь.

— Вы подождете до тех пор, пока стедгольдер Исана не будет готова, — сказала она так, чтобы ее услышали все во дворе. — А поскольку вы являетесь гостем в ее стедгольде, трибун, я рассчитываю, что вы будете вести себя, как подобает рыцарю и солдату Королевского легиона по отношению к гражданину королевства.

Горацио прищурился, он явно с трудом сдерживал ярость, но едва заметно кивнул в ответ.

— Далее, — продолжала Амара, — я настойчиво советую вам позволить вашим людям отдохнуть и поесть, когда у них есть такая возможность. Если погода ухудшится, им потребуются все их силы.

— Я не обязан повиноваться вашим приказам относительно того, как мне следует командовать моими людьми, графиня, — рявкнул Горацио.

— Ну и ну! — послышался женский голос из закрытого паланкина. — Может, стоит дать каждому из вас по дубинке, тогда вы сможете забить друг друга до смерти. Не вижу другого способа прекратить эту безобразную сцену. Рольф, прошу тебя!

Один из рыцарей немедленно подошел к дальнему краю паланкина, открыл дверцу и предложил руку крошечной женщине, которая выбралась наружу. Она могла бы быть пяти футов ростом, но все равно выглядела бы хрупкой и изящной, стройной, точно парцианская ласточка. Кожа у нее была цвета темного меда, а роскошные блестящие волосы — чернее влажного угля. Платье из великолепного шелка приглушенных тонов коричневого и серого цветов было гораздо более открытым, чем считалось приличным для женщины любого положения. Ее красота казалась пугающей, а черные глаза слишком большими для лица. Две нитки жемчуга цвета закатного солнца, добытого где-то в море на ее родине, украшали волосы и еще две — обвивали шею.

Жемчужное ожерелье было прекрасным и очень дорогим — но не скрывало, что под ним находился ошейник рабыни.

— Амара, — проворковала женщина и широко улыбнулась. — Ты всего пару лет назад покинула цивилизованный юг, а уже превратилась в дикарку. — Она протянула Амаре обе руки. — Ты, наверное, меня совсем забыла.

Амара улыбнулась.

— Серай, — сказала она и, шагнув вперед, взяла обе протянутые руки.

Как и всегда, стоя рядом с Серай, наделенной изысканной красотой, она почувствовала себя неуклюжей и слишком высокой, но ее это ничуть не беспокоило.

— А что ты здесь делаешь?

В глазах Серай зажегся веселый огонек, и она слегка покачнулась.

— Знаешь, милая, я просто с ног валюсь от усталости. Я думала, что справлюсь, но в последнее время стала заметно слабее. — Она оперлась о руку Амары и посмотрела на Горацио таким взглядом, от которого растаяло бы даже сердце амарантского купца. — Трибун, я прошу вас простить меня за слабость. Но, надеюсь, вы не возражаете, если я немного посижу и, возможно, подкреплюсь чем-нибудь, прежде чем мы снова отправимся в путь?

Горацио не сумел справиться с раздражением, он наградил Амару мрачным взглядом, а затем сказал:

— Разумеется, леди Серай.

Серай смущенно улыбнулась ему.

— Благодарю вас, милорд. Мне совсем не хочется доставлять вам и вашим людям неудобства. Вы не присоединитесь ко мне за столом?

Горацио закатил глаза и вздохнул.

— Думаю, это долг настоящего джентльмена.

— Естественно, — сказала Серай и похлопала его по руке своей крошечной ручкой, затем коснулась жемчуга, украшавшего ее шею. — Временами наше положение накладывает на нас суровые обязательства. — Повернувшись к Амаре, она спросила: — Я могу где-нибудь привести себя в порядок, милочка?

— Конечно, — ответила Амара. — Следуйте за мной, леди Серай.

— О, я так тебе признательна, — сказала Серай. — Трибун, я присоединюсь к вам и вашим людям в столовой через пару минут.

Она вышла, продолжая держать Амару за руку и успев наградить всех рыцарей ослепительной улыбкой. Они улыбались в ответ, провожая рабыню задумчивыми взглядами.

— Ты порочная женщина, — пробормотала Амара, когда они отошли на достаточное расстояние, чтобы их никто не услышал. — Горацио никогда не простит тебе то, что ты сейчас устроила, да еще при свидетелях.

— Горацио продолжает командовать своим отрядом только потому, что у него исключительно способные подчиненные, — ответила Серай со смехом, и в ее глазах загорелся озорной огонек. — Взять, например, Рольфа, он очень талантлив.

Амара почувствовала, что краснеет.

— Серай!

— Но, милая, чего ты ожидала? Нельзя быть куртизанкой и прилично себя вести. — Она провела языком по губам. — В случае с Рольфом я веду себя не совсем прилично. Достаточно сказать, что я не боюсь Горацио, и ему это прекрасно известно. — Улыбка Серай погасла. — Мне иногда хочется, чтобы он что-нибудь такое выкинул. Это было бы приятным разнообразием.

— В каком смысле?

Серай задумчиво посмотрела на нее и сказала:

— Не здесь, милочка.