Женская сущность - Григ Кристин - Страница 22
- Предыдущая
- 22/32
- Следующая
– В такой момент? Или можете немного потерпеть?
Она села на него верхом и одарила соблазнительной улыбкой.
– Даже не знаю. Может, примешь решение за меня?
Боже, как он обожает ее сейчас. Особенно когда они любят друг друга. Когда он ласкает ее как сейчас. Гладит ее груди. Возбуждает ее. Он дуреет от ее потемневшего взгляда. От учащенного дыхания. От того, как чуть увлажнилась кожа, подобно лепесткам розы под поцелуями утренней росы. Она прекрасна как богиня, эта женщина, восседающая на нем.
Он обвел пальцами ее соски. Она выдохнула его имя, и руки его сами собой легли на ее бедра, а он пытался разрешить дилемму: войти ли в нее снова или просто зацеловать ее до смерти.
Что с ним? В любовных делах он не новичок. У него было немало женщин с пятнадцати лет, когда девушка-служанка отдалась ему и он не сплоховал. Он все знал о сексе и гордился тем, что всегда удовлетворял женщин, но чтобы с таким неистовством вожделеть одну? Заниматься с ней любовью вновь и вновь и тут же хотеть ее снова, хотя рассудок говорит, что это физически невозможно?
Только зачем исследовать чудо?
Хотя трудно отделаться от вопросов. Сегодня утром он проснулся, обнимая Ник, и радость, которую он испытал, чертовски напугала его.
Он никогда не хотел женщину так, чтобы больше ничего на свете не хотеть. Он отменил сегодняшние переговоры, вместо них запланировал ланч и начисто забыл о нем… Ради этого он и пришел сюда, чтобы сказать Ник, что утро было чудесным и что он хочет, чтобы она осталась здесь, пока он слетает в Пирей, чтобы встретиться с партнерами по переговорам… Но как только он вошел в комнату и увидел ее на ногах, готовую к битве, он начал разрываться между желанием душу из нее вытрясти и целовать до тех пор, пока она не поймет…
Поймет – что? Он сам ни черта не может понять. Как же она поймет?
Он знает лишь одно: суда и верфи ничего не значат, когда у него есть это. Это, думал он, когда она гладила его возбужденное естество. И это, думал он, когда приподнимал ее и осторожно опускал на свое содрогающееся от желания готовое к любовной схватке оружие. Ее голова запрокинулась; дрожь ее, казалось, внедряется в его кровь, в самое сердце. А ее крики, проникая в его сознание, тут же захлестывались волной неистового наслаждения.
Он с превеликой осторожностью снимал эластичный бинт.
– Больно?
– Нет, – ответила Ник, но он не верил ей, а она пригрозила, что доскачет до душа сама.
Он взял ее на руки, отнес в ванную и удалился ненадолго, чтобы она сделала свои дела.
Потом перенес ее под душ, хотя она уверяла его, что справится и сама. Но он сказал, чтобы она и думать об этом забыла, но на этот раз она не ощетинилась. Он помог ей помыться, и на это ушла уйма времени, потому что была уйма сокровенных местечек, которые нельзя было оставить без внимания. Наконец он обмотался полотенцем, набросил другое на нее и перенес ее в спальню, где на постели ее ожидала одежда – белье, шорты, тенниска.
– Я позвонил Петре, пока ты мылась, – как бы между делом бросил он, отчего все в Ник затрепетало.
Она сидела на краю кровати, кутаясь в полотенце. Как ни смешно, она стеснялась. Петра знает, что они любовники? А как иначе? Они же часами не выходят из комнаты. Она не привыкла, чтобы ее частная жизнь была напоказ.
– Как мило с ее стороны принести мои тряпки.
Александр кивнул. Он явно нервничал. И Ник не могла понять почему.
– На улице тепло, – заметил он. – Значит, шорты подойдут. Но, если хочешь, чтобы…
– Да нет, что ты. Зачем попусту гонять Петру…
– Да никуда ей идти не придется. – Он перевел дыхание. – Все твои вещи здесь.
Ник ничего не понимала.
– Что значит здесь?
– Я велел ей все собрать и принести сюда. Так что, если тебе что нужно…
– Но зачем? Я же живу в…
– Теперь будешь жить здесь. В этом доме. В этой комнате. Со мной.
Он сказал это холодным жестким голосом. Ник поняла: он ждет, что она начнет спорить. Что ж, он это получит.
– А тебе в голову не пришло узнать мое мнение?
– Нет, – проговорил Александр, взглянув на нее с вызовом. – Не пришло.
Ей хотелось ударить его. Она в жизни никого пальцем не трогала (Рикки, конечно, не в счет), а сегодня дважды за короткий промежуток времени ей захотелось избить Александра Татакиса. Сбылись ее самые мрачные ожидания. Он решил, что раз они спали вместе, то теперь можно себе позволить все.
– А надо было, потому что я сказала бы «нет», я не хочу жить в твоей комнате. Я не хочу, чтобы ты решал за меня, что мне делать и чего не делать. Я не хочу…
– Все, что ты хочешь, – сказал он, нависая над ней и беря ее за плечи, – это меня. И я хочу тебя. Почему это так трудно признать?
– Как ты смеешь думать за меня! – воскликнула Ник, отталкивая его. – Я никогда не жила с мужчиной и не собираюсь это делать.
– Я тоже никогда не жил с женщинами.
– Так я и поверю, что ни одна женщина не жила здесь.
– Можешь верить, можешь не верить, но ни одна женщина не просыпалась в этой кровати до сегодняшнего утра.
– У тебя не было любовниц?
Он шумно вздохнул.
– Нет, у меня были любовницы. – Он почувствовал, как она напряглась, и крепче схватил ее за плечи, чтобы она выслушала его. – Но со мной они не жили. Их никогда не было в этом доме. Мне даже страшно было представить, что утром я проснусь и рядом будет лежать какая-то женщина. Мне этого не хотелось.
– А сейчас захотелось? – Голос Ник дрогнул, и она сама себе стала противна за то, что ей захотелось поверить ему и броситься ему в объятия, хотя она твердо знала, что все это чудовищная ошибка.
– Да, kalyz mou, сейчас захотел.
Он обнял ее, но она не поддавалась. Она словно в реальности увидела, как ломается ее жизнь, как тропа, уверенно бежавшая прямо и не отклонявшаяся ни вправо, ни влево, вдруг резко петляет и поворачивает.
– Что это значит? Как ты меня назвал? Kalyz mou?
– «Любимая». – Он произнес это тихо и поцеловал ее.
И что ей оставалось после этого? Она обхватила его за шею и тоже поцеловала.
9
Уик-энд оказался долгим и праздным. Они провели его в постели и в ее окрестностях. Александр поил ее холодными напитками и донимал заботой. Не жмет ли бинт? Не разболтался ли он? Не хочет ли она положить лед? Не нужен ли ей аспирин?
Ник уверяла его, что все в порядке. А когда к вечеру они стали переодеваться к ужину, но вместо этого снова занялись любовью, он остановился и сказал, что давно хочет спросить, предохраняется ли она. Она ответила, что предохраняется, и потянула его к себе.
Она всегда и во всем привыкла заботиться о себе сама, поэтому и принимала противозачаточные таблетки, даже когда ни с кем не жила. Она забыла принять таблетку прошлой ночью, но это не беда. Примет двойную дозу. И все будет в порядке. Вечером в субботу они отправились на вертолете в Афины, а потом поехали в маленькое кафе пообедать.
– Тебе понравится там, – уверял ее Александр, когда машина петляла по серпантину над морем.
– Конечно, понравится, – подхватила Ник. – Хоть немного неизведанного.
Он быстро взглянул на нее.
– Сама увидишь, радость моя. Я правду говорю.
Он оказался прав. Заведение было маленькое, невзрачное на вид, но с потрясающей кухней. Когда они вошли, все разговоры прекратились.
– Держу пари, не каждый вечер сюда входит мужчина с дамой на руках.
– Можем положить начало новой моде, – рассмеялся Александр.
– Мы же и положим ей конец. Мне нужна палка.
– Ты хочешь предпочесть палку моему эксклюзивному обслуживанию? – Он широким жестом приложил ладонь к груди. – Я убит.
– Конечно, – улыбнулась Ник. – Но я серьезно. Мне нужна палка. Я хочу иметь возможность передвигаться сама.
Как выяснилось, палка имелась у садовника, осталась после его давнишнего перелома. Александр уверял, что это ему как-то в голову не пришло, а кроме того, она непригодна, потому что на ней нет резинового наконечника. И вообще, почему ей не хочется, чтобы он носил ее по дому, а в воскресенье утром в бассейн.
- Предыдущая
- 22/32
- Следующая
