Чувства в заточении - Джамп Ширли - Страница 12

– Каролин, а вы все еще играете со своим папой? – спросил мальчик.

– Нет… – ответила Каролин. – Нет, – добавила она, отдышавшись и подойдя к Нику и Бобби ближе, а затем шепотом призналась, глядя мальчику в глаза: – Моего папу убили, когда мне было девять. Так что я давно уже ни с кем ни во что не играю. – Она хмуро покосилась на своего бывшего мужа.

Бобби закусил губу. Он молчал, но потом выпалил одним махом:

– Плохой дядька ранил моего папочку. Из-за этого мой папочка умер. Он на небесах сейчас и смотрит за мной, чтобы у меня все было хорошо, как мамочка говорит. А за моей мамочкой никто не смотрит, поэтому она снова в больнице. А бабушка совсем старенькая уже. И мне сказали, что я не могу поехать к бабушке. А еще я знаю, что моей мамочки скоро не станет. Она уйдет на небеса к моему папе. И тогда меня заставят жить с чужими. А я не хочу с чужими, мисс Дафф. Я боюсь! – залился слезами маленький Бобби Лестер.

Джин Клейн из социальной службы встретила их вечером. Бобби, захлебываясь, рассказал о том, как провел день, и закончил словами:

– А можно мы завтра снова пойдем на аттракционы?

– Настолько мне известно, завтра аттракционы едут в другой город, – разочаровала его Джин. – Но, уверена, твои опекуны что-нибудь обязательно придумают, чтобы ты не скучал.

– Жаль. Мне так понравилось на фестивале! Ник с вызовом посмотрел на Каролин.

– Бобби, – сказал он, – почему ты не скажешь Джин, что выиграл зеркальце в рамочке?

– Молодец, Бобби! Как тебе это удалось?

– Я стрелял дротиками по воздушным шарам и попал три раза, – с гордостью отчитался мальчик.

– А ты, оказывается, меткий парень. Я постараюсь это запомнить. Мы обязательно как-нибудь устроим состязание на меткость среди твоих сверстников. И, быть может, ты станешь победителем.

– Я постараюсь, Джин. Я буду тренироваться, – пообещал мальчуган.

– А теперь попрощайся со своими опекунами до завтра. Вы уже решили, куда отправитесь?

– Это несложно, – проговорил Ник. – Мы пойдем туда, где ожидаются самые интересные торжества по случаю Дня независимости, а вечером вместе со всеми будем наблюдать праздничный салют. – Николас положил ладонь на голову мальчика, который ласково прижался к нему. – Обещаю, Бобби, завтра тебя ждет не менее интересный день, чем сегодня.

– Обещаешь? – тихо спросил Бобби, подняв на него глаза.

– Да, – кивнул Ник. – А ты что ж, сомневаешься? Ты не веришь слову Николаса Гилберта?

– Просто… Иногда взрослые обещают… – пробормотал себе под нос мальчик.

– И не выполняют свои обещания. Ты это хотел сказать? – присев напротив него на корточки, спросил Ник. – Так вот, Бобби, мы с Каролин вместе обещаем тебе, что завтра нас всех ждет незабываемый день. И если вдруг по какой-то непредвиденной причине один из нас не сможет быть с тобой, то другой придет обязательно. И ни о чем не тревожься, малыш! – твердо проговорил он.

Каролин с трудом кивнула. Она еле сдерживала слезы, готовые излиться в любой момент.

– Прощайся, Бобби. Я должна отвести тебя к твоей маме. Ей не терпится узнать, как ты провел день. А потом тебе нужно очень быстро лечь спать, чтобы завтра хватило сил для всяческих подвигов.

– Передавай от нас привет своей мамочке! – напутствовал его Николас, обняв оцепеневшую Каролин за плечи.

– Я пойду, – еле слышно прошептала она, когда Джин и Бобби удалились.

Ник внимательно посмотрел на нее и, ничего не говоря, заключил в объятия, прижал к себе и держал так крепко.

– Ник, что ты делаешь? – ошарашенно пролепетала она.

– Поверь мне, милая, я знаю, что делаю, – заявил он.

– Ник, я не малыш Бобби. Меня твоя риторика не убеждает. – Каролин пыталась высвободиться, однако ей это не сразу удалось.

Тяжело вздохнув, Ник наконец отпустил ее. Каролин застыла на месте, избегая смотреть на него.

– Я подвезу тебя, – сказал мужчина, распахнув перед ней дверцу своего внедорожника.

В уютном салоне мерцал слабый свет. Они сидели рядом. Заведя двигатель, Николас включил плеер. Зазвучал чуть сиплый и невероятно изменчивый, гибкий и чувственный голос Билли Холидей.

Николас вырулил на магистраль. Он старался ничем не усугублять смятение своей спутницы. А именно так можно было охарактеризовать ее состояние. Она пребывала в неком оцепенении.

Он лишь позволил себе невзначай заметить:

– Свободно сегодня на дороге для предпраздничного вечера.

– Наверное, многие отправились за город на долгий уик-энд, – так же тихо предположила она. – А почему ты не уехал к родным? Или на какой-нибудь курорт со своей подругой?

– Были обязательства перед фондом. А ты-то почему осталась в городе?

– Работа, – коротко ответила Каролин.

– Ты не меняешься, – заметил Николас.

– Прозвучало как осуждение, – ухмыльнувшись, отозвалась женщина.

– Да, Каролин, мне неприятно сознавать, на что ты расходуешь свою жизнь. Я бы не был столь категоричен, если бы увидел, что работа сделала тебя счастливой. Но это не так. Ты не просто утомлена, ты истощена. В твоих глазах нет блеска, который меня так радовал прежде. Мне очень неприятно это говорить, но тебе стоит пересмотреть свои приоритеты, – осторожно проговорил Николас.

– Ты ничего не знаешь о моей жизни, поэтому все твои умозаключения гроша ломаного не стоят, – сердито парировала она.

– Я знаю больше, чем ты можешь предположить, потому что смотрю на тебя, а вижу себя. Та же самая усталость, та же самая безысходность, – размеренно произнес мужчина.

– Усталость – возможно, но насчет безысходности – это ты, Ник, загнул, – саркастически возразила она.

– Не думаю.

– Ты знаешь, почему моя работа так важна для меня, – решительно начала Каролин. – Знаешь, почему я так много сил отдаю ей.

– Знаю, милая, знаю… – откликнулся он.

– Как тебе это удается, Ник?! – с оттенком негодования спросила она.

– Что ты имеешь в виду?

– Неужели адвокатов специально учат, как втираться ко всем в доверие? На пикнике дети от тебя не отлипали, ты чуть ли не целовался с организаторами и социальными работниками, даже Мэри перетянул на свою сторону. Ты, похоже, задался целью стать другом всем и каждому. Зачем тебе это?

– И вовсе я себе такой цели не ставил. А что касается детей, то моя подопечная Анжела сразу уведомила меня, что верить мне не собирается, так как знавала немало взрослых, которые доброго слова недостойны.

– Но вам хоть удалось откровенно поговорить…

– Каролин, чему ты удивляешься? У меня младший брат и три сестры, к каждому из них до сих пор особый подход нужен.

– Что ни говори, а я не гожусь в опекуны. Я не чувствую в себе таких способностей, – пробормотала она.

– В таком настроении ты, милая, вообще ни на что не годишься. Взбодрись! Тебе просто нужно как следует отдохнуть. А что касается твоих опекунских способностей, тут ты явно поскромничала. Как ты заразила мальчишку баскетболом! А что еще нужно, чтобы наладить отношения с маленьким человечком. Если что-то хорошо умеешь делать – научи. По-доброму, терпеливо. Ничего лучше этого еще не придумали.

– Из тебя выйдет хороший отец, – признала Каролин. – Пойми, Ник, я ведь была единственным ребенком в классе, у кого погибла мать, убили отца… Они все жили своей размеренной, беззаботной жизнью, общались друг с другом иначе, чем со мной. Меня все словно чурались, а если с кем и были хорошие отношения, то доверительными и тесными они не становились. Тетя не позволяла многое из того, что было обычным для других детей. После школы я обязана была сразу возвращаться домой и оставаться там весь вечер, делая уроки. Главное – не шуметь, не слоняться, не занимать телефон… Сплошные запреты. Я понимаю, что это не могло не сказаться на моем характере. Но я такая, какая есть. Так уж случилось. Существуют вещи, которые невозможно изменить, – обреченно проговорила женщина.

– Но сейчас у тебя есть друзья, – твердо произнес Ник.

– С чего ты взял? – удивилась Каролин.