Белая мгла - Фоллетт Кен - Страница 3
- Предыдущая
- 3/83
- Следующая
Но будет куда хуже, если она окажется права.
Сотрудник отсутствует без разрешения; он солгал насчет того, куда собирался ехать, и в хранилище не хватает нового медикамента. Неужели Майкл Росс совершил что-то, подвергшее его смертельной заразе? Медикамент все еще находился на экспериментальной стадии и не действовал против всех вирусов, но Росс мог решить, что это лучше, чем ничего. Какое бы дело Росс ни затеял, он не хотел, чтобы кто-то в течение двух недель звонил ему домой, и потому сделал вид, что уезжает в Девон к матери, которой уже не было в живых.
Моника Ансари сказала: «То, что человек живет один, еще не значит, что он чокнутый, верно?» Подобная фраза может означать как раз противоположное. Биохимик почувствовала в Майкле что-то странное, хотя, будучи рационально мыслящим ученым, не решалась положиться на интуицию.
А Тони считала, что интуицией никогда не надо пренебрегать.
Ей была невыносима мысль о последствиях, если вирус Мадоба-2 каким-то образом вырвется из пробирки. Он крайне заразен и распространяется через кашель и чиханье. И смертелен. От ужаса ее пробирала дрожь, и она нажала на акселератор, ускоряя движение.
На дороге никого не было, и они за двадцать минут доехали до уединенного дома Росса. Подъезд к нему не был ясно обозначен, но Тони помнила, как ехать. Она свернула на короткую подъездную дорогу, что вела к низкому каменному коттеджу, стоявшему за садовой оградой. Дом был темен. Тони остановила фургон рядом с «фольксвагеном-гольф», по всей вероятности, машиной Майкла. И погудела – долго и громко.
Ничего. Свет не загорелся, никто не открыл дверь или окно. Тони выключила мотор. Тишина.
Если Майкл уехал, то почему его машина тут?
– Костюмы, пожалуйста, джентльмены, – сказала Тони.
Все натянули оранжевые скафандры – в том числе и медики из второго фургона. Костюмы были из толстого пластика, который нелегко было не только проколоть, но и просто согнуть. Застежкой служила молния. Они помогли друг другу натянуть перчатки и стянуть их на запястье пластичным лейкопластырем. Затем всунули обтянутые полиэтиленом ноги в резиновые сапоги.
Костюмы герметически замуровывали человека. Он дышал через фильтр «ХЕПА» с высокоэффективной фильтрацией частиц воздуха и электровентилятором, работавшим от комплекта батарей на поясе костюма. Фильтр не пропустит ни одной выдохнутой частицы с бактериями или вирусами. Он также не пропускает запахи – кроме самых сильных. А вентилятор постоянно жужжит, что некоторым действует на нервы. Вмонтированные в шлем наушники позволяют переговариваться друг с другом и с коммутатором в «Кремле» по непрослушиваемому радиоканалу.
Когда все были готовы, Тони снова посмотрела на дом. Кто-нибудь, выглянув сейчас в окно и увидев семь человек в оранжевых скафандрах, подумал бы, что инопланетяне действительно существуют.
Но если кто-то в доме и был, он не смотрел в окно.
– Я пойду первой, – сказала Тони.
И она направилась к главному входу, тяжело шагая в неудобном пластиковом костюме. Она позвонила и постучала дверным молоточком. Немного выждав, стала обходить дом. Позади был аккуратный садик с деревянным сараем. Задняя дверь была незаперта, и Тони вошла в дом. Она вспомнила, как стояла на кухне, пока Майкл готовил чай. Она быстро пошла по дому, включая по ходу свет. Вырезки по-прежнему висели в гостиной. В доме было чисто, прибрано и пусто.
– В доме никого, – произнесла она в микрофон в шлеме. Она слышала собственный подавленный голос.
Почему Майкл ушел из дома, не заперев его? Возможно, он не собирается возвращаться.
Вот это удар. Если бы Майкл был тут, тайна могла бы быстро разрешиться. А теперь придется объявить розыск. Ведь он может быть где угодно, в любом уголке земного шара. Так что неизвестно, сколько уйдет времени, чтобы его найти. Тони стало страшно при мысли о том, сколько будет нервотрепки – и не дней, а даже недель, полных тревоги.
Она снова вышла в сад. Стремясь ничего не упустить, потянула дверь сарая. Эта дверь тоже была не заперта. Открыв ее, Тони почувствовала запах – неприятный, но смутно знакомый. «Должно быть, очень сильный, – подумала она, – раз проник сквозь фильтр. Это кровь». В сарае пахло скотобойней.
– О Господи, – прошептала Тони.
Руфь Соломонс, услышав ее, спросила:
– В чем дело?
– Одну минуту.
В маленькой деревянной постройке было черным-черно – окон в ней не было. Тони пошарила в темноте и нащупала выключатель. Когда вспыхнул свет, она вскрикнула.
Ее спутники одновременно спросили, что там.
– Скорее сюда! – сказала она. – К садовому сараю. Первой идет Руфь!
На полу, лицом вверх, лежал Майкл Росс. Его заливала кровь – она текла из глаз, из носа, изо рта, из ушей. На дощатом полу вокруг него была целая лужа. Тони не требовался врач, чтобы сказать, что у Майкла классические симптомы Мадобы-2 и аналогичных инфекций. Майкл представлял собой серьезную опасность – его тело было неразорвавшейся бомбой, начиненной смертельным вирусом. Но он был жив. Грудь его поднималась и опускалась, и изо рта вырывалось слабое бульканье. Тони опустилась на колени в липкую лужу свежей крови и внимательно всмотрелась в Майкла.
– Майкл! – крикнула она, чтобы быть услышанной, несмотря на толстый пластик шлема. – Это Тони Галло из лаборатории!
В залитых кровью глазах блеснуло понимание. Он открыл рот и что-то пробормотал.
– Что? – прокричала она. И пригнулась поближе.
– Лекарства нет, – сказал он.
И его вырвало. Струя черной жидкости вылетела изо рта, попав на лицевое стекло в шлеме Тони. Она отскочила, вскрикнув от испуга, хоть и знала, что защищена костюмом.
Чьи-то руки оттолкнули ее в сторону, и Руфь Соломонс склонилась над Майклом.
– Пульс очень слабый, – сообщила доктор по находившемуся в шлеме микрофону. Она открыла Майклу рот и пальцами в перчатке изъяла сгустки крови и остатки рвоты. – Мне нужен ларингоскоп – быстро! – Через несколько секунд медбрат примчался с инструментом. Руфь ввела ларингоскоп в рот Майклу и прочистила ему горло, чтобы легче было дышать. – Принеси из изолятора носилки – как можно быстрее.
Она открыла медицинский чемоданчик и достала шприц, уже наполненный чем-то. «По-видимому, морфием и коагулянтом крови», – подумала Тони. Руфь ввела иглу в шею Майкла. Когда она вытащила иглу, из маленькой дырочки в шее обильно пошла кровь.
Тони захлестнула волна горя. Она вспомнила, как Майкл ходил по «Кремлю», как она сидела у него дома и пила чай, как они оживленно беседовали о рисунках Рембрандта, и ей было мучительно больно смотреть на это безнадежно пораженное тело.
– О'кей, – сказала Руфь. – Забираем его отсюда.
Два медбрата подхватили Майкла и понесли его к палатке из прозрачного пластика. Сквозь отверстие в одной из стен палатки они втолкнули Майкла с носилок на каталку и запечатали отверстие. И покатили палатку по саду Майкла.
Перед тем как сесть в машину, они должны были обезвредить себя и каталку. Один из команды Тони уже вытащил мелкую пластиковую ванночку, похожую на детский бассейн. Теперь доктор Соломонс и медбратья поочередно вставали в ванночку и их опрыскивали сильным дезинфектантом, уничтожавшим любой вирус, окисляя протеин.
Тони наблюдала за этим процессом, понимая, что каждая секунда промедления оставляла Майклу все меньше шансов выжить, и в то же время зная, что необходимо твердо следовать процедуре обезвреживания во избежание других смертей. Она была в отчаянии, что смертельный вирус вырвался из ее лаборатории. Такого не бывало за всю историю существования «Оксенфорд медикал». И то, что она оказалась права, подняв такой шум из-за недостающего медикамента, а ее коллеги были не правы, стараясь все смягчить, являлось слабым утешением. Ее обязанностью было предотвратить случившееся, а она не сумела. Неужели бедняга Майкл в результате умрет? И заразятся ли другие?
Медбратья загрузили каталку в фургон. Доктор Соломонс вскочила в машину вслед за пациентом. Дверцы с грохотом захлопнулись, и фургон умчался в ночь.
- Предыдущая
- 3/83
- Следующая
