Драмокл (сборник) - Шекли Роберт - Страница 12

Друзилла взглянула на горящее нетерпением лицо отца – мальчишеское лицо, несмотря на бороду и косматые брови. И хотя рассказ отца показался ей маловразумительным, она решила, что выпытает все подробности потом.

Принцесса встала и взяла отца за руки:

– Тогда пойдем в обитель Богини. Там мы примем священные снадобья. И в состоянии транса ты войдешь во Дворец памяти, где хранятся все ответы.

– Пошли! – сказал Драмокл. – Твои священные снадобья – лучшая наркота на всем Глорме.

– Папа! Ты неисправим!

Смеясь, они проследовали к Храмовым покоям.

В раздевалке за Оракульской палатой Друзилла готовилась к сеансу. Для начала она приняла ванну со священными банными солями, запас которых, увы, истощался, а секрет изготовления был утерян после гибели древнего мира. Затем принцесса умастила горящую кожу несколькими каплями драгоценного кукурузного масла «Мазола» и облачилась в специальное одеяние, которое надевала лишь для отправления религиозных танцев. Драмокл покуда выкурил сигарету, думая о своем.

Они вошли в Храмовые покои – подземное помещение, высеченное в черном базальте. Там царил полумрак; факелы, укрепленные в стенных нишах, бросали беспокойные тени на полированный мраморный пол. У противоположной стены длинного и узкого храма блестело маленькое озерцо, отражавшее строгий лик Богини, высеченный из камня прямо над водой. В воздухе раздались тихие монотонные звуки волынки и барабанная дробь: эту эффектную запись включили сенсорные устройства, когда король с дочерью переступили порог храма. Драмокл поплотнее завернулся в плащ, внезапно продрогнув в атмосфере чужой и древней тайны, которую излучало это подземелье.

Друзилла с отцом поднялись по трем каменным ступеням, ведущим к мраморному алтарю перед озерцом. Алтарь был сделан из полудрагоценных камней, соединенных серебряными прожилками. На нем стояли три шкатулки сандалового дерева разных размеров.

– Здесь ты хранишь свою наркоту? – спросил Драмокл.

– Ах, отец, не шути! – сказала Друзилла проникновенным голосом, исходившим из глубин ее описанной выше груди.

Благоговейно она раскрыла первую шкатулку и достала оттуда замшевый мешочек, расшитый золотыми и серебряными нитями. Развязав его, принцесса высыпала щепотку сушеной травы в ситечко с ручкой слоновой кости. Проворные пальцы быстро просеяли травяной порошок, оставив семечки и ветки для ручных ласточек, порхавших по атриуму замка. Порошок Друзилла высыпала в прямоугольную рисовую бумажку с начертанным на ней именем земного божества Ризлы, ловко скрутила ее в тоненький цилиндрик, подпалила и протянула отцу.

– Кайф! – сказал Драмокл, глубоко затянувшись. После первой затяжки последовала вторая, затем третья, сопровождаемые довольными выдохами. Драмокл выпускал дым из уголков рта тонкими струйками и со знанием дела принюхивался. – Эй! Где ты берешь эту травку? – спросил он у Друзиллы.

Они с дочерью заговорили на древнем и уже забытом психоделическом языке своих легендарных земных предков. Вопросы и ответы следовали ритуальным чередом – так, как были записаны на старинных пленках.

– Пробирает до самого нутра, – промурлыкала Друзилла.

– Потрясно! – благоговейно сказал Драмокл. – Только ты бычок-то не заныкивай, дружище, дай полетать!

– Улет только начинается, – сказала Друзилла, протягивая ему остатки самокрутки из рисовой бумаги и открывая вторую сандаловую шкатулку.

Оттуда принцесса достала плоскую серебряную коробочку. Открыв ее, вынула гладко отполированное золотое зеркальце и вечноострую бритву. Из маленькой бутылочки, выточенной из цельного рубина, высыпала на зеркальце щепоть кристаллов.

– Ай да снежок! – сказал Драмокл.

Друзилла сосредоточила все свое внимание на ритуальном измельчении бритвой кристалликов. Громко заиграли гобои, запульсировали разноцветные огни, бросая неясные тени на каменные стены. С торжественной медлительностью Друзилла сгребла священный порошок в змеистые белые полоски. И, наконец, вынув из шкатулки сухую полую кость, поклонилась недвижному лику Богини и протянула кость Драмоклу:

– А теперь, отец, причастись божественной энергии!

– Больше на Глорме нигде невозможно достать кокаина, – сказал Драмокл, подрагивая от предвкушения ноздрями.

Он склонился над алтарем – внушительная фигура в спортивной горностаевой куртке. Сунув кончик кости себе в ноздрю, король уткнул второй кончик в зеркальце с белым порошком. С силой втянув носом воздух, он поглотил четыре длинные полоски. Глаза у него вылезли из орбит, по лицу расплылась широкая улыбка. Он передал золотое зеркальце Друзилле.

Она тоже нюхнула кристаллического порошка, а потом быстро повернулась к третьей шкатулке. Откинув крышку, принцесса извлекла пять сушеных грибов, доставленных из потаенных уголков древней Земли. Музыка заиграла еще громче. Друзилла приготовила галлюциногенную дозу, приняла половину сама, а остальное отдала Драмоклу. Дожидаясь, пока снадобье подействует, принцесса угостила отца травяным чаем с марципановым печеньем. Вскоре Драмокл почувствовал покалывание и жжение в желудке, перед глазами заплясали разноцветные огоньки, все тело его задрожало, непроизвольно подергиваясь, и, когда он попытался сесть прямо, стул угрожающе накренился, а каменный лик Богини, казалось, двусмысленно ему подмигнул.

Поток ощущений нарастал, и вдруг Драмокл почувствовал, что падает в ревущую горную реку. Храмовые покои исчезли. Короля окружили какие-то гримасничающие рожи, а потом исчезли и они. Из темных углов поползли фиолетовые тени, протягивая к нему извивающиеся щупальца. Тысячеголосый хор зазвучал где-то вдали, и помещение озарилось ярким светом, совершенно при том преобразившись.

Драмокл очутился в большой роскошной комнате, входившей в состав ансамбля колоссальных размеров.

– Где я? – спросил король.

Еле слышно, словно издалека, прозвучал в ответ голос Друзиллы:

– Возблагодари Богиню, отец, ибо она перенесла тебя во Дворец памяти. Все, что ты видел или слышал за свою жизнь, находится здесь. Тайны, сокрытые от тебя, тоже здесь. Иди, о король, и обрети желаемое.

Дворец памяти очень походил на Ультрагнолл, только более красивый и облагороженный – идеализированный дворец, какой может существовать лишь в мечтах или воспоминаниях. Король ступал по коврам тончайших расцветок мимо блестящих статуй, установленных в нишах. Хрустальные люстры над головой нежно позвякивали, высвечивая старинные гобелены на стенах.

Драмокл свернул в коридор, простиравшийся, казалось, до бесконечности. По обеим сторонам коридора было множество комнат с открытыми дверями, и Драмокл мимоходом заглядывал в каждую из них, паря, словно призрак, над полом.

Некоторые комнаты были битком набиты вещами, другие почти пустовали. Вон там остатки какого-то из бывших пиршеств. А вот первая съеденная им мангровая лепешка, селедка и первый пумперникель. В других комнатах валялись кучи поношенной одежды, старых книг, смятых сигаретных пачек. Кое-где сидели неподвижные фигуры, непонятно – живые или статуи. Среди них Драмокл заметил Грегори, своего учителя военного искусства – каким спокойным стал этот неугомонный боец! А вот Флибистия, его няня, и Отания, любовь его четырнадцати лет. Комнаты одна за другой преподносили ему сюрпризы, но более всего Драмокла удивило то, что он наткнулся на целый ряд помещений с закрытыми дверями.

Он стучал в них, дергал за ручки и даже попытался вышибить двери пинком. Но он был эфирным созданием в иллюзорном мире, и удары его не имели силы. Удрученный, Драмокл отступился от дверей. Он чувствовал, что за ними скрыта жизненно важная информация, и не мог понять, отчего ему не дают к ней доступа. Недоумевая, король побрел на огонек, горевший в конце коридора. Приблизившись, он обнаружил там открытую дверь, а за нею – свет.

Драмокл переступил через порог и очутился в одной из комнат своей юности, в Восточном будуаре, где частенько предавался мечтам о тех великих деяниях, что он совершит, когда станет королем. Там, за бюро с выдвижной крышкой, сидел человек.