Загадка пропавшего соседа - Устинова Анна Вячеславовна - Страница 24
- Предыдущая
- 24/31
- Следующая
И, вложив внутрь конверта послание оздоровительной партии, Павел направился к себе в комнату за клеем.
Когда пятеро друзей наконец вышли из дома Луны на улицу, времени оставалось как раз в обрез, чтобы добраться до обменного пункта, а потом закупить в «Ажурном» продукты для Клавдии Ивановны.
— Иван, — говорил уже по дороге Луна, — пожалуйста, не забудь про нитку. Вдруг эта хитрая бабушка уже куда-нибудь вылезала.
— Естественно, все проверю, как только вернусь домой, — пообещал Пуаро.
В магазине друзей ждало разочарование. Все опознавательные знаки на будке, где находился обменный пункт, исчезли. Словно никогда ничего и не было.
— Сняли, — угрюмо изрек Герасим. — Наверное, их проверили и прикрыли.
— И это свидетельствует, — откликнулся Луна, — что хозяева проворачивали какие-то темные делишки.
— Тогда ничего удивительного, что Дмитрий боится их, — сказала Марго.
— Особенно, если много знал, — многозначительно произнес Герасим.
— Многого можно и не знать, — отозвался Иван. — Но если Дмитрию было известно, что его хозяева не брезгуют в своей деятельности силовыми методами, то он вполне мог только из-за этого на всякий пожарный готовить пути к отступлению.
— В общем, он или действовал заодно с грабителями или испугался силовых методов, — подвел итог Луна. — Ладно, братцы, пошли. Больше нам тут делать нечего.
Команда отчаянных вновь оказалась на улице.
— Теперь единственная наша ниточка к Дмитрию — Клавдия Ивановна, — продолжал Луна.
— Вот мы сейчас нашей ниточке все купим, — засюсюкала Варя, — потом кухоньку ей уберем, чайком напоим, глядишь, она что-нибудь нам случайно и выболтает.
— Держи карман шире, — Герасим питал мало надежд на разговорчивость бабушки. — Чаек-то она выпьет. В этом можешь не сомневаться. И кухню убрать нам позволит. А вот насчет Дмитрия…
— Хочешь сказать, что она уйдет в несознанку? — прыснула Варя.
— Именно, — подтвердил Муму. — У меня сложилось впечатление, что это не бабушка, а кремень.
— Значит, — у Марго чуть вздернулись уголки губ, — в кои-то веки нашелся человек ещё каменнее нашего Муму.
— Да при чем тут я? — обозлился Герасим. — По-вашему, у меня внук исчез? Или я что-нибудь от вас скрываю?
— Ой, Герочка! — нараспев произнесла Варя. — С чувством юмора у тебя становится все хуже и хуже.
— Какой юмор, такое и чувство, — сердито уставился на неё Герасим.
— Во-первых, это был не мой юмор, а Маргаритин, — откликнулась Варя.
— Твой ещё хуже, — буркнул Муму.
— Хватит дуться, — вмешалась Марго, не любившая конфликтных ситуаций. — А с бабушкой ты, пожалуй, прав. Тяжело нам придется.
— Главное, не насторожить её, — сказал Луна. — Ко всему, что нас интересует, надо подвести разговор очень осторожно и незаметно.
— Так сказать, как бы невзначай, — подхватила Варя.
— Вот именно, — кивнул Павел, и в животе у него вдруг громко заурчало. — И вообще, нужно бы нам поесть, — вдруг заявил он. — Мы сегодня ни в буфете не были и даже у меня не перекусили.
— Это из-за письма. — Иван тоже почувствовал голод.
— Все равно теперь придется терпеть до возвращения, — с грустью констатировал Павел.
— Можно подумать, ты прямо умираешь, — с усмешкой покосилась на него Варя. — И вообще, Луна, тебе голодать полезно. Может, хоть немного похудеть удастся.
— Сколько тебе раз ещё повторять! — воскликнул Павел. — Моя фигура меня вполне устраивает. Потому что мужчины должно быть много.
И он толкнул дверь магазина «Ажурный».
Закупив все, что требовалось, и забросив сумки к Луне, Команда отчаянных разошлась по домам. Иван первым делом опустил письмо в ящик Дмитрия. Затем, поднявшись на свой этаж, тщательно исследовал его дверь. Нитка оказалась в целости и сохранности. «Не выходила, — отметил про себя мальчик. — Что-то она не торопится получить послание от любимого внука. Может, считает, что ещё рано?»
Он отпер ключом дверь собственной квартиры.
— Ваня, это ты? — немедленно послышалось из комнаты Генриетты Густавовны.
— Нет, знаешь, бандиты. В количестве десяти штук. — Внук очень не любил лишних вопросов.
— Иван, не хами! — крикнула бабушка. — Я и так мучаюсь. Встать не могу. К постели прикована.
— Бабушка, я не хамлю, — возразил Пуаро. — Просто ты задаешь очень глупые вопросы. Ну, кто ещё мог прийти в это время, кроме меня. Предки до вечера на своих работах.
— Иван, меня давно возмущает этот твой идиотский жаргон. — Генриетта Густавовна нашла новый повод для придирок. — Почему ты называешь папу и маму предками?
— Это, ба, не жаргон, а классика, — решил просветить её Иван. — А жаргон — это когда предков зовут шнурками или черепами.
— Фу, какая гадость и пошлость! — вознегодовала Генриетта Густавовна.
— Ба, это не я придумал, — поторопился заверить внук её. — Сейчас так все говорят. Веяние времени.
— Ужасное время! — воскликнула Генриетта Густавовна. — Вот в какую эпоху приходится мне доживать!
Иван дипломатично промолчал. Иначе спор грозил затянуться очень надолго.
— Ты почему не отвечаешь? — осталась недовольна бабушка.
— Раз-де-ва-юсь и ра-зу-ва-юсь, — по складам произнес мальчик.
— Я все-таки хочу договорить по поводу чистоты русского языка, — не унималась Генриетта Густавовна. — Помни, Иван: речь человека — показатель его интеллигентности.
— Ба! Я жрать, как собака, хочу! — возопил Иван.
— Опять! — возмутилась бабушка. — Почему нельзя сказать, что тебе хочется есть?
— Потому что сейчас я именно хочу жрать! — Внуку надоели филологические споры. — А это слово для того в русском языке и существует. Тебе, как редактору, это должно быть известно лучше, чем мне.
У Генриетты Густавовны не нашлось аргументов для продолжения полемики.
— Хочешь это… жрать, — обреченно произнесла она, — обслуживай себя сам. Я, как ты знаешь, сегодня нетранспортабельна. Мама оставила обед в холодильнике.
Иван кинулся в кухню.
— Ба, а ты будешь? — крикнул оттуда он.
— Ну, если что-нибудь легкое, — церемонно ответила та. — Пожалуй, съем тарелочку супа. Кстати, ты не забыл, что вы сегодня обещали помочь Клавдии Ивановне?
— Помню, — Иван постарался сказать это как можно более недовольным голосом. «Неужели она приходила к бабке? — екнуло сердце у мальчика. — Но тогда кто же обратно прилепил нитку? Дмитрий? Значит, он появлялся и просек, что за квартирой следят». — Ба, а откуда ты знаешь, что мы ей обещали?
— Клавдия Ивановна звонила, — откликнулась Генриетта Густавовна.
Иван облегченно перевел дух. Тревога оказалась ложной.
— Но с ней совершенно немыслимо разговаривать по телефону, — продолжала бабушка. — Она половины не слышит.
— Она не половины, она вообще почти ничего не слышит, — нарочито грубо ответил Иван.
Ни в коем случае нельзя вселять в бабушку малейшее подозрение, что он с нетерпением ждет визита к Клавдии Ивановне.
— Ну, ты всегда преувеличиваешь, — принимая из рук внука тарелку с супом, сказала Генриетта Густавовна. — Просто говорите с ней поотчетливей. И вообще, нет ничего страшного, если вы вместо своих вечных развлечений хоть раз в жизни поможете старому, больному человеку, у которого к тому же произошло такое несчастье. Учти, Ваня, вся русская культура замешена на милосердии.
«Интересно, она когда-нибудь прекратит читать мне нотации?» — подумал мальчик, а вслух с тяжелым вздохом произнес:
— Надо помочь, поможем.
Бабушка с осуждением покачала головой и возвратила внуку пустую тарелку. Тот моментально покинул комнату.
«Странное поколение, во многом непонятное, но небезнадежное, — проводила его взглядом бабушка. — Вот ведь не отказались помочь практически чужой для них старухе».
Оперативно смолотив обед, Иван набрал номер Марго:
— Варька не звонила?
— Звонила, — откликнулась Маргарита. — Она листовку не нашла. На поверхности, говорит, нигде нету. А рыться более основательно она не может. Ей предок сказал, чтобы она не копошилась. Кстати, сам тоже можешь посмотреть.
- Предыдущая
- 24/31
- Следующая
