Загадка красных гранатов - Устинова Анна Вячеславовна - Страница 25

• Предыдущая
• 25/30
• Следующая

— Наивный ты человек, — покровительственно заявил Герасим. — Учти, что на каждое электронное чудо может найтись ещё большее чудо.

С этими словами он закрыл дверь на стальную щеколду.

— Вот так оно будет вернее.

Никто против его предосторожностей выступать не стал. После того, что произошло возле дома, всем пятерым было очень не по себе.

— Ну, давайте квартиру осматривать, — предложил Муму.

— Нет, — отрезал Луна. — Предки Ивана приедут поздно. Сами ведь предупредили через бабушку Марго. Поэтому надо сперва слопать пирожки. Иначе мой мозг отказывается продуктивно работать.

И Луна, хищно принюхиваясь к пирожкам на блюде, решительно двинулся на кухню.

— Марго, — заявила Варя, выразительно глядя на удаляющуюся спину Луны. — С этим маньяком спорить бесполезно. Пошли ставить чайник и накрывать на стол.

Девочкам и Ивану пришлось нелегко. Организуя чаепитие, они были вынуждены постоянно отбивать атаки Луны на пирожки. Пуаро уже разливал чай по чашкам, когда из глубины квартиры раздался истошный вопль Герасима:

— Нашел!

— Что нашел? — Иван едва не выронил из рук чайник.

— То, что украли, — Герасим вбежал в кухню.

Глаза его лихорадочно блестели.

— Вот вы не заметили, а я нашел, — продолжал он в полном раже.

— А что? Что? — уставились на него остальные.

— Пойдемте, и сами увидите, — Муму устремился в противоположную часть квартиры.

Ребята последовали за ним. Иван терялся в догадках. Ведь вчера он вместе с родителями обследовал буквально каждый сантиметр квартиры.

Муму тем временем, не преминув приложиться на ходу о дверной косяк, влетел в комнату Генриетты Густавовны.

— Дорогой Камень Мумуевич, не ломай чужие стены, — прыснула Варя.

— Смотрите! Вот! Что вы без меня бы делали! — стоя возле кровати Генриетты Густавовны, Муму указывал пальцем в торчащий из стены гвоздь. — Я ведь точно помню, тут раньше висела картина. Вот её и слямзили воры. Ваша бабушка в больнице, а вы не обратили внимания.

— Смотрите! Вот! Что вы без меня бы делали! — стоя возле кровати Генриетты Густавовны, Муму указывал пальцем в торчащий из стены гвоздь.

— Эх, Муму, — разочарованно выдохнул Пуаро. — Картину никто не лямзил. Просто как раз перед самой бабушкиной болезнью веревка, на которой висела картина, оборвалась, она упала, и рама разбилась. Теперь клеить нужно. Предок собирается хороший клей купить, а пока она лежит у них в спальне на платяном шкафу. Бабушка все твердила: «Это, видимо, дедушка меня к себе зовет».

— Куда к себе? — решил уточнить Герасим.

— На тот свет, естественно, — пояснил Иван.

— А какая связь между порванной веревкой и дедушкой? — продолжал допытываться Муму.

— Скорее, между дедушкой и картиной, — внес ясность Иван. — Он подарил её бабушке пятьдесят лет назад. Понимаете, бабушка всегда обожала гранаты. А это было какое-то несезонное время. Но дед все равно хотел ей доставить удовольствие. И вот ему вдруг попался в комиссионном магазине натюрморт с четырьмя гранатами. А бабушка говорит, что в те времена у нас живопись копейки стоила. Вот дедушка и купил. Кстати, бабушка мне объясняла, что это работа, хоть и неизвестного, но мастера. Как она говорила? — Иван задумался, вспоминая. — А! Натюрморт в духе постимпрессионистов.

— Постимпрессионистов? — возопил Герасим. — Так ведь это же может оказаться какой-нибудь шедевр без подписи! Просто никто из вас не знал.

— Естественно, не знал, — подтвердил Иван. — Бабушке эта картина дорога как память о дедушке. Она называет её «Четыре красных граната».

— Странные вы люди! — воскликнул Муму. — А вдруг это неизвестная работа какого-то мастера первой величины? А то, что она не подписана, ничего не значит. Во-первых, иногда художники какие-то свои работы не подписывают. А во-вторых, она могла быть первоначально большего формата, чем сейчас. Потом края по какой-то причине срезали, а с ними ушла и подпись автора.

— Мумушечка, — перебила Варя, — но ведь Пуаро тебе уже объяснил: картина не украдена.

— А вы после того, как к вам залезли, шкаф проверяли? — не сдавался Герасим.

— Сам шкаф, да, — кивнул Иван, — а вот то, что на нем… Понятия не имею.

Муму, не дожидаясь приглашения, понесся в комнату Холмских-старших. Шкаф был высокий. Даже долговязому Герасиму пришлось вскарабкаться на пуфик, стоявший возле туалетного столика.

— Тут, — в следующую секунду сообщил он.

— Н-да, Герка, прокол у тебя вышел, — усмехнулся Луна. — Ладно, ребята, пошли пирожки есть и думать дальше.

— Нет, мы сперва проверим, та ли это картина, — Муму никогда сразу не отступал. — Хитрые воры могли её подменить.

Картину спустили вниз. Иван, едва глянув на нее, уверенно сказал:

— Она самая.

— Пуаро, ты легкомысленный человек, — мрачным голосом возразил Муму. — Если картина представляет собой ценность и к краже тщательно готовились, то запросто могли сделать копию, которую вам и оставили, а оригинал, наверное, уже едет на какой-нибудь западный аукцион живописи, типа «Сотбиса».

— Ну ты, Мумушка, у нас сегодня просто гениален, — Варвара закатила ярко-голубые глаза к потолку. — Значит, по-твоему, было так: залезли к Ване в квартиру. И пока одни разбрасывали по полу вещи, художник срочно изготовил копию.

— И потом её, прямо непросохшую, засунули к предкам на шкаф, причем в старой разбитой раме, — подхватил Иван. — Нет, ребята, картина абсолютно та же самая. Видите, в уголке мазок сковырен. Это я в раннем детстве сделал. Еще на старой бабушкиной квартире. Она так ругалась.

— Слушай, Герка, — хлопнул его по плечу Луна. — Удивительный ты человек. Ведь действительно подошел к самой сути, а потом какую-то чушь понес.

— Я никогда не несу чушь, — обозлился Муму. — Просто высказываю различные предположения.

— Да погоди ты, — Луна боялся, как бы пространные рассуждения друга не сбили его с мысли. — Ребята, вы понимаете: теперь я почти уверен, что лезли и впрямь за картиной. Конечно, мы с вами не можем самостоятельно определить, ценная она или нет, но бабушка-то твоя, Пуаро, в этом понимает. А она говорила, что этот натюрморт в духе постимпрессионизма. Но что если она не знала автора, а кто-то другой знал?

— Каким образом? — спросил Иван. — Ведь никакой подписи нету.

— Коллекционерам и знатокам подпись не всегда нужна, — откликнулся Павел. — Например, известно, что такая-то картина такого-то художника была в свое время где-то украдена, а потом словно в Лету канула. И вот, оказывается, она спокойно висит у вас.

— Но кто об этом мог знать? — полюбопытствовала Марго.

— Любой человек, который был у них в доме, — ответил Луна. — Пуаро, вспомни. За последний месяц или два к вам заходили какие-нибудь незнакомые люди?

— Ну, если только к бабушке, когда меня не было, — неуверенно произнес тот. — Она контачит почти со всеми людьми своего поколения в нашем доме.

— Очень хорошо, — потер руки Луна. — Теперь представь: какой-нибудь интеллигентный божий одуванчик, понимающий в живописи, с изумлением замечает на стене у твоей бабушки картину, о которой ей или ему до этого было известно лишь то, что она давным-давно считается потерянной. А подобные «одуванчики», как правило, очень болтливы.

— Это уж точно, — вздохнул Иван, которого Генриетта Густавовна, испытывающая после выхода на пенсию дефицит общения, просто изводила пространными беседами о литературе, искусстве и классической музыке.

— Ну, вот, — Павел снова перехватил инициативу. — А у божьего одуванчика какой-нибудь родственник либо чокнутый коллекционер с большими деньгами, либо криминальный элемент, занимающийся, так сказать, искусством. Пронюхав, что где-то спокойно себе висит натюрморт ценой в сотни тысяч, а может, и миллион долларов, он тщательно организовывает кражу.

— Если тщательно, — сообразил Иван, — то и портфель мог быть частью этой операции. Ведь там лежали ключи.

• Предыдущая
• 25/30
• Следующая