Загадка золотой чалмы - Устинова Анна Вячеславовна - Страница 8
- Предыдущая
- 8/30
- Следующая
«Господи, — вдруг спохватился Иван, — а что я, собственно, так волнуюсь? Скорее всего, это вообще окажется полной ерундой. Мало ли из-за чего такие, как моя бабка, разводят тайны?» Однако, как Пуаро ни успокаивал себя, на душе было тревожно, и он никак не мог отделаться от ощущения, что за странным сегодняшним поведением бабушки кроется что-то серьезное, а быть может, даже и опасное.
Мальчик и сам не мог объяснить причину столь сильного беспокойства. Собственно, бабушка, на его взгляд, и раньше часто вела себя достаточно странно. Однако, раскрывая вместе с друзьями множество преступлений, Иван привык доверять собственной интуиции. А она подсказывала…
Мысли его прервал телефонный звонок. Иван схватил трубку.
— Марго, ты?
— Нет, это Каменное Муму, — усмехнулась девочка. — А верней, его Арчибальд. Гав-гав!
Гордое имя Арчибальд носил карликовый пинчер Каменевых.
— Облом у нас, Арчибальд, — поддержал шутку Пуаро. — Не стали бабушки разговаривать.
— Знаю, — откликнулась Маргарита. — То есть, моя-то была готова, это твоя не стала.
— Дела у нее, — передразнил Генриетту Густавовну внук. — По-моему, она просто не захотела.
— Знаешь, — очень серьезно произнесла девочка. — Я бабушке обо всем, кроме кассеты, рассказала, и, по-моему, ей это совсем не понравилось.
— Откуда ты знаешь? — поинтересовался Иван.
— Трудно объяснить, но мне так показалось, — ответила Марго. — И ещё бабушка сказала: «Удивительно, Геточка обычно такая общительная и каждой новостью стремится со всеми поделиться. А тут как воды в рот набрала».
— А я о чем, — подхватил Иван. — Каждой новостью поделиться! Да она обычно по десять раз одно и то же готова повторять. Это так меня достает!
— На тебя не угодишь, — усмехнулась Марго. — Рассказывает — тебе не нравится, не рассказывает, ты тоже недоволен.
— Да нет, ты не понимаешь! — с волнением выпалил Иван. — Когда она рассказывает, может, это меня и достает, зато все в порядке вещей. А теперь…
— Понимаю, — вздохнула девочка. — Если честно, мне партизанство твоей бабушки тоже совсем не нравится. Ладно, вернемся завтра из школы, и я свою обо всем расспрошу.
— Это только часть задачи, — откликнулся Иван. — Мне обязательно надо целиком прослушать кассету.
— Мне тоже, — заявила Марго.
— Постараюсь переписать, — пообещал Иван. — Ладно. До завтра.
— Слушай, а ты утром за мной не поднимешься? — спросила девочка. — А то мне одной неудобно газету тащить.
— Без вопросов. Жди. Спокойной ночи, — на одном дыхании проговорил мальчик.
Не успел он положить трубку, в комнату просунулась всклокоченная голова Константина Леонидовича:
— Быстро спать. А то завтра проспишь будильник. А я тебе не палочка-выручалочка.
— Да проснусь я, проснусь. — Иван очень не любил подобного давления на психику.
Впрочем, ложиться и впрямь было пора. Хотя спать совершенно не хотелось. Но ничего не поделаешь. Отец теперь не отстанет, пока не ляжешь и не погасишь свет.
Когда наутро Иван поднялся к Марго, она вместе с родителями обматывала полиэтиленовой пленкой рулон ватмана.
— Ну и погодка, — посетовал отец Марго, Кирилл Дмитриевич. — Когда эти метели кончатся? Опять машину придется из сугроба выкапывать.
— Ты лучше пленку держи! — прикрикнула на него жена. — Ну, что ты наделал, Кирилл!
Пленка в руках отца Маргариты свернулась жгутом.
— Я ничего не делал. Это она сама! — возмутился Кирилл Дмитриевич.
— Р-ротозей! — прокричал из комнаты Ариадны Оттобальдовны попугай. — Пр-ромор-ргали, р-раззявы!
Кирилл Дмитриевич засмеялся и отмотал новый кусок пленки.
— Умоляю тебя, Кирилл, внимательней, — зорко следила за его действиями Виктория Георгиевна.
— Да, па, — поддержала маму Марго. — Нам ведь её ещё успеть повесить надо.
— А до этого газету надо сдать на проверку Тарасу Бульбе, он ведь просил, — напомнил Иван.
— Я гляжу, у вас цензура, — хмыкнул Кирилл Дмитриевич.
— Апар-ртеид, — сказал политически подкованный попугай. Затем из комнаты Ариадны Оттобальдовны послышалось хлопанье крыльев, и Птичка Божья с тоскою добавил: — Гер-расим. Гер-расим?
Кажется, он скучал по своему заклятому врагу.
— Не горюй, — решил ободрить его Иван. — Вечером, может, увидитесь.
Попугай снова захлопал крыльями и радостно возопил:
— Ур-ра! Гер-расим тр-рус!
— Готово, — Кирилл Дмитриевич протянул Ивану тщательно запеленатую в пластик газету. — Теперь вам никакая метель не страшна.
— Тогда мы побежали. Пока!
И, чмокнув родителей, Марго выбежала на лестничную площадку.
Возле своего подъезда уже стояли Варя и Герасим. Борясь с метелью, Каменное Муму втянул голову в плечи и был сейчас очень похож на нахохлившегося Птичку Божью. Иван в который раз подумал, что этих двух заклятых врагов и впрямь связывает что-то мистическое. Марго, видимо, посетили те же мысли, ибо она объявила:
— Муму, а Птичка только что о тебе вспоминал. По-моему, соскучился.
— А я нет, — отрезал Герасим. — И вообще, пошли. Нас уже Луна наверняка заждался.
Варя демонстративно шумно вздохнула:
— Какая же ты зануда, Камень Мумуевич.
— От ещё большей зануды слышу, — совсем зарывшись в шарф, огрызнулся Герасим.
— Самокритично, — фыркнула Варя. — Все слышали? — посмотрела она на Марго и Ивана. — Наше Каменное Чудо признает, что он зануда.
— Зато ты, Варька, отнюдь не Пушкин, — мстительно произнес Муму. — Рифмы у тебя плохие и неточные.
— Ну, извини, — Варя остановилась возле светофора. — Уж какой объект, такие и рифмы.
— Эй! — раздалось с противоположной стороны улицы Правды.
Ребята увидели Луну, который, не выдержав, пошел им навстречу. Его совершенно замело снегом. Ну, вылитый белый медведь.
— И это называется весна, — дождавшись, когда четверо друзей пересекли улицу, начал он.
— Картина называлась «Пашка на Севере», — мигом отреагировала Варя.
— Да вы сами не лучше! — захохотал Луна, и от сотрясения часть снега свалилась с него на Герасима.
— Осторожней! — шарахнулся тот. — Здесь люди.
— Это не я, а метель, — ответил Павел.
— Слушай, Ваня, а ты никому ещё не рассказывал про бабушку? — посмотрела на Пуаро Маргарита.
— А что с ней такое? — Варины голубые глаза азартно блеснули. — Кошелек на улице свистнули?
— Ну, почему обязательно свистнули? — удивился Пуаро. — Просто она теперь зачем-то все время в комнате запирается.
— Ах, Ваня, — закатила глаза Варвара. — Это как раз понятно. Будь у меня такой внучек, я бы тоже наверняка запиралась, а тем более в старости, когда, говорят, покоя сердце просит.
— Но у нее-то сердце до вчерашнего дня совсем не просило покоя, скорее наоборот, — возразил Иван.
— Вообще-то она всегда не особенно тихая, — заметила Варвара, которой нередко самой приходилось терпеливо выслушивать пространные монологи Генриетты Густавовны.
— Как раз вчера, — перебил её Иван, — она, считайте, со мной почти не разговаривала. А когда я пришел домой, слушала по моему плейеру какое-то тиканье.
По дороге к «Пирамиде» он успел рассказать друзьям обо всем, что произошло накануне вечером.
— Н-да, — Герасим остановился у входа в вестибюль. — Бабка твоя чудит.
— Ну ты-то, Герочка, у нас большой знаток старшего поколения, — фыркнула Варя. — У тебя есть свой собственный Лев-в-квадрате.
— Он как раз не чудит, а очень даже последователен, — заспорил Каменное Муму. — Раньше у него под началом была целая лаборатория, а теперь, когда он на пенсии, остались только я, мои предки и Арчибальд. Вот он нами и руководит. А вот Ванькина бабка, по-моему… — и он замялся, подыскивая слово поделикатней.
— Я вообще сперва сам подумал, что у неё крыша съехала, — помог ему Иван.
— Факт, съехала, — с облегчением выдохнул Муму. — В этом возрасте такое иногда случается.
— Ну, не только в этом, — Варвара кинула на него лучезарный взгляд.
Герасим скрипнул зубами. Варя, поняв, что переборщила, испуганно попятилась. Тут школьная дверь широко распахнулась, и на улицу выскочили Дятлова и Баскаков.
- Предыдущая
- 8/30
- Следующая
