Мальчик Одуванчик и три ключика - Шаров Александр - Страница 2
- Предыдущая
- 2/4
- Следующая
— Лови! — низким, густым голосом тихо проговорил старший брат — седой гном, бросая через ручей алмазный ключ. — Да смотри не открывай прозрачный сундук с алмазами и бриллиантами.
Старый гном сказал это — и поляна скрылась из глаз.
Да и ночь прошла, и светляков больше не было видно. И гномов не было видно, только поле в синих колокольчиках. Дорожка среди поля. Звезда над дорожкой.
— Бабушка! — позвал мальчик.
Но и бабушка исчезла.
Мальчик заплакал. Потом он вытер слёзы — ведь это был мальчик.
Звезда горела ярким зелёным светом, хотя был день и светило солнце.
Мальчик пошёл по дороге — туда, где горела звезда. Шёл, шёл… Солнце стало припекать. «Жарко», — подумал мальчик.
Только он успел подумать это, зелёный лес со столетними дубами, столетними елями и столетними берёзами вырос перед ним. Но деревья были такими старыми и так тесно переплелись ветвями, что войти в лес было нельзя.
А звезда — та, зелёная — горела по-прежнему, хотя уже наступил полдень; горела она прямо над вершиной дуба.
Мальчик пригляделся и видит: у дуба дупло. Дупло закрыто дверцей, поросшей зелёным лишайником. На дверце — маленький зелёный замок. Мальчик Одуванчик вытащил зелёный ключ, повернул в замке — дверца открылась.
Из дупла выскочила белочка с длинным пушистым хвостом.
— Идём играть! — позвала она.
Деревья в лесу расступились. Не так уж это редко бывает, что деревья в лесу расступаются.
Белочка побежала по мшистой тропе — от дерева к дереву. Мальчик за ней — от дерева к дереву.
— Хочу пить! — сказал мальчик, когда наигрался.
Белка ударила длинным хвостом по мшистой кочке. Чуть-чуть ударила — так, чтобы кочке не было больно.
Рядом с кочкой пробился прозрачный ручей.
— Хочу есть! — сказал мальчик, когда напился воды. Только он это сказал, из-под дуба послышался громкий голос:
— Пожалуйста! Пожалуйста!
Валежник под дубом зашевелился, и из берлоги вылез огромный старый медведь.
Мальчику стало страшно, но медведь улыбался во весь рот, а в лапах держал соты с мёдом.
И страх сразу прошёл.
— Я устал и хочу спать, — сказал Мальчик Одуванчик, когда досыта наелся мёду.
Зяблик выскочил из гнезда и прощебетал:
— Ложись на берегу ручья, в тени, на травке, а я тебе спою колыбельную.
Мальчик улёгся поудобнее. Зяблик запел.
Он очень красиво пел. Но мальчик, прежде чем закрыть глаза и уснуть, увидел — близко, за ручьём, на траве — прозрачный сундук с зелёным замком, наполненный самоцветными зелёными камнями.
Он вскочил и, забыв обо всём, побежал к сундуку.
Ключ сломался в замке. Мальчик не огорчился, даже не заметил этого. Он откинул крышку прозрачного сундука и, пригоршня за пригоршней, стал набивать карманы самоцветными, очень блестящими зелёными, как изумруды, камнями.
А когда он обернулся, чтобы похвастаться перед Белкой, перед Зябликом, который так красиво поёт, перед Ручьём и перед Медведем, особенно, конечно, перед Михаилом Топтыгиным, — когда он обернулся, лес сомкнулся столетними дубами, соснами, елями и переплёлся ветвями.
В дубе было дупло.
На дупле дверца с зелёным замком. Но не было запасного ключа, чтобы открыть дверцу; ведь ключ сломался.
Поле, синее от колокольчиков, простиралось перед ним. А по полю бежала дорожка. И над дорогой красным светом горела звезда.
Мальчик повздыхал немного, поплакал даже — не очень весело остаться одному.
Вначале бабушка исчезла, а теперь сразу пропали Ручей, Белка, Зяблик, Медведь. Поплакал, вытер глаза и пошёл по дорожке.
А в лесу Ручей сказал:
— Странный мальчик, он даже не заметил, какая у меня вкусная вода!
— И не поблагодарил за мёд, а ведь мёд был очень вкусный, — прорычал Михаил Топтыгин и облизнулся.
— Поиграл и забыл обо мне, — тихо сказала Белка.
— Он не дослушал мою песню, а я ведь так старался, — сказал Зяблик. — Странный мальчик.
— Вовсе не странный, а просто совсем обыкновенный, не чудесный, — прокрякала Мудрая Утка, которая много раз облетела свет, видела все страны и потому стала такой мудрой; она плавала в ручье, чистила пёрышки и сначала не принимала участия в разговоре.
— Мои птенчики были тоже совсем обыкновенные, непослушные, то и дело вываливались из гнезда… А я их так любил, — вздохнул Зяблик.
— И мои белочки…
Нет, нет! В каждом должно быть хоть немного чудесного! — горячо перебила Мудрая Утка, которая вообще-то волновалась, только если видела ястреба над утятами. — Прошлый год наша стая летела над домом, где жил мальчик со своей Бабушкой Черепахой, очень доброй и достойной особой. Мальчик выбежал на поляну, махал, махал руками, но так и не смог подняться в воздух за нами.
— Р-р-р!.. — зарычал Михаил Топтыгин и стал крутить своими огромными лапами, как ветряная мельница крыльями. Он крутил лапами так, что ветер поднялся в лесу, молодые деревья согнулись, только что распустившиеся листья отрывались от веток.
Он крутил огромными лапами и подпрыгивал и время от времени, задыхаясь, спрашивал Утку:
— Р-р-р, ну, а я? Я-то взлетаю? Хоть немного!
— Нет, ты не взлетаешь, — отвечала Утка. Она не умела лгать.
А когда Медведь угомонился, Утка сказала:
— И всё-таки в тебе, Михаил Михайлович, есть чудесное. Вот ты дал мальчику мёду, а ведь ты сам больше всего на свете любишь мёд.
— Р-р-р!.. — облизываясь, прорычал Медведь.
— А ты, Ручей, дал мальчику такой вкусной воды, — продолжала Утка. — А ты, Зяблик, придумал для него песню. А ты, Белка, забросила все дела, чтобы поиграть с ним. Я ведь знаю, у тебя ужасно много своих дел.
— Да-да, у меня ужасно много дел! — воскликнула Белочка, схватилась за голову и стремглав помчалась к своему жилищу.
— Во всех есть хоть немножко чудесного, — прокрякала Утка вслед Белочке.
«Полечу-ка я к Бабушке Черепахе и скажу ей, что внучек её жив и здоров, — подумала Утка и поднялась над лесом. — Бабушка Черепаха, должно быть, все глаза выплакала по своему Мальчику Одуванчику».
…Звезда горела в полуденном небе. Но теперь она была не такая яркая.
Мальчик шёл по дорожке туда, где горела звезда. Ему было не очень-то весело. Хорошо ли одному? Особенно когда у тебя карманы полны чудесными блестящими зелёными камушками, и не перед кем похвалиться.
Он шёл пригорюнившись — и вдруг увидел прямо перед собой девочку.
У неё была длинная золотая коса, синие глаза, а на высокой белой шее — красная цепочка с крошечным красным замком.
Но мальчик не стал её особенно разглядывать — подумаешь, синеглазая и с косой! — он вытащил из кармана две пригоршни изумрудов, протянул их на раскрытых ладонях и отступил на шаг, чтобы девочка, чего доброго, не зацапала камни.
«Девчонки все падки на блестящее, как галки» — подумал он, а вслух сказал:
— Завидно?! У меня ещё много!
— Фу, гадость какая — лягушки!
— Сама ты лягушка! — крикнул мальчик.
Взглянул, а у него на ладонях копошатся маленькие зелёные лягушата. И прыгают с ладоней на землю. И из карманов прыгают на землю.
— Большой, а глупый! — сказала девушка. — Ты уже не мальчик, а юноша, пора поумнеть.
— Глупый?! Ах так!.. — сердито крикнул Мальчик Одуванчик.
Он хорошо видел красный замочек. Тот самый крошечный красный замочек, которым закрывалась цепочка на шее девушки.
Он подбежал и одним поворотом ключа открыл замочек.
Цепочка упала в траву, но девушка не заметила этого.
— Нет, ты совсем не глупый, — медленно сказала девушка; она улыбнулась и стала дивно хороша.
Мальчик увидел, как она прекрасна, и затаил дыхание от счастья.
А Утка, та самая Мудрая Утка, пролетая над юношей и девушкой, подумала: «Кажется, из этого обормота ещё выйдет толк. Полечу-ка я к Бабушке Черепахе, передам, какое счастье выпало на долю её Мальчика Одуванчика. Триста — четыреста километров невелик крюк. А бабушка, весьма достойная особа, на сто лет помолодеет от радости»
И Утка полетела.
- Предыдущая
- 2/4
- Следующая
