Фрир. На задворках миров - "Sandi-Mandi" - Страница 37

– Демиургам важен порыв, идея, вдохновение, а нам, антиургам, – вздохнул Брентон, – достается самая сложная и тяжелая работа – помогать осиротевшим мирам выживать без создателей… При этом мы безвестны и незаметны. В отличие от демиургов, нас никто не знает, и мы ничем не можем обнаруживать своего присутствия, разве что в последний день своего пребывания в мире, когда уже нет смысла прятаться, как сейчас…

– Будем честны, – заявил Кнайген. – Мы терпеть не можем демиургов. Поскольку иногда из-за них приходится выполнять самую грязную работу – уничтожать созданный мир. Ну, правда, это в особо запущенных случаях.

– И в то же время, – подхватил Брентон, – сколько мы миров уже вытащили из пропасти! Что только не приходится придумывать, чтобы тамошние обитатели обрели смысл жизни после ухода такого вот ветреного демика! Знала бы ты, какими они чувствуют себя брошенными и ненужными! Даже через тысячи лет их потомкам кажется, что они откуда-то из другого места, где они жили лучше, а ведь так и есть…

– Если так, то, наверное, Шкафрум – тоже брошенный кем-то мир… – заметила Саша. – Его жители живут воспоминаниями и любовью к тем, кому их любовь, похоже, не нужна.

– До Шкафрума руки пока не доходят. А то надавать бы по шее кому следовало… – нахмурился Кнайген. – Но сейчас надо закончить дела с Фриром. Мы присматривали за ним очень долго, мы помогали Гугису решать конфликты с Землей, мы даже организовали монстроблоки. Однако с Фриром начало происходить то же самое, что и с другими искусственными мирами, – Гугги заскучал, расстроился, распустился и начал вести дела спустя рукава.

– Гугис относится к очень трудному виду демиургов – книжному, – продолжил рассказ Брентон. – Такому дай в руки книжку, и он таких дел натворит, что спасайся кто может. Фрир он сделал, конечно, для себя любимого. Видимо, хотел выспаться и не вовремя зевнул. Может, поэтому Фрир получился достаточно дырявым, хоть и довольно забавным, надо признать. Вот и напихались сюда пространственные шныряги, или монстры, как они себя гордо назвали. Уж тем-то здесь очень хорошо. Да и шишиги прижились, даже за такой короткий промежуток времени, как пятьсот лет. А раз мы, антиурги, присматриваем, значит, вообще можно жить припеваючи, и все было бы чудненько, но тут у Гугги начался творческий зуд.

– И что самое обидное, – продолжил Брентон. – Заниматься государственными делами ему, видите ли, мало, ему подавай творческое выражение, ему подавай вдохновение. А когда у него не получается, он впадает в депрессию, напивается, хватает первую попавшуюся книженцию и начинает выдувать из нее мерзопакость. Помнишь, Кнайг, как он сделал ту черную дыру, с вонючими порнохвостами?

– Не напоминай, – попросил Кнайген. – Еле захлопнули. После этой истории ничего, кроме рекламных проспектов и детских книжек, мы ему в руки не давали. Все книги во Фрире отнесли в библиотеку и поселили там охранников, которые присматривали, не прибежит ли Гугги в очередном творческом порыве опять сотворять нам головную боль.

– Охранники библиотеки… – Саша вспомнила свои рабочие дни в библиотечной башне, среди книг. – Брентон, это те книжные вампиры, которые были тогда в библиотеке? Архиус, его племянник и еще трое? Те, которые ели книги?

– Да… – Брентон улыбнулся. – Мы нашли пятерых подходящих зюков и внушили им, что они книжные вампиры. Они верой и правдой долгие годы «работали» в библиотеке и даже начали есть книги, поскольку точно не знали, что значит быть книжным вампиром. Коекому из них мы дали свои имена, что привело к некоторой путанице, но мы лишь хотели, чтобы Гугис всякий раз помнил, что мы на страже. Что поделаешь, книги нужно было охранять и приводить в порядок, при таком-то демиурге… Когда он появлялся в библиотеке, книжные вампиры били тревогу, и мы знали – надо быть начеку. Он их терпеть не мог поэтому.

– Вы забываете, что у Гуга были сложности, – вступилась за незадачливого демиурга Френда. – Регулярные ноты протеста с Земли, постоянно надо было за местных тварей отчитываться. А однажды он вляпался в особенно неприятную историю. Сто лет назад во Фрир постучалось пятьсот вампиров с Земли, и он впустил их. Мы посоветовали Гугу подписать с вампирами договор, чтобы иметь хоть какую-то власть над ними. Ну, мало ли что. Для вампиров договор, подписанный кровью, значит очень много. Оставшиеся на Земле вампиры хватились улизнувших сородичей, а тех уже и след простыл. Потом какой-то зюкакай донес земным вампирам, что их родня прекрасно поживает в некоем месте под названием Фрир, и таким образом Гугис нажил себе еще одну крупную неприятность в дополнение к уже существующим. Земные вампиры проникли во Фрир и явились прямо к Гугису с ультиматумом…

– После чего наш демик впал в истерику, – перебил Френду Кнайген, – решил сделать себе новый идеальный мир и прибежал в библиотеку, куда его не впустили Архиус с Михреем…. Тогда он расстроился, накачался пивом и поскакал на Землю, стянул там какую-то книженцию, под покровом ночи принес ее в Фрир и учудил новую выкрутасу на нетрезвую голову. Пьяный демик хуже котомонстра с диареей, вот что я вам скажу. То, что он создал, трудно назвать миром, да и вообще подыскать подходящее название. Это какая-то клоака, туманная темная дыра, из которой лезло такое, что в страшном сне не приснится. Гугги, конечно, перепугался до полусмерти, а когда протрезвел, немедленно кинулся за помощью к нам, к несносным антиургам! И что мы, спрашивается, могли поделать, если вспомнить, куда он подевал эту мерзкую книженцию, Гугги был не в состоянии? Поэтому немедленно уничтожить этот кошмарный мир мы не могли. Нам удалось только оттащить вход подальше, на самый восток Фрира, а самим поселиться поблизости, чтобы наблюдать, что будет дальше.

Очень скоро про эту местность, которую называют Туманьем, поползли нехорошие слухи. Нам пришлось принимать вид страшных «туманцев» и поддерживать легенду, будто в Туманье живут страшные туманские вампиры, чтобы туда не наведывались любопытные котомонстры и прочие желающие разнюхать что к чему.

А из новоявленной клоаки все лезли и лезли призраки и какие-то отвратительные чудовища. Некоторых нам удавалось уничтожить, но не всех. Многие прорывались и уничтожали фрирские деревни вместе с жителями. Мы заметили, что если нападать на них первыми, то они рассеиваются, как рассеивается туман, но если убегать или просто испугаться, то призраки забирают в свой темный мир.

– Конечно, лучшим выходом было бы найти ту книженцию, по которой Гуг сотворил этот кошмар, да и сжечь ее. Книгу усиленно искали, везде, где только можно, во Фрире и за его пределами, – сказала Фрейда. – Во время одного из таких поисковых походов тебя, Санди, сюда и утащили, между прочим.

– Не только меня, еще хозяйку квартиры, – напомнила Саша. – Я не сильно расстраиваюсь, я ведь тоже прижилась здесь, как и все ваши забытые демиургами аборигены. А что было дальше?

– Дальше было фигово, дорогие дамы, – Кнайген швырнул во Френду полотенце, она поймала его и, ловко прицелившись, запустила обратно. – А потом стало еще хуже. Дни пролетали за днями, вампиры с Земли присылали Гугису угрозу за угрозой, туманская книга не находилась, а призраки из Туманья нападали на жителей Фрира, и никто не в силах был это предотвратить. Мы сами не покладая рук методично обшаривали каждый уголок Фрира. Брен, к примеру, под видом книжного вампира рылся в библиотечных книгах и даже заработал себе аллергию на пыль. А Гугочка традиционно рухнул в депрессию, опустился до того, что начал творить мирки из рекламных проспектов. А когда закончился срок ультиматума, который поставили Гугису вампиры, он нашел решение: передал власть какому-то первому попавшемуся зеленорожему зюкакайю – пусть тот делает что хочет, но чтобы фрирские вампиры договор нарушили и ушли сами. В общем, окончательно погряз в интригах наш дорогой демиург, и мы поняли, что ему пора съездить в отпуск.

– И где же он теперь? – спросила Саша.

– Изолирован в специальный санаторий для отрезвления демиургов, где он сейчас и находится, – Кнайген зевнул и потянулся, – пока мы дописываем отчет о проведенной работе и нашем, увы, бессилии что-либо исправить.