Толстый против похитителя дракона - Некрасова Мария Евгеньевна - Страница 11

• Предыдущая
• 11/33
• Следующая

Зимний воздух ворвался в комнату и шибанул в нос фруктовым запахом. Тонкий повернулся лицом к окну, увидел снег, лес, одинокие точки вдалеке – деревенские домики и огромное красное пятно на всей этой красоте.

– Интересное цветовое решение, – оценил Серега. – Как вы считаете, коллега?

Коллега в своей маске монстра стоял у шкафа и пытался натянуть свитер через голову. Маска мешала, свитер надеваться не хотел, и оценить цветовое решение коллега, понятно, не мог.

Тонкий сел на кровати, разглядел окно: кто-то из соседей сверху вылил кисель прямо на стеклопакеты в их номере. Кисель уже схватился морозцем, и часть сугробов за окном была ярко-розовой.

– Ну и свинка над нами живет! – оценил Тонкий и сел на кровати, показывая, что, типа, проснулся.

Серега уже сидел за столом и жизнерадостно калякал в альбоме. Толстый бегал вокруг и пытался украсть карандаш, но Серега был начеку. Андрюха наконец навоевался со свитером и снял все: и свитер, и маску. Так и стоял у шкафа: в одной руке – маска, в другой – свитер, попеременно поглядывая то на одно, то на другое, как заправская модница: «Что бы сегодня надеть?» Картина маслом и сыром.

Серый обернулся на голос, увидел, что Сашка проснулся, и заговорщически шепнул:

– А что я зна-аю!

– Ну?

– Гну! Пока кто-то спал и видел сны, кое-кому удалось кое-что подслушать, – дразнился Серега.

– Ну не томи.

– Леху с Семеном жалко, – продолжал тянуть Серега.

– Сейчас получишь!

Серега довольно захихикал, но от Сашки на всякий случай отодвинулся.

– Ладно, слушай. Музей грабили за час до прихода Монтера.

– Когда рвануло?

– Откуда знаешь?

– Ты сказал «Леху с Семеном жалко», и охранник, помнишь, говорил, что они вместе выходили после взрыва…

– С Лехой и Семеном?

– Нет, со вторым охранником. У мониторов не было никого.

– А если бы и был, вора бы все равно не увидел, – авторитетно изрек Серега. – Знаешь, как он хитро придумал? Елку помнишь? В музее?

– Ну.

– Гну. А розетка-то за две-ерью. – Серега хитро подмигнул и стал ждать реакции. Но Тонкий завис: при чем здесь розетка?

– А притом, что вор снаружи включил огоньки на елке, после чего спокойно вошел и взял что хотел, не заботясь, что его засекут камеры.

– Почему?

– Вот балда! Ты эти лампочки на елке видел? Прожектора для вертолетов, а не лампочки! А камеры-то не уличные! У них таких фильтров нет, чтобы можно было в самый объектив светить и не ослепить.

До Сашки потихоньку доходило. В объектив уличной камеры все время что-нибудь да светит: фары машин, фонари. Если бы камера слепла от каждой проезжающей машины, грош ей была бы цена. Поэтому на уличных камерах стоят специальные фильтры, чтобы видеть и свет, и машину, и все вокруг. Камерам в помещении обычно никто в морду не светит. А висят они ниже потолочных светильников, в общем, смысла нет снабжать их какими-то там фильтрами. Этим-то и воспользовался вор, включив гирлянду, направив в объектив каждой камеры над витриной по мощному лучу, благо елка рядом. В записи, должно быть, получились белые пятна – и все. Только один вопрос:

– Какой дурак или жулик поставил на елку такие мощные лампочки?

– Думаю, это сейчас и выясняют, – ответил Серега и ни с того ни с сего добавил: – Твой крыс чуть не лишил меня последних карандашей.

Подтверждая его слова, Толстый изловчился, стянул-таки карандашик со стола и бегом-бегом потащил через комнату прятать в надежное место.

У крыс какие-то свои представления о надежных местах. Вот если бы Тонкий, например, вздумал прятать ворованное, он бы ни за что не положил это Леночке в карман.

Да и Леночка бы не оценила. Сама виновата, конечно, возникла на пороге без стука, как полагается воспитателю группы детского сада. Но воспитатель ведь тоже человек. Иногда его пробивает на эмоции так, что хочется поделиться с миром:

– Крыса!!! Уткин!!! – завопила Леночка вместо «Доброго утра».

На зависшего у шкафа Андрюху ее слова произвели неизгладимое впечатление. Секунду назад, разрываясь между маской и свитером, он незамедлительно выбрал первое и надел ее со скоростью милицейского курсанта. Так и стоял теперь: в трусах, майке и маске.

Толстый давно привык, что некоторые как увидят его, так сразу орать. Леночкины вопли не помешали ему спокойно вскарабкаться по штанине, положить карандаш Леночке в карман и вернуться на стол к Сереге за следующим. Этого Леночкина душа не вынесла, и она повторила свою реплику:

– Крыса!!! Уткин!!!

– Мы оба здесь, – смиренно ответил Тонкий, перехватывая в прыжке верного крыса. – Простите его. Он просто животное.

– Грязное брутальное животное! – уточнил Андрюха и пошел чистить зубы.

Леночка проводила взглядом этого годзиллу-переростка, наверное, соображая, стоит ли разговаривать с человеком, который так одевается, или ну его. В конце концов, нашлась и сказала куда-то в пол:

– Спускайтесь завтракать. Расписание мастер-классов висит у дверей кафе. Разберетесь, кому куда надо. – И вышла.

Тонкий глянул ей вслед и подумал, что крысу она ему не то чтобы простила, просто сейчас, после кражи, как-то глупо жаловаться на то, что тебе, видите ли, подкладывают крыс. У администрации и у нее, Леночки, найдутся дела поважнее. Так что живи пока, Александр Уткин. Не до тебя сейчас.

Александр Уткин собирался на завтрак. Если Леночка не сказала ничего нового о краже, это не значит, что ничего нового нет. В столовой небось только и разговоров, что об этом. Надо поторопиться, пока все лучшие сплетни не расхватали.

Серега уже ходил у двери туда-сюда, недвусмысленно подбрасывая и ловя ключ. Андрюха наконец соизволил одеться. Для этого ему все-таки пришлось снять маску, но под дружные крики Тонкого и Сереги:

– Надень-надень обратно, мы без нее тебя не узнаем! – Он быстро обрел свой привычный вид.

Когда ребята спустились в столовую, свободных мест уже почти не осталось. Андрюха молча сунул Тонкому пустой поднос типа: «Не забудь про меня», – и пошел искать место. Сашка и Серый пристроились в хвост очереди.

Впереди стояла Светка с какой-то незнакомой девчонкой, которая, видимо, только что приехала или все минувшие сутки провела на Луне. Во всяком случае, она еще не знала, насколько здесь интересно. И Светка не замедлила ее посвятить:

– Так и не нашли, прикинь! Полночи по гостинице носились, устраивали всем допросы. Домой запретили уезжать, вообще покидать территорию гостиницы без воспитателя. А толку – ноль!

Девчонка почтительно кивала, Тонкий навострил уши. То, что оперативники всю ночь носились по гостинице, как зайцы, согласитесь, не новость. Он бы тоже носился, если бы у него были такие полномочия. Опрос свидетелей, опись-протокол, все дела. Волновало другое. Тонкий прикинулся валенком и заговорчески спросил:

– А говорят-то что?

– Ничего не говорят, – вздохнула Светка. Еще бы! Тонкий немного знал оперативников, эти, пожалуй, скажут! А Светка продолжила: – Но мне удалось узнать…

– Что?

– Что думают на Леночку.

– На нее? – Серега выглянул из-за Сашкиного плеча и уставился на Светку, наверное, не менее круглыми глазами, чем Тонкий. Его было можно понять. По крайней мере, Сашке в голову еще не приходило как-то связать кражу и Леночку. А может, зря?

– Ну сами подумайте. – Светка развернулась к очереди спиной, к ребятам лицом и пятилась всякий раз, когда очередь продвигалась хоть на полшага. – Подумайте, в лифте застрял кто? И что бы делал вор в форме монтера, если бы она там не застряла? Или вы думаете, что он действовал экспромтом? Он, наверное, телепат: шел мимо гостиницы, а тут: хопа! Поймал волну, узнал, что в лифте застряли, дай, думает, ограблю музей, переодевшись монтером! Так, что ли? – Светка торжествующе смотрела на ребят, ожидая реакции. Реакции не было. Тонкий, например, так и завис с одной-единственной мыслью: «А Светка дело говорит». В самом деле, как он сам-то не догадался! Проще пареной репы: чтобы у вора была возможность прийти, переодевшись монтером, нужно было, чтобы кто-то застрял в лифте. Ждать, пока это произойдет, чтобы в нужный момент явиться, возможности нет, не телепат же он, в самом деле. Значит…

• Предыдущая
• 11/33
• Следующая